– Да, я знаю. – Котов тихонечко усмехнулся и осведомился: – Так вы даете добро?
– Значит, единственным проводником у тебя будет этот пленный? – вопросом на вопрос ответил Сидорин, и капитан понял, что шеф уже в принципе согласился и дает добро.
– На этом этапе ему можно верить. Он же не дурак, жить очень даже хочет.
Четыре пикапа группы спецназа ГРУ под командованием капитана Котова ушли в пустыню под утро. Весь предыдущий день бойцы готовили к рейду три свои и одну трофейную машину. Все они шли с максимальной загрузкой, везли снаряжение, боеприпасы, бензин и по четыре бойца группы. Теперь, после такой беды, приключившейся с Брянцевым, у Котова осталось всего шестнадцать человек.
Выезжали они тихо. О том, что российские спецназовцы уедут, знал только командир сирийского батальона майор Сани. Он лично проконтролировал продвижение группы через все посты своего батальона.
Котов очень не хотел, чтобы информация о действиях его группы стала известна командованию антиправительственной оппозиции. Там очень интересовались планами и текущими операциями российского спецназа.
Котов велел всем укрыть головы платками-арафатками, и сейчас его бойцы вполне могли сойти за местных. Тем из них, кто имел темные волосы, Котов запретил бриться еще три дня назад, что добавляло этим парням с загорелыми лицами сходства с сирийцами. Тем, физиономии которых имели совсем уж типичные европеоидные черты, он приказал не снимать арафаток. Во время движения почти все надели солнечные очки.
Со стороны колонна выглядела вполне типично для этих мест. Оппозиционеры различного толка, воюющие с правительством Сирии, очень часто используют пикапы. Как правило, это обшарпанные «Тойоты», в кузове которых на самодельных кронштейнах укреплены ручные или крупнокалиберные пулеметы. Часто стрелка закрывает еще и стальной щит над кабиной. Правда, от пуль он защищает слабо, а весу добавляет много. Котов от таких щитов отказался сразу, потому что ему был крайне важен каждый килограмм груза.
Сегодня, вопреки всем правилам, Котов ехал в первой машине.
В кузове второго пикапа рядом с лейтенантом Зиминым сидел Ахмад. Паренек сразу согласился помочь. Это обрадовало командира, но его настораживало то обстоятельство, что он начал оправдываться. Ахмад пытался убедить русских в том, что ненавидит террористов. Он, дескать, попал к ним чисто случайно, так уж сложилось в жизни. Вдобавок у него большая семья, младшие братья и сестры, которых надо кормить и одевать.
Котов поверил бы пареньку больше, если бы тот говорил, что помогает русским, спасая свою жизнь. Это выглядело бы гораздо правдоподобнее.
В первые часы движения машин Зимин несколько раз связывался с командиром по коммуникатору и передавал, что Ахмад считает направление их движения неправильным и предлагает иной маршрут, по дороге. Котов не хотел раскрывать парню свои планы, что-то ему объяснять.
Чем дольше колонна едет по дороге, пусть даже грунтовой, проходящей вдали от населенных пунктов, тем больше шансов столкнуться с многочисленной группой боевиков, командир которой наверняка захочет проверить неизвестных проезжих на предмет их принадлежности к антиправительственным силам. А каждое боевое столкновение – прямая угроза срыва операции.
Поэтому Котов вел машины по целине, не по дорогам, а вблизи от них, в пределах видимости, выбирал относительно ровные каменистые участки. Он хотел сберечь машины и не оставлять за колонной пыльного хвоста, тянущегося на многие километры. При этом капитан не желал терять время. В тех местах, на которые имелись крупномасштабные карты, Котов вел группу напрямик.
– Барс, это Зима! – снова раздалось из коммуникатора. – Наш юный друг не советует держать это направление.
– Какого лешего ему неймется? В чем дело?
– Он говорит, что, когда его группа следовала в Сурум, они в этом районе дважды сталкивались с крупными рейдовыми отрядами оппозиции.
– Откуда он знает, что они были рейдовыми?
– Это я так его понял, – ответил переводчик. – Отряды маневрировали в этих местах в сопровождении легкой бронетехники. Они останавливали людей Фараха и проверяли у них документы, да еще с кем-то по рации связывались. Уточняли.
– Хорошо. Я понял тебя, Зима.
Котов снова развернул на коленях карту и стал рассматривать ее. Если пленный не врет, тогда его информация может означать, что данная местность активно патрулируется вооруженными формированиями оппозиции. Зачем? Карта соскальзывала с коленей, когда машина прыгала на неровностях рельефа, и капитану приходилось держать ее на весу.
Командир по привычке глянул в боковое зеркало. Колонна шла хорошо, с ровными интервалами, позволяющими глотать меньше пыли и не растягиваться по местности на сотни метров.
«Нормально идем, компактно, – подумал Котов. – Но не мешало бы оглядеться, как-то перестраховаться».
– Смотри вон туда, – сказал Котов водителю и показал рукой в перчатке вперед и левее их курса. – Видишь большие каменные столбы? Давай туда. Только не напрямик, а правее возьми, по дуге двигайся.
– Да, вижу, – ответил водитель.
Колонна стала уходить вправо, а потом по дуге понеслась к большим камням, похожим на развалины какого-то храма, выстроенного, а потом разрушенного самой природой. Огромные валуны, целые столбы, стены с титаническими трещинами. Котов резонно полагал, что во всем этом великолепии, возникшем в результате горообразования и выветривания, найдется укромное местечко, чтобы на недолгое время спрятать там четыре машины.
Через пятнадцать минут все пикапы остановились возле естественных каменных стен. Котов подозвал к себе Белова и легко вспрыгнул на крайний валун.
– В чем дело, командир? – Белов присоединился к капитану и стал осматривать окрестности. – Бандерлоги близко? Я слышал, что Ахмад там пел про патрули.
– В этом есть резон, Саша. По нашим собственным данным и по сведениям, полученным от так называемой умеренной оппозиции, которая начинает искать пути к примирению…
– А скорее не хочет упустить шанс поучаствовать в дележке пирога, если коалиция все же свалит Асада, – вставил Белов.
– Это не наша головная боль, – поморщился Котов. – Итак, южнее в трехстах километрах находится крупная база боевиков. Наши военно-космические силы ее пока не трогают. Сирийцы говорят, что там много гражданского населения. А северо-западнее расположен поселок Хилаган, который тоже под контролем боевиков. Между ними дикая каменистая пустыня.
– Тогда естественно, что ее патрулируют. Что, поверим парню? Значит, надо прокладывать маршрут так, чтобы в любой момент поблизости оказалось хоть какое-то укрытие. Например, выходы вот таких же скальных пород либо естественные понижения рельефа.
– Скорость потеряем, а это недопустимо, – со вздохом проговорил Котов. – Руководство лагеря, где готовился Ахмад, уже может знать о гибели Фараха и разгроме боевиков, дислоцировавшихся в Суруме. Не исключено, что об этом известно и в том самом штабе, который курирует работу лагерей. Там могут предположить наше появление. Они ведь тоже не дураки. В тактике неплохо соображают.
– Не они, так инструкторы западные, – поддакнул Белов. – Ладно, пойду-ка я загоню машины в камни. Потом покумекаем.
Котов забрался на скалу и устроился с биноклем метрах в пятнадцати над землей. Сначала он методично осмотрел местность южнее и западнее. Там не замечалось никаких следов движения техники. Потом капитан повернул бинокль на северо-восток и почти сразу увидел колонну.
Он разглядел характерные очертания пары старых БМП и нескольких пикапов с вооруженными людьми. Очень мобильная группа, обладающая хорошей огневой мощью. На двух пикапах стояли весьма массивные пулеметы. Значит, они крупнокалиберные.
– Ну и что там интересного, командир? – раздался за спиной капитана голос Белова вслед за шуршанием осыпающихся камешков.
– Полюбуйся сам. – Котов показал рукой в направлении колонны, проходившей вдалеке.
Белов некоторое время рассматривал в бинокль технику, потом пробормотал:
– А на одном БМП антенна командирская. Значит, у них еще и задача поддерживать удаленную связь. С кем? С базой. А ведь получается, что пацаненок-то нас спас.
– Да, хорошо, что он сказал о том, что район опасный. Нарвись мы на такую группу – мало не покажется.
– Они на юг пошли. Может, проскочим?
– Надо убедиться в том, что боевики не развернутся и не пойдут назад. Подождем еще.
– Левее низинка за скалами, – сказал Белов и перевел бинокль чуть в сторону. – Километров на десять вытянулась. В ней нас с востока видно не будет. Там сплошной камень, пыли нет.
– Я уже прикидывал этот вариант, – проговорил Котов. – Там даже что-то вроде слегка наезженной грунтовой дороги виднеется. Кто тут ездит, интересно? И куда?
– Старая дорога, – заметил Белов. – Может, камень брали. Доломит, например, для строительства шоссе.
– Да? Значит, мы в конце упремся в карьер или какую-то иную горную разработку. А вдруг ее ни объехать, ни обойти?
– Все может быть. Если там добывали доломит, то точно все вокруг разворотили. Только на «БелАЗах» можно проехать. Есть предложение, командир.
– Излагай.
– Давай-ка я сгоняю с одной машиной на разведку, да? Проверю дорогу, осмотрюсь. Если что, вернусь. Или же сообщу, что все в порядке, и подожду вас там.
– Не спеши. Пусть сперва исчезнут из поля зрения вон те неприятные ребята.
Котов и его заместитель молча рассматривали в бинокли машины, сопровождаемые двумя БМП. Колонна шла не спеша, и это обоим спецназовцам не нравилось. Прошло пять минут, потом еще десять.
– А ты видел, командир, что девчонки нас провожать выходили сегодня под утро? – неожиданно осведомился Белов.
– Что за девчонки? Снайперы?
– Да… – Белов как-то странно замялся. – Точнее сказать, всех я не видел. Одну только.
– Мариам? – вырвался вопрос у Котова, и он тут же мысленно выругал себя за несдержанность.
– Да, – тихо ответил Белов.