— Теперь к дракону, Мэй. Наш выход, — пояснил Люк, взял светловолосую за руку и поспешил к машине.
Оба проворно взобрались в седло, и привычный к работе Енси взлетел. Он уже и сам знал, что от него требуется, потому сделал высокий круг и зашел сбоку. Почуяв дракона, ленивое стадо встревожилось, все семеро замотали головами и довольно проворно припустили вперед, стараясь побыстрее уйти от опасной машины.
Енси замедлился, позволяя мьёкам двигаться в быстром, но не убийственном темпе, мотнул головой, раскрыл пасть, но Люк тут же щелкнул его по краю седла:
— Я тебе выпущу дыма, морда металлическая. Гоним животных, а не ящеров пугаем. Ты понял?
Расстояние до горных отрогов, где находились специальные загоны, было не очень большим. Мьёки преодолели его довольно бодро и через каких-нибудь полчасика уже топтались перед каменной дверью, чуя свежую траву и голодно мыча. Траву Люк привез еще с утра, и сестра приберегла ее к этому самому моменту. Животные заслужили хорошую награду. Все семеро дошли туда, куда их гнали, ни одна самка не отбилась. Отлично, они заслужили хорошей еды.
Люк посадил дракона в стороне, подбежал к сестре и помог открыть ворота. После они распределили самок по загонам, насыпали им корма и, поворачивая дверное колесо, Люк победно улыбнулся.
— Вот и все дела. Мы справились, — тихо сказал он.
— Первый раз без отца. Отец каждый раз закрывал дверное колесо родильного загона, ты помнишь? — грустно спросила Тигаки.
Конечно, Люк это хорошо помнил. Но показывать горечь и грусть не мог. Не мог, и все. Теперь он и за отца, и за старшего брата. Теперь все надеются на него. Это Люк привозит на Енси и воду, и траву, и овощи. Еще он совершает вылазки в Города, и потому на ужин сегодня будет не только соленое мясо мьёка, но и лепешки, и каша.
— Пойдем, поедим, что ли… — предложил Люк и грустно улыбнулся сестре.
2
Устроились под навесом, рядом с остывшими черными камнями, окружавшими место для костра. Сейчас огонь жечь не было никакой надобности — сияло Светило, от земли поднимался неимоверный жар, а уже приготовленное мясо лежало в глубокой глиняной миске. Рядом стояли большие кувшины с белым соком мьёков — Люк собирался отвезти их матери.
Налив мьёкового молока в чаши, Люк подал одну светловолосой и сказал:
— Попробуй. Это вкусно и сладко. Тебе понравится.
Девчонка отхлебнула и удивилась:
— Почему оно такое холодное?
— Потому что кувшины делаются из соленой глины. А та всегда остывает на жаре и хранит в себе глубинный холод. Ее, эту глину, можно добыть только в одном месте, на дне залива со стороны тех самых островов, где мы ночевали. При большом отливе. Такой отлив бывает на половинный Буймиш, так что, сама понимаешь, глина редкая.
— А без половинного Буймиша ее не достать? — уточнила Мэй.
— Там, в той бухте, водятся глубинные ящеры. Когда отлив — они уплывают, а так — попробуй сунься, — пояснил Люк.
Сам он не раз бывал в этой бухте с отцом, добывал глину, из которой ма после делала кувшины.
Светловолосая понимающе кивнула. Потом вдруг спросила:
— А это кто там едет? — и указала взглядом в сторону пустыни.
Тигаки тут же всполошилась, подскочила и даже немного расплескала мьёковый сок из своей чашки.
— Смотри, там действительно кто-то едет! — закричала она.
— Ну и что? Разве не видишь — это Нгака наконец-то добралась. Я ее позвал на помощь. Или мьёк ее двигается слишком медленно, или сама сестричка не очень-то и торопится…
— Да… — Тигаки тут же успокоилась, — она. Шо тут уже помогать, когда справились? Она небось тут же кинется объезжать все загоны и скармливать остатки ягод своим любимицам.
— Так и сделает, — хмыкнул Люк.
Да, средняя сестричка ловко умела увиливать от работы, в этом ей не откажешь. Она и за прядильным станком умела времечко зря проматывать. А сейчас оставшиеся полдня прокатает на своем мьёке и провозится с любимыми животными. Отец не раз ругал ее за это. Теперь отца нет и, пожалуй, придется вмешаться.
— Сейчас же отправлю ее обратно, — пробормотал он, поднимаясь. — Раз опоздала, нечего тут время терять.
— Не, пусть она останется, а я съезжу домой, — тут же заговорила Тигаки, — и белый сок отвезу. Я дома уже три дня не была, Люк. Можно?
— Ладно, валяй. Пусть тогда малая остается, она хорошо управится с вечерней кормежкой. Только кувшины с молоком доставлю я, ага? Так будет легче и быстрее.
Мэй удивленно покачала головой:
— Тяжело тут одной сидеть целыми днями. Я бы не смогла…
— Так ведь не одна. Мьёки рядом. А этим не страшны ни песчаные хомы, ни дагуи, — пожала плечами Тигаки.
— Тут бывают хомы? — В голосе Мэй послышался ужас.
— Конечно, — ответил Люк, — это же пустыня. А в пустынях всегда водятся песчаные хомы. Шкуры у них больно хорошие, мягкие, толстые. Мы с отцом пару раз охотились на них, потому ма и младшие девочки спят на хомовых шкурах.
— Как же вы их убили? Они такие здоровенные и опасные…
— С дракона. Метким выстрелом. Это не так сложно, сложнее выследить. Хомы очень осторожны. Они могут нападать на детенышей мьёков, но взрослых боятся. Те сразу их затопчут. А в этих местах и вовсе спокойно. Думаю, что хомы чуют присутствие дракона и потому обходят нас стороной. А мьёки все-таки малость попривыкли к Енси. Они ведь рождаются рядом с драконом, растут и умирают тоже рядом с драконом.
— Мьёки просто медленно соображают, — фыркнула Тигаки. — Пока у них в голове созреет мысль, что надо бояться Енси, Люк уже улетает. Вот сейчас вы полетите обратно, а они только-только начнут волноваться и фыркать — это те, которые остались в общем загоне. Матки, понятно, уже наволновались, пока добирались до отдельных загонов. У них всегда так.
Тигаки отряхнула с льёсов песок, поднялась и направилась навстречу средней сестре — договариваться о смене.
Люк устроился на камне, вытянул ноги и улыбнулся. Работа была сделана. Теперь дело за самками. Они должны произвести на свет детенышей. Словно прочитав его мысли, светловолосая спросила:
— А когда должны родиться детки? У мьёков, в смысле?
— После Затмения. Когда Светило спрячет свой лик и ночь продлится два дня.
— Ясно… Только это не Светило прячет лик, по-настоящему это Буймиш закрывает Светило, и тогда два дня стоит сумрак. А потом Эльши сдвигается по орбите, и у нас снова светло и тепло. Обычная астрономия, если хочешь знать.
Люк усмехнулся. Какая разница? Может, для Городских это и имеет значение, но здесь, в пустыне, гораздо проще верить легендам. Когда целыми днями вокруг тебя только песок, бестолковые животные и звездное небо по ночам, невольно начнешь верить любой истории. А то и сам ее придумаешь. И начнешь взывать к Настоящей Матери или к Отцу Неба, лишь бы услышать ответ на свои вопросы.
Возражать Люк не стал, лишь спросил:
— Вы называете Настоящую Мать Эльши?
— Эльши — это название планеты, на которой мы живем. Ты знаешь, что такое планета?
— Это шар. Большой шар, который вращается вокруг другого большого шара. Я знаю. Только мы называем наш шар Эльси и еще называем Матерью, потому что Эльси дала жизнь всем нам. И людям, и мьёкам, и ящерам. И для нее все равны и все ее дети.
— А мы называем Эльши. Похоже.
— Ага. И вы считаете Эльси своей, а мы считаем своей. Но по-настоящему все люди принадлежат Настоящей Матери, а не она им. И Эльси не позволит больше уничтожать животных и деревья. Вот потому и пришли однажды ее Гиганты. Эльси уничтожила не всех людей, оставила немного. Только у вас нет с ней контакта, вы ее боитесь и не верите в нее. А мы верим и подчиняемся. Потому мы не боимся ходить в леса, убивать ящеров для еды и срывать фрукты с деревьев. Эльси велела растить мьёков и ухаживать за ними. Не просто убивать, но помогать им размножаться. Кормить их, жалеть и оберегать. И только после этого убивать. И мы так делаем.
— Мы тоже так делаем вообще-то, — фыркнула Мэй и кисло улыбнулась. — У нас тоже есть питомники, где мы разводим ящеров. Кормим, защищаем, а после убиваем и съедаем. Так что ваша Эльси должна быть довольна нами.
— Эльси ничего не должна. Это люди ей должны, — заметил Люк, повернулся и посмотрел на рыжего мьёка, медленно переставляющего лапы.
Средняя сестра Нгака сидела в седле под навесом, и видны были ее руки, державшие поводья и длинный хлыст. Навстречу этим двоим торопилась Тигаки, и можно было уже догадаться, как раскричится Нгака, когда узнает, что придется ей остаться в этот раз на ночь с животными. Она терпеть не может одиночество, в отличие от Тигаки и Люка. Раньше она оставалась с отцом, а теперь…
А теперь ей придется управляться самой. Ничего тут не поделаешь. Хотя после вылазки Люк может вернуться и переночевать вместе с ней. Это же не сложно.
— Нам пора, — проговорил он, оглянулся на светловолосую и уточнил на всякий случай: — Мы же ведь действительно летим в твой Город?
Та вздохнула, сощурилась, подняв голову к жаркому небу, после кивнула. Поднялась и сказала как-то непонятно, в пустоту, не обращаясь к Люку:
— Так странно. Мы бежали с отцом из своего Города, чтобы я не летала на ящерах. А теперь я летаю на драконе, причем совершенно добровольно. Не повезло нам с отцом чего-то…
Люк промолчал. Подумал, что невезение одних иногда оборачивается везением для других.
Мэй сердито пнула ногой песчаную кочку и сказала:
— Поехали. Светило вон клонится к барханам. И Буймиш уже вовсю видно. Нам бы притаитвся в сумерках в лесу, а ночью напасть…
— Дельно мыслишь, — тут же согласился Люк.
Эта девочка вообще была умной. Нет, конечно, и сестры Люка вовсе не были дурочками, но им бы такая мысль в голову не пришла. Они бы покрылись потом при одной мысли, что надо будет лететь высоко на драконе, а затем участвовать в охоте. И никакой слаженной работы от них добиться невозможно. Когда они боялись, то никаких умных мыслей им в голову не приходило. Один визг да желание где-нибудь спрятаться.