Внимание рыцаря привлек вошедший в трактир уверенной походкой чувствующего власть человека рослый парень в кожаной куртке, обшитой стальными пластинами. Приглядевшись, Дер Винклен узнал одного из гвардейцев, встречавших его и его спутников у городских ворот.
- Эй, парень, - окликнул вновь вошедшего рыцарь. - Подойди сюда! Сядь с нами!
Воин прищурился, уставившись на Дер Винклена, но узнал его, двинувшись к рыцарь. Сейчас гвардеец был без меча, с одним лишь кинжалом на поясе, и без каски, удобной только тогда, когда стоишь на посту. Кстати, спутники рыцаря, предупрежденные часовыми у ворот, тоже расстались со своим оружием. Ратхар оставил в снятой на ночь комнате корд, а Альвен отдал на хранение трактирщику копье.
- Не беспокойтесь, господа хорошие, - заверил путников хозяин постоялого двора. - Все будет в целости, можете даже не сомневаться. А оружие вам в столице и ни к чему, здесь стражи полно, и никакой лиходей вам угрожать не посмеет.
Как бы то ни было, только Бранк Дер Винклен остался при мече, и это сразу стало причиной повышенного к нему внимания со стороны всех без исключения посетителей трактира, как горожан, так и чужаков, таких же гостей, что и сам рыцарь. Дьорвикского воина, однако, такое внимание не смущало, скорее, напротив, он с явной гордостью демонстрировал свой длинный эсток, самый верный признак его благородного происхождения.
- Не стесняйся, парень, - рыцарь по-хозяйски указал застывшему в нерешительности гвардейцу на лавку, где еще хватало свободного места. - Ешь, пей, мы же, как-никак, земляки, а если повезет, будем служить одному господину, под одним знаменем в походы ходить. Расскажи лучше, как тебя звать, откуда родом?
- Благодарствую, милорд, - с достоинством ответил воин, заняв предложенное место. Хоть воин и не мог похвастаться благородным происхождением, он держался с рыцарем не без почтения, но все же почти на-равных, ведь оба они были солдатами. - Мое имя Акерт, и родом я из Хильбурга. Только дома я не был уже два года. Сперва скитался по Келоту, в Гарде побывал, а теперь вот здесь осел.
- Решил сбежать от армейской муштры, - понимающе усмехнулся рыцарь. - Ты ведь в пограничной страже служил, верно?
- Да, милорд, - кивнул Акерт. - Я - лучник. Довеось и с номадами повоевать, и на южной границе бывал. Раз даже настоящих эльфов видел, только не в бою, а когда посольство их в столицу сопровождали, - уточнил воин, судя по тону, не считавший это событие особенно доблестным.
Дер Винклен понимающе усмехнулся. С тех пор, как прадед нынешнего государя, славного Зигвельта Пятого, решил строить с И'Лиаром добрососедские отношения, упорно не замечая разоренных карательными отрядами Перворожденных селений, он лишился многих сторонников среди своих подданных. И знать, и простолюдины, а особенно воины, которым отныне пришлось играть по новым правилам в длившемся веками соперничестве с эльфами, встретили такое решение отнюдь не с восторгом. Только перечить государь было привилегией очень немногих, а потому уже несколько десятилетий в одном из самых престижных кварталов столицы возвышалось мрачное здание, настоящая крепость в крепости. А за его прочными стенами жили-поживали эльфийские послы, порой даже являясь во дворец, иногда на торжественные приемы, чаще - чтобы получить очередную ноту протеста по повод бесчинств их родичей на границе. Правда, еще ни разу королевским чиновникам не удалось предоставить послу И'Лиара достаточно убедительнее доказательства того, что к безобразиям причастны именно Перворожденные.
С тех пор на самой границе мало что изменилось. Все так же переходили рубеж летучие отряды эльфийских лучников, все так же лилась кровь простых дьорвикцев, на свой страх и риск поселившихся на юге, но только королевским солдатам путь в И'Лиар отныне был заказан. И многие открыто выражали недовольство тем, что нельзя в ответ на очередной набег нелюди устроить рейд по их заповедным лесам, предав огню несколько селений и казнив хоть десяток длинноухих выродков. Правда, дальше слов дело пока не заходило, и Нивен это вполне устраивало, а что ругают короля, так от него не убудет. Особая канцелярия, опять же, не дремала. Разведчики без проблем выявляли и выкорчевывали с корнем ростки любых заговоров, имевших под собой нечто большее, чем полупьяные разговоры.
- Служить королю Эйтору почетно, - тем временем сообщил немного захмелевший гвардеец, доверительно нашептывая оказавшемуся неожиданно щедрым земляку. - Мы верны ему, и государь нас не забывает, ставя выше своих вассалов, альфионских рыцарей. Он ведь не прямой наследник прежнего владыки, - сообщил Акерт. - Принца Эрвина, своего сына, покойный государь Хальвин лишил наследства, изгнав его из Альфиона, и повелел передать корону своему воспитаннику, Эйтору. Он, конечно, тоже какой-то родственник правившей прежде династии, - со знаньем дела пояснил он. - Но только очень дальний, а потому кое-кто из лордов считает, что лучше смотрелся бы на троне. Эти твари не скрываясь называют нашего короля узурпатором, и, хоть с той поры минуло двадцать три года, вспоминают добрым словом исчезнувшего невесть где Эрвина. Пожалуй, объявись он в Альфионе, так его тотчас на престол бы возвели, вероломные выродки! - И гвардеец, не сдержавшись, выругался, от избытка чувств так ударив кулаком по столу, что едва не проломил толстые доски.
Дер Винклен криво усмехнулся. Он успел увидеть и услышать немало, и стал понимать, что короля, в отличие от родовитых дворян, простой народ если и не любит, то все же уважает чуть больше, нежели всех прочих. А вот сами лорды едва ли разделяют эти чувства, и тем больше они должны разозлиться, видя, что государь приближает к себе чужеземцев, обласкивает их больше, чем своих соплеменников. Но зато чужаки, будучи выходцами из далекой страны, наемники, служащие в королевской гвардии, наверняка хуже разбираются во всех хитросплетениях здешней политики, и верно служат тому, кто платит им, кому они присягнули. Так что король Эйтор, кажется, человек весьма осмотрительный и хитрый, имеет как минимум несколько сотен преданных ему людей, которым вполне может доверять.
- Говорят, все мужчины в роду альфионских королей страдали припадками безумия, - заговорщицки сообщил словоохотливый Акерт, склонившись к рыцарю. Они уже успели выпить за знакомство, за здоровье короля Эйтора, и, разумеется, за родной Дьорвик, а потому разговоры становились все более откровенными, а различия в титулах и рангах как-то сами собой забывались. - В прежние времена, входя в покои государя, никто не мог быть уверен, что выйдет оттуда живым. Например, дед лорда Грефуса, того самого, чье возвращение сейчас все празднуют, был убит, поскольку посмел опоздать на аудиенцию к королю Хальвину. Мне рассказывали, будто владыка Альфиона прикончил своего вассала, ударив того в висок золотым кубком. На месте убил, - округляя глаза, доложил гвардеец. - Нет, в бою это, возможно, и к лучшему. Одержимых боевым безумием воинов не берет сталь, они не чувствую боли, усталости, и сражаются до тех пор, пока видят перед собой хоть одного врага. Но когда от такого страдают собственные слуги и подданные, это уж слишком!
Пожалуй, из уст говорливого наемника Дер Винклен узнал больше о прошлом и настоящем Альфиона, нежели из всех хроник, какие только можно было здесь отыскать. Даже Ратхар, уроженец этого края, кое о чем сегодня слышал впервые, старясь запомнить как можно больше. В прочем, ничего удивительного в осведомленности Акерта не было, ведь воин хоть и был обычным наемником, но все же приближенным к государю, часто бывавшим во дворце, а уж там, как нигде, слуги любят посудачить о своих хозяевах, наверняка не стесняясь и гвардейцев, которые, как известно, тоже люди.
И рыцарь, не сомневаясь в правдивости рассказов неожиданного собеседника, или хотя бы в том, что он передает все точно так, как сам слышал прежде, внимал Акерту со всем почтением. Решив задержаться в этих краях на достаточно долги срок, Дер Винклен не отказывался побольше узнать о том, что здесь вообще творится, и чем больше он слышал, тем меньше ему нравилось происходящее. Кажется, лорды Альвыиона не только не ведали меры, творя произвол в собственных уделах, но еще и плевать хотели на короля, и только их исконная разобщенность мешала благородным господам сменить правящую династию. Здесь уж точно впору надеяться на чужеземцев, служащих за деньги наемников, чем на собственных рыцарей, которые в один далеко не прекрасный миг могут забыть о присяге, благо все они почти не зависели от короля. А тому точно не позавидуешь - быть владыкой целого государства, зная, что в любой миг каждый захудалый дворянчик может послать тебя куда подальше, объявив о независимости. Пожалуй, только то, что все соседи, будь то Келот или Гард, в который уже довелось побывать Бранку Дер Винклену, были пока заняты своими внутренними проблемами, позволяло Альфиону существовать.
И, в чем точно был уверен рыцарь, так это в том, что ему наверняка найдется место при дворе, или даже в каком-нибудь дальнем гарнизоне, что вовсе не так плохо, как могло казаться. Родовитостью Дер Винклен наверняка мог поспорить со многими здешними лордами, в своем боевом мастерстве был уверен, и мог внушить эту уверенность всякому усомнившемуся, и уж тем более ни у кого не нашлось бы причины сомневаться в лояльности чужеземца государю. Словом, для короля Эйтора он должен был стать настоящим подарком.
- Здешняя знать спит и видит, как бы нагадить ближнему своему, - продолжал делиться своими мыслями гвардеец. На выпивку он оказался весьма крепким - сказалась армейская закалка, не иначе, - и служанки, повинуясь приказу Дер Винклена, только успевали подносить все новые кувшины с пивом. - Вот, вернулся лорд Грефус, разбив хваргов на севере, еще и прах старого Фергуса, лучшего полководца в королевстве, с собой принес, чтобы родным, значит, передать, и в склепе похоронить. А почему, спрашивается, Грефус раньше вместе с тем же Фергусом не отправился на север, чтобы