- Ну-ка, распахни плащ, - вдруг потребовал Акерт. - Кажется, у тебя кроме лука кое-что еще есть?
Назвавшийся Эвом человек послушно выполнил приказ, и гвардеец убедился, что был прав с самого начала. На узком плетеном поясе путника висел длинный клинок с затейливой гардой, а также кинжал, который тоже мог сойти за короткий меч. Между прочим, камзол из зеленого бархата был облачением, едва ли подобающим какому-то бродяге, и это тоже не укрылось от внимания воина.
- Мечи тоже запрещены, - сурово произнес Акерт. - Только поясные ножи и кинжалы, но не вздумай пускать их в ход в этом городе. Здесь еще никому не удавалось безнаказанным уходить от нас, - веско предупредил он.
- Разумеется, господин!
Путник вновь кивнул. На мгновение гвардеец задумался, все еще стоя на пути странного охотника. Он ощутил исходящую от этого человека опасность, и в какой-то миг хотел пропустить его, не желая нарываться на неприятности, но затем чувство долга восторжествовало.
- А ну, откинь капюшон, - отрывисто приказал Акерт. - Покажи свое лицо! Почему ты его прячешь? Может, ты чем-то болеешь, проказой, к примеру?
Лжеохотник замер, и гвардеец обхватил вдруг вспотевшей ладонью рукоять своего меча. В воздухе ощутимо разлился запах свежепролитой крови, будто воин вдруг стал провидцем. А пришелец меж тем медленно поднял руки, отводя за спину глубокий капюшон. Сверкнули на солнце золотые локоны, и гвардеец невольно отшатнулся назад. Такого он не ожидал, ибо тот, кто назвался охотником, на самом деле оказался настоящим эльфом.
Акерту мгновенно бросилось в глаза узкое лицо, казавшиеся непропорционально большими миндалевидные глаза чужака, и заостренные кончики ушей, торчавшие из-под пышной шевелюры, стянутой на затылке в длинный хвост, достигавший середины спины. Акерт прежде лишь раз видел живого эльфа, и это случилось довольно давно, но сейчас он не мог ошибиться.
- Будь я проклят, - потрясенно пробормотал воин. - Нелюдь!
Стражник набрал воздуха в грудь, чтобы позвать своих товарищей. Но в дальнейшие события грубо и бесцеремонно вмешалась третья сила, о присутствии которой один из тех, что стояли лицом к лицу в воротах, даже не догадывался, а другой смутно что-то подозревал, тоже не будучи до конца уверен в своих ощущениях.
Когда человек с кабаньей головой на рукаве потребовал показать лицо, по телу Эвиара пробежала волна дрожи. На самом деле, его ощутимо трясло с той самой секунды, как эльф впервые увидел стены Фальхейна, города, в который он так стремился, и который так сильно испугал его. Перворожденный хотя и преодолел сотни лиг, обходил стороной все крупные поселения людей, вообще стараясь как можно меньше показываться на глаза обитателям этого края, а особенно их собакам, которые не только безошибочно ощущали запах эльфов, но к тому же еще не поддавались никакому обману.
Но теперь Эвиару предстояло войти в огромный город, запах которого он почуял намного раньше, нежели смог увидеть его собственными глазами. С содроганием эльф представлял, что окажется среди тысяч людей, сплошным потоком идущих по узким улицам, и как первый же встречный узнает его, после чего поглазеть на диковинку сбежится целая толпа, а затем кто-нибудь предложит прикончить пришельца, дабы чего не случилось.
Но сложности возникли намного раньше, чем Эвиар оказался в самом Фальхейне. Стражники, охранявшие вход, оказались крайне придирчивыми. И если приказ рослого человека в обшитой стальными пластинами куртке касательно оружия еще можно было исполнить, то, когда воин потребовал снять капюшон, Эвиар понял, что придется бежать... или прорываться в город с боем, в надежде потом затеряться среди толпы. Но за спиной дотошного воина маячили фигуры еще трех стражников в касках и с мечами, и еще нескольких Эвиар заметил на башне, когда только приближался к воротам.
Медленно эльф откинул капюшон, и увидел, как изменился в лице человек. Возможно, жители этих земель никогда не видели Перворожденных, но тот, с кем столкнулся Эвиар, сразу все понял. Однако замешательство и удивление стражника было столь сильно, что человек несколько мгновений медлил, не зная, то ли сразу выхватить меч и зарубить нелюдь, то ли для начала позвать остальных воинов.
- Позволь уставшему путнику войти в славный Фальхейн. - Над ухом Эвиара вдруг раздался чей-то голос, и эльф ощутил, что слева от него, чуть позади, стоит человек, которого еще мгновение назад здесь не было, и ему просто неоткуда было взяться. - Он измучен долгой дорогой, жаждет отдыха и покоя. И он не таит ничего дурного.
Стражник подскочил от неожиданности, удивившись не меньше эльфа. Незнакомец, невысокий, крепко сбитый, весьма пожилой, появился, словно из пустоты. Он возник за спиной эльфа, и, опираясь на тяжелый посох, уставился на воина, так, что тот мгновенно проглотил готовый вырваться из глотки крик.
- Тысяча демонов, - выдохнул гвардеец. - Кто ты такой и откуда взялся?
- О, я лишь простой странник, много слышавший о красоте и величии этого города и этого королевства, и решивший своими глазами увидеть то, о чем мне прежде рассказывали многие, - усмехнулся человек с посохом. - Мы с этим юным созданием сейчас войдем, а ты, доблестный воин, не беспокойся, ибо мы не учиним здесь ничего дурного. - И, взмахнув перед собой правой рукой, быстро произнес: - Эйваз!
Акерт вздрогнул, досадливо помотав головой. И что, спрашивается, на него нашло? Перед гвардейцем стоял заросший сизой щетиной мужик в крестьянском кожухе, опиравшийся на посох, а рядом - юнец в домотканой рубахе и мешковатых штанах, тоже сжимавший в руках суковатую палку. Наверное, отец и сын явились в город из ближнего поселка, а он, строя из себя бдительного стража, невесть зачем мучил их расспросами.
- Ступайте, - Акерт отодвинулся в сторону, пропуская селян. Вот ведь померещится всякая чепуха! Должно, просто голову напекло, в этой проклятой каске. - Добро пожаловать в славный Фальхейн, столицу Альфиона!
- Благодарю тебя, доблестный воин, - согнулся в низком поклоне тот из путников, что был старше. - А не подскажешь ли, где тут можно найти постоялый двор, такой, чтобы не очень дорого?
- Пройдете один квартал, - поспешно сообщил Акерт, указывая рукой нужное направление. - Там будет трактир. За пару серебряных монет вам дадут комнату на ночь и полный стол.
Крестьянин вновь поклонился и, ухватив за подол рубахи своего сына, быстро двинулся дальше. Его спутник от неожиданности едва не растянулся на мостовой, и Акерт рассмеялся, провожая взглядом эту парочку. Как обычно, оказавшись в таком большом городе, сиволапые мужики теряли всякую солидность, не в силах справиться с удивлением и растерянностью.
- Акерт, кого это ты пропустил, - голос десятника, доносившийся сверху, будто с небес, привел гвардейца в чувства. - Что за парень с луком?
- С каким луком? - недоумевающее откликнулся стражник. - Крестьяне явились на торг. Да вон они пошли. - Воин указал на удалявшихся от городских ворот людей, подвахтенный суетливой толпой.
Лут Герден негромко выругался и перегнулся через зубчатый парапет, взглядом отыскивая двух человек, только что вошедших в город. Как ни странно, он быстро увидел их, упитанного мужика средних лет и нескладного долговязого парня с нечесаной копной соломенного цвета на голове. Они быстрым шагом направлялись вглубь Фальхейна, и вскоре совсем растворились в колышущемся людском море. Но, как ни старался десятник, он так и не нашел высокого человека в сером плаще, из-за спины которого торчали рога длинного боевого лука.
- Будь я проклят, - воин помотал головой, словно так пытаясь отогнать прочь странное наваждение. - Но я же видел его! Что же за дела творится?
Ответа на свой вопрос десятник, разумеется, так и не дождался. Он никому не сказал о своих видениях, да вскоре стало и не до этого. С юга пожаловали купцы, и весь караул принялся усердно обыскивать груженые полотном и шерстью возы, подле которых переминались уже наслышанные о придирчивости и неподкупности наемных гвардейцев короля Эйтора торговцы. К концу досмотра десятник Герден и его воины, конечно же, успели позабыть странных пришельцев, и впредь не вспоминали о них, до самого вечера. А затем наступила ночь, и им вовсе стало не до размышлений.
Эвиар, увлекаемый вперед невесть откуда явившимся человеком, только и успевал, что перебирать ногами, пару раз едва не растянувшись на мостовой, споткнувшись о грубо обтесанные булыжники. Он не мог произнести ни слова, так быстро тащил его незнакомец, даже не оборачивавшийся, чтобы получше рассмотреть спасенного им от гнева стражников путника.
- Живей, - бросил себе под нос человек с посохом, невероятно быстро для своего сложения перебирая ногами. - Поспеши!
Они шли, вернее, почти бежали сквозь толпу, и, что странно, идущие навстречу горожане словно не понимали, что видят перед собой не человека. Их рассеянные взгляды скользили по лицу Эвиара, и прохожие вдруг расступались, будто пропуская путников. Наконец они очутились в каком-то тесном, окутанном сумраком переулке, куда с оживленного проспекта лишь изредка доносились голоса людей.
- Вот, кажется, это подходит, - произнес человек, остановившись так неожиданно, что не успевший затормозить эльф едва не сбил его с ног.
Нежданный спаситель обернулся, невозмутимо уставившись на Эвиара. А тот был сам не свой от необычности, какой-то неправильности происходящего. Только сейчас он смог внимательно рассмотреть человека, который, кажется, был довольно стар, но казался весьма крепким. Этот мужчина, для солидности отпустивший броду, чего никогда не посмел бы сделать Перворожденный, был одет в порядком потрепанный, покрытый пылью дорожный костюм. В руках он держал массивный посох, на боку висела котомка - вот и вся картина.
- Благодарю тебя, человек, - первым нарушил воцарившееся молчание Эвиар, догадавшись, что его спаситель не намерен начинать беседу. - Я уже решил, что не избежать кровопролития. Но скажи, разве не видишь ты, кого спас от тех воинов, - воскликнул эльф. - Разве не понял, что я не вашего рода? И как же ты решился прийти мне на помощь, ведь гнев всех этих людей - Эвиар неопределенно обвел взглядом серые стены, сдавливавший проулок - обрушится и на тебя, коль ты осмелился выручить эльфа, нелюдь, как вы зовете нас?