Мальчишка вздрогнул, воззрился на Мэши и с сомнением в голосе спросил:
— Я что, похож на идиота? Ночью в лес, где полно зимонааков? Чтобы они сожрали меня? Еще чего…
— Как тебя зовут?
Парень дернул плечом и неохотно ответил:
— Жак.
— Это что за имена такие? Ник и Жак? Ни разу не слышала.
— Мальчиков у нас называют в честь камней в Храме Живого металла. Нам-Люк, Им-Жак, Симели-Ник и так далее. На каком камне останавливается луч Светила в момент рождения мальчика — так и называют. Так принято, так велено.
— Кем велено? — спросила Мэши, но скорее для порядка. Она уже поняла, что племена Всадников придерживаются какой-то замысловатой религии, которая возникла у них после войны, верят в своих богов и подчиняются их правилам.
В школе рассказывали, как возникают религии, поэтому Мэши не удивлялась. Правда, смотрелось это очень странно. Всадники пользовались высокими технологиями, роботами последнего поколения, на которых летали. И в то же время приносили жертвы и молились земле. Дикость какая-то. Но лучше не возражать и не ввязываться в споры. Что тут спорить, когда мальчики завтра встретятся со своим старшим братом и отправятся в свой клан. И Мэши их больше в жизни не увидит.
— Богом Ким-Киганом, конечно. Отцом Неба, что спустился к нам на большом драконе и показал путь к Храму Живого металла. Он и оставил повеления для охоты.
— А-а-а, — с еле уловимой усмешкой протянула Мэши, — ну, ладно. Хорошо. Пусть так.
— А ты что, ничего не знаешь о храбром Ким-Кигане? Как он спас нас от разрушений Гигантов, как он задобрил Настоящую Мать и договорился с ней, что мы будем послушными ее детьми и не станем больше вырубать леса, а останемся жить в пустыне на долгие века?
— Понятия не имею. Это что, ваши истории? Они где-то записаны?
— Ну, они записаны в Храме Живого металла. Да, записаны.
— И ты читал их?
— Я… — Жак почесал ухо, замялся и с некоторым смущением признался: — Я не очень хорошо знаю знаки чтения. Ну, может, несколько знаю, и все. Это Люк у нас умеет читать, он и читает нам.
— А школа? Ты ходишь в школу?
— Куда? — настал черед Жака удивляться.
К ним подсел Ник и бесцеремонно спросил, почесывая живот и коленку одновременно:
— Шо за школа такая? Шо вы там делаете?
— Учимся. Читать в том числе. Читать, считать, управлять энергоустановками, собирать энергию, выращивать пищу, лечить людей, делать лекарства и так далее. Всему, что необходимо знать для того, чтобы выжить.
— Ну, правильно, — невозмутимо согласился Ник, — у вас же нет драконов. Вот вам и нужны всякие школы, чтобы выжить. А у нас есть драконы, нам не нужно читать. Мы сядем на дракона и своруем у вас камни с энергией, и жратву своруем. Люк уже своровал.
— Болван! — вдруг сердито сказал Жак и отвесил братцу звонкий подзатыльник.
Тот насупился, но сдачи не дал.
— Если бы вы умели читать, то, глядишь, и сами построили бы теплицы. И сделали бы установки, собирающие энергию. Тогда и воровать бы не пришлось, — ответила Мэши и покачала головой. — А так вы просто дикари. Удивляюсь, как только со своими драконами управляетесь.
— Вы сами дикари, — тут же огрызнулся Ник, — вы ничего не знаете о Ким-Кигане и о Настоящей Матери.
— А нам это и не надо знать. Главное — мы знаем, как собирать энергию. Энергия дает свет в наших домах и тепло в теплицах и питомниках. Потому у нас есть и злаки, и мясо. И даже фрукты у нас тоже есть. А вот вы чем питаетесь, когда не воруете? Голодными, наверное, сидите.
— Ничего не сидим. У нас тоже есть мясо. И мьёки у нас есть, а они молоко дают и шерсть. А фрукты мы привозим из здешних лесов, тут их полно. Если места только знать.
Мэши вдруг надоел этот никчемный спор. Она поднялась и направилась к отцу, помочь с ужином.
После того как младший Ник едва не угодил в пасть огромной хищной рыбе, прошло совсем немного времени. Отец нашел удобное место для ночлега и предложил мальчикам поужинать вместе. Те согласились, но клятвенно обещали, что сбегут этой же ночью. Отец только хмыкнул.
Глупости это — сбегать ночью в лес. Ночью тут пострашнее, чем в реке будет. В траве появятся черви зимонааки, с деревьев спустятся мелкие хищники с мягкой шкуркой и острыми зубами. А главное — все это будет слишком трудно рассмотреть в полной темноте. Деревья-то не пропускают свет от Буймиша. Вот и пойди попробирайся, поищи верную дорогу.
Так что хотят — пусть топают на все четыре стороны.
А между тем на огне уже булькал горшочек с похлебкой, куда отец накрошил немного копченого мяса. Пахло так вкусно, что главный спорщик Ник приблизился к огню и бесцеремонно спросил:
— Это чего это у вас? Что вы варите?
Лека, стоящий у самого огня и подбрасывающий в него хворост, бодро свистнул в ответ. Ник опасливо отодвинулся и потянул носом воздух.
— Пахнет вкусно, — добавил он.
— Это суп, — пояснил отец. — Сейчас поедим и ляжем спать. А Лек-Ши будет охранять и вас, и нас.
— А что такое «суп»? — спросил Ник.
Мэши удивленно глянула на него: «Не знает таких простых вещей? Они там у себя в пустыне что, даже супы не варят?»
— Это похлебка, — пояснил, приближаясь, Жак. — Правильно? Похлебка?
— Правильно. С бобовыми и мукокки. И к ней лепешки из мукокки. Каждому по одной лепешке. Вы такое едите?
— Едим. Когда мукокки от вас привезем, — тут же подтвердил Ник и присел на корточки.
Любопытный Лек-Ши подобрался к нему и выдал длинную трель. Пытался познакомиться, видимо. Ник толкнул его рукой и заметил:
— У вас у самих есть роботы не хуже наших драконов. Только вы не умеете их выращивать. Ваш лека, если бы получил Живой металл, тоже мог бы вырасти большим и сильным. Может, даже больше наших драконов и сильнее их. Вы знаете, кем должен стать лека?
— Нет, эта информация до нас не дошла, к сожалению. Когда-то, сто шестьдесят Буймишей назад, первые строители Городов Жизни нашли контейнеры с коконами леков в этих местах. Где-то в здешних пещерах. Видимо, их спрятали во время войны и забыли о них. С той поры мы и пользуемся теми леками, что были в этих контейнерах. А вот инструкции там не было. Ничего, что говорило бы о назначении этих роботов.
— Тут недалеко лежат развалины города Бен-А-Элси. Когда-то он был сердцем Элси, так наш отец рассказывал. Все источники жизни были в нем. Но во время войны источники иссякли, силы города угасли. И сам город исчез под землей, — с важным видом поведал Ник.
Отец бросил на Ника заинтересованный взгляд, после поднес ко рту ложку с супом, осторожно тронул губами горячую жидкость и покачал головой:
— Вкуснотища, ребятки! Давайте поедим, а после расскажете о Ким-Кигане.
2
— Да шо там рассказывать? — пробормотал Ник, не отрывая взгляда от дымящейся мисочки, которую передал ему отец. — Это даже дети малые знают.
Он хлебнул с ложки, обжегся, часто подышал приоткрытым ртом и торопливо проглотил. Щеки его смешно округлились, глаза заблестели, и весь он вдруг напомнил довольного Хамийе, когда тот получал свою порцию еды.
Старший, Жак, аккуратно дул на ложку и озабоченно рассматривал содержимое миски.
— Не обожгись смотри, — усмехнулся отец и протянул мисочку с дымящимся супом Мэши. — А это тебе, — добавил он.
Самому ему миски не хватило — с собой взяли только три посудины.
— Я подожду, пока кто-то из вас поест, — пояснил он и отломил кусочек лепешки, поджаренной на маленькой сковородочке.
— Вон, Ник щас все слопает. Он до жратвы охочий, — пояснил Жак.
Ник в ответ только затряс головой, рот же его был занят.
Мэши, глядя на братьев и помешивая ложечкой похлебку, подумала, что на самом деле эти мальчишки смешные до невозможности. Чего стоит только одна привычка Ника морщить нос и ударять себя ладонью по лбу. Он так делал, когда хотел показать, что его собеседник глуп и ничегошеньки не смыслит. Сам Ник был невысокий, худущий. Локти и коленки торчали в разные стороны, точно суставы у членога. Да и Жак был не толще. Но в лице Жака сквозила некая сосредоточенность и серьезность. Он, судя по всему, был мозговым центром у этой парочки.
— Ты старший, да? — спросила его Мэши.
— Куда там — старший! — бойко затараторил Ник. — Он на два временных шага тока старше. Мамка сначала его родила, после меня. А в животе-то мы вместе сидели, так мамка рассказывала. Из двойни мы, вот.
— Но все равно в семье меня считают старшим, — пояснил Жак.
— Это ничего не значит, — буркнул Ник и выставил вперед растопыренную пятерню. Еще один жест, значение которого Мэши не понимала.
— А сколько вам Буймишей? — снова спросила она.
— Семь, — тут же отозвался Ник.
— Не болтай, — оборвал его Жак, и в глазах его мелькнуло презрение к лишней говорливости брата.
— Разве это секрет? Мне вот шестнадцать Буймишей. Отцу — сорок пять.
— А куда вы идете? — настала очередь Ника спрашивать.
И сделал он это спокойно, равнодушно, не поднимая глаз от дымящейся похлебки. Как будто между прочим. Так, спросило ерунде.
Но Мэши не повелась на это его спокойствие. Хотела уже отговориться, сказать, что идут по важному делу и нечего спрашивать. Но тут вмешался отец.
— А давайте меньше говорить и больше есть. Какая разница — кто сколько прожил? Завтра найдем яйцо и отпустим вас на все четыре стороны. Надеюсь, что с братцем старшим вы встретитесь. Или ему тоже не больше семи? Вас сколько было в животе у матери?
И тут Мэши засмеялась. Мысль о том, что вот таких бойких черноглазых и наглых мальчишек может быть больше двух, показалась ей невероятно забавной.
— Земля не выдержит больше двух таких, как Ник, — сквозь смех пояснила она.
— Шо ты хохочешь? — насупился Ник. — Люку восемнадцать. Он летает с двенадцати, он охотник, приносящий добычу. Он убьет вас, как только встретит.
— Вурноги не убили, — сказал отец, — и Люк ваш не убьет.
— А как ты убил Вурногов? — вдруг поднял глаза Жак. — Те двое, что шли за нами, были очень опасны. Вурноги всегда попадают в цель с небольшого расстояния.