Тигаки заверила, что ночь прошла спокойно, все животные на месте. Еще раз оглядев беременных маток, которые должны были через несколько дней дать долгожданный приплод, Люк вернулся на машину. Ник предпочел остаться с сестрой, и это было кстати. Иногда ей нужна была помощь.
Ма уже приготовила сытный завтрак — запекла мясо на тонких палочках, перемежая его листьями симогу и щедро посыпав приправой. Готов был и кинель.
— Проголодался страшно, ма, — проговорил Люк, опускаясь на скамью за столом. — Как там Городские?
— Спят оба. Но мужчина плох. Песчаная лихорадка может убить его. Что тогда делать будем? — мягким голосом спросила ма и посмотрела на Люка.
Он уже привык, что ма спрашивает совета у него, надеется на него и вся ответственность за семью лежит на нем. Привык решать быстро и стоять на своем. Потому и сейчас ответил не колеблясь:
— Тогда похороним его на нашем кладбище, около Больших камней. А девочка останется в семье. Ей ведь некуда идти.
Мать понимающе кивнула, но после заметила:
— Она может не захотеть остаться у нас. Все тут ей будет чужим. У нас другой народ и другие правила. Кто знает, захочет ли она разделить правила другого народа. Мы ведь всегда были ее врагами, сын.
Ну конечно! Они всегда были врагами. Только Люк почему-то об этом постоянно забывает.
Отхлебнув кинеля из чашки, Люк поднялся, направился к лежанке под навесом и бросил через плечо:
— Ей придется привыкнуть. Другого выхода нет.
Глава 16Мэши. Летим в мой Город
1
— Тебе чего надо? — покрасневшие глаза Люка блестели дико и зло.
Упавшие на лоб длинные волосы четкими линиями пересекали смуглое лицо, делая его резким и недружелюбным.
Мэши попятилась, подавила истеричный всхлип и твердым голосом сказала:
— У отца моего высокая температура. Видимо, пошло заражение в ране. Надо промыть рану и дать ему антибактериальные лекарства. Срочно, прямо сейчас.
— Что дать? — пробормотал Люк, поспешно заправляя странный кулон в вырез мятой рубахи.
— Лекарства дать, которые убьют бактерии в его организме. Прямо сейчас.
Люк не ответил, махнул рукой, завалился на постель и задышал ровно, с легким прихрапыванием.
Мэши психанула, развернулась и стукнула парня кулаком по спине. Не сильно, но чувствительно.
— Ты меня слышал?!
Тот поднялся, осоловело глянул и посоветовал спросить у матери. Видимо, сон сморил его настолько, что и удары кулаком не особенно чувствовались.
Надо действительно спросить у его мамы. Мэши с ней толком еще и не разговаривала.
Высокая темноволосая женщина чистила песком посуду, присев на корточки чуть в стороне от огня. Изредка поливала себе из глиняного кувшина. Рядом с ней топталась та самая малышка, которая разглядывала Мэши в палатке.
— Здравствуйте, меня зовут Мэши… — Ну, а как еще обращаться к матери твоих врагов? Разговаривать с женщинами Всадников еще не доводилось. — Я хотела спросить… сказать хотела. Моему отцу нужны лекарства и надо осмотреть и перевязать его рану. У него высокая температура, ему нужны лекарства…
Женщина выпрямилась, опустила руки, и Мэши увидела, что у нее большие, добрые и грустные глаза, совсем не похожие на глаза Люка.
— Я сейчас сделаю перевязку твоему отцу, Мэй. Если хочешь, пойдем вместе. Но сначала давай поешь и умойся. Воду Люк привез, так что, если хочешь, можешь и сполоснуться немного. Жара уже началась, и холодная вода не помешает. Пошли, я покажу тебе.
Женщина была права — Светило поднялось высоко, стало большим и бело-желтым, песок посветлел и, казалось, что жар поднимался именно от барханов. Окутывал волной горячего воздуха, донимал так, что любое движение становилось в тягость. Хотелось сесть и сидеть на одном месте и хотелось выпить чего-нибудь прохладного.
Мэши проследовала за женщиной, покосилась на догорающий костерок и села на краешек лавки. Опустила локти на каменную столешницу и снова заговорила:
— Люк сказал, чтобы я у вас спросила о лекарствах.
— Я напою его отваром трав, это поможет. Но лекарств у нас нет. Откуда им быть тут, в пустыне? Кто их привезет? Сама понимаешь, такие вещи раздобыть сложно. Потому приходится только уповать на милость Настоящей Матери.
— Как же вы лечитесь?
— Отцы клана совершают особую молитву Ким-Кигану, если болезнь слишком серьезная. Это всегда помогает, если отнести больного в Живой Храм. Но над твоим отцом молиться не станут, вы ведь из Городских.
Мать Люка хотела еще что-то сказать, но быстро передумала. Поставила на стол миску с мясом, нанизанным на тонкие прутики, большой кувшин и узкую глиняную чашку.
— Поешь, а там посмотрим.
Черноглазая малышка пристроилась рядом с Мэши, посмотрела на нее с явным любопытством и засунула в рот пальчик.
— Ейка, пойдем, налью тебе водички. Искупаешься. Пойдем, говорю тебе, — решительным тоном приказала мама Люка и подхватила девочку на руки.
Мэши взялась за палочку с мясом, проводила глазами женщину с ребенком на руках и подумала, что есть жареное (или запеченное) мясо в такую жару — это слишком. Хотелось чего-то простого, легкого. Что тут у них в кувшине? Что-то белое?
Мэши плеснула себе в чашку, попробовала. Сойдет. Кислое, прохладное. У них что, холодильники тут есть, что ли?
Женщина тем временем налила немного воды в пластиковый большой контейнер — когда-то он, видимо, принадлежал Городу, но Всадники своровали его и приспособили для своих нужд. Девочка скинула с себя короткое платьице и забралась в контейнер, что-то радостно рассказывая своей маме. Отлично, в такую жару, пожалуй, самое дело — сидеть в воде. Пусть даже и налитой в пластиковый контейнер.
Значит, лекарств у них нет. Значит, они поят больных людей какими-то травами. Потому что дикари и живут в пустыне. Как Мэши могла забыть об этом?
Из большой палатки показалась еще одна девочка, чуть постарше. Такая же круглолицая и большеглазая, с таким же небольшим носиком и черной челкой над глазами. Глянула с опаской и недоверием на Мэши и понеслась к матери. Ухватилась смуглой ручонкой за материнский подол, ткнула указательным пальчиком другой руки в Мэши и пробормотала что-то вроде «чужая» или «чужачка», не разобрать.
— Это наша гостья, ее не надо бояться. Гимья, ты тоже будешь купаться? — Голос черноволосой женщины звучал мягким ручьем и казался теплым, обволакивающим.
Спокойный и ласковый голос, полный любви к своим детям. Мэши поняла, что наблюдает за семьей с любопытством, и выглядит это, наверное, не очень прилично. Приехала незваная чужачка и таращится на купание детей.
Мэши опустила глаза и сняла губами мясо с прутика. Немного острое и хорошо просоленное, оно оказалось необычайно вкусным и сочным. Большие узкие листья между кусками были немного жилистыми, но Мэши съела и их, поняв, что страшно проголодалась.
Она уничтожила два полных прутика мяса, допила чашку кислого белого чего-то и только после этого поднялась со стола и поискала глазами хозяйку семейства.
А женщина между тем оставила девочек плескаться в воде и направилась к Мэши. Лицо ее было по-прежнему спокойное, в выражении глаз и в линии бровей читалась мягкая уверенность в том, что все будет хорошо, все идет своим чередом и не происходит ничего из ряда вон выходящего.
Интересно, как бы отреагировала мать Мэши, если бы к ним попали в гости Всадники? Наверное, вышвырнула бы за порог…
Мэши тут же запретила себе думать о собственной матери. Она уже давно решила не возвращаться мыслями к тому, что нельзя исправить и изменить.
— Пойдем посмотрим твоего отца, — сказала женщина. — Девочки теперь не станут нам мешать.
Мэши торопливо закивала в ответ.
В небольшой палатке было немного душно и сумеречно. Пахло каким-то животным жиром неприятно и резко. Видимо, жир был налит в плошки-светильнички. Вчера, когда Мэши была усталой и нервной, она не обратила особого внимания на запах, но сейчас хотелось зажать нос и не дышать этой гадостью.
А мать семейства даже не поморщилась. В руках у нее была глиняная широкая миска, в которой лежали бинты и какие-то темные бутылочки. Действовала она спокойно и уверенно.
— Доброго Светила, да пошлет Настоящая Мать тебе здоровья, милый человек, — произнесла она.
Мэши не сразу поняла, для чего такая фраза, но, присмотревшись, увидела, что отец уже не спит, и мать семейства обращается к нему.
— Отец! — Мэши тут же бухнулась на колени рядом с ним. — Мы в пустыне у Всадников! Как ты?
Отец поднял руку, провел по волосам Мэши и, с трудом разлепив губы, хрипло и еле слышно произнес:
— Не так хорошо, как хотелось бы… Ты сама как? Не обижают тут тебя?
— Давай-ка попьешь сначала, — решительно заговорила женщина. — Сначала отвар, потом кинель. Все хорошо с твоей дочерью. Сыта она и в безопасности.
Пристроив сбоку миску, она подняла голову отцу и приложила к его губам что-то вроде фляжки. Отец пил долго, а после откинулся на подушку и поблагодарил. Видно было, что питье пришлось кстати.
— Вот теперь я займусь твоей раной, милый человек, — произнесла женщина и небольшим ножичком ловко разрезала повязку.
Рану Всадники зашили хорошо — стежки ровные и аккуратные. Но сами края вздулись, покраснели, и кожа вокруг раны тоже покраснела. Отец изловчился, оглядел себя и выдохнул:
— Воспаление. Нужны лекарства, и побыстрее, иначе будет заражение крови и… — Он посмотрел на Мэши, после на женщину, спросил: — Чем вы лечите воспаленные раны? Прижигаете?
— Мы даем отвар. Это лучше всего от песчаной лихорадки. Это лечит.
— Какие травы вы мне дали?
— Мауги, кирники немного. Цигуер и еще ягоды с островов для вкуса. Хороший отвар, он вполне может помочь.
Отец поморщился, глянул на Мэши и сказал:
— Надо антибактериальные средства. Иначе я умру через пару дней, а тебя Всадники здесь не оставят.
— Ты не умрешь. — Женщина покачала головой. — Мой сын стрелял метко, он не задел важные органы. Если ты сильный, то Настоящая Мать помилует тебя. А если все-таки и заберет, то такова ее воля.