Дворяне Этла-Тиды возмущенно зашумели. Все то, о чем говорили они последние месяцы, стало жестокой реальностью. Многие также отметили слова Великого Мага Юнора о «старшей дочери». Ведь принцесса Лоранон-Локи-Нея была пока единственным ребенком Тзота-Локи, а до появления на свет дитя от второй жены оставалось целых три месяца. Неужели послам южан было известно что-то определенное, или же они вели искусную игру?
А посол тем временем продолжал:
— В качестве свадебного подарка Повелитель Горван преподносит своей невесте сундук с нарядами и украшениями для свадебной церемонии и шесть знаменитых южных скакунов, чтобы она поторопилась прибыть на встречу к своему будущему супругу.
Крон-то-Рион что-то шепнул своему герольду и тот громко прокричал, стараясь перекрыть шум толпы:
— Как скоро ожидает Повелитель Горван услышать ответ Мага-Императора?
Над площадью вновь повисла тишина.
— Посольство Южной Империи, — опять ответил сам Юнор, — будет ожидать положительного ответа в Этла-Тиде. Но должен предупредить, что если через три недели мы не вернемся в Лирд — Столицу Южной Империи, Повелитель Горван расценит это как оскорбление его страны и вынужден будет силой добиться уважения.
Война! Это слово словно зазвенело в гробовой тишине, царящей на площади. О войне много говорили в последнее время, но когда она столь четко и явно обозначилась, большинство дворян Этла-Тиды, не воевавшей почти столетие, оказалось к ней морально не готово.
И только один голос, наполненный едва скрываемой горечью и яростью, раздался в тишине:
— Может быть, Повелитель юга Горван хочет узнать и мое мнение?
Все взгляды обратились наверх, где на галерее, в окружении своих прекрасных подруг, стояла принцесса Лорана.
— У нас на юге. — Проревел в ответ Второй помощник посла Долор-то-Рон, грубо оттолкнув слуг, поддерживавших его, — женщина не имеет права подавать голос, пока ее не спросит мужчина.
— Слава Богу-Спасителю и Богине Вестиде, что мы живем не на юге. — Насмешливо ответила девушка.
Красное лицо Долор-то-Рона стало совершенно пунцовым:
— Это не надолго, красотка! Мой господин быстро научит тебя повиноваться. И я ему в этом охотно помогу.
Дворяне Этла-Тиды онемели от таких неслыханных оскорблений. Их руки непроизвольно легли на рукояти мечей. Но всех опередил Трис, громко, так чтобы все на площади могли слышать, сказавший:
— Как смеет эта красномордая пьяная свинья оскорблять благородную принцессу в ее доме?
Долор-то-Рон перевел мутный взгляд с Лораны на строй дворян.
— Кто это сказал? — Грозно промычал он.
— Я! — Трис вышел из толпы и встал перед Вторым помощником. — И добавлю, что у нас на севере, в отличие от юга, гости соблюдают приличия. А про таких как ты, говорят: «Посади свинью за стол, она положит на него ноги».
Смех сотен людей потряс Императорский дворец, снимая напряжение и вселяя храбрость в сердца колеблющихся.
Насмешку Долор-то-Рон перенести не смог. Он стряхнул со своего локтя руку Греан-Мора, пытавшегося удержать своего товарища, и приблизился к Трису.
— Возьми свои слова обратно, щенок, а не то я вобью их тебе в глотку вместе с зубами и языком! — Проревел Второй помощник, обдав Триса отвратительной волной перегара. Он навис над молодым человеком, словно вставший на дыбы рассерженный медведь.
— Еще на севере про таких говорят: «Молодец — против овец, а против молодца — сам овца». — Прямо в лицо гиганта рассмеялся Трис.
Новая волна смеха прокатилась по площади. Долор-то-Рон сверху вниз посмотрел на насмешника и на удивление спокойно сказал:
— Раз ты безоружен, щенок, то и я проучу тебя только кулаками.
И Второй помощник посла левой рукой нанес Трису сокрушительный прямой удар в челюсть. Трис с легкостью мог отклониться или блокировать атаку, но не стал делать ни того, ни другого. Наоборот, почти не почувствовав боли, он нарочно покачнулся и сделал шаг назад, словно от сильного потрясения. Ему было нужно, чтобы все видели, что не он ударил первым, и тогда его ответные действия будут рассматриваться, как самозащита.
Долор-то-Рон с довольной ухмылкой двинулся вперед и попытался ударить своего обидчика еще раз, уже правой. Тогда Трис левой рукой перехватил кисть противника и, резко подняв вверх, завернул за спину так, что у того хрустнули суставы. Одновременно он сделал шаг в сторону, словно обходя противника слева. Теперь ему открылся незащищенный бок Долор-то-Рона, и Трис нанес молниеносный удар правой рукой прямо в почку.
Внутри второго помощника посла что-то глухо булькнуло. Трис разжал захват и Долор-то-Рон рухнул ему под ноги, позеленев от боли и жадно ловя открытым ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Трис нагнулся над поверженным противником и тихо сказал ему:
— Боюсь, что теперь Ваш лекарь категорически запретит Вам употреблять какие-либо спиртные напитки до конца и без того Вашей недолгой жизни…
И в то же мгновение позади раздался яростный рев. Трис быстро повернулся и увидел одного из слуг Долор-то-Рона, бросившегося на него с длинным кинжалом. Нападавший почти не уступал ни ростом, ни налитыми огромной силой мускулами своему господину. Говорили также, что этого слугу и его хозяина связывают чувства несколько более сильные и глубокие, чем дружба, но Трис об этом тогда не знал, да и думать о чем-либо было уже некогда. У него оставалось всего несколько мгновений, чтобы парировать удар кинжалом, и едва ли кому-нибудь из Этла-Нитов удалось избежать смерти в подобной ситуации.
Но Трис двигался стремительно, словно тень, ускользающая при включении света. Он выхватил манрикигусари, взмахнул рукой, и цепочка — живая серебристая змейка — плотной рукавицей обернула его правую ладонь. Кинжал уже почти коснулся груди Триса, когда защищенная рука перехватила лезвие и вырвала оружие у ошеломленного противника. Слуга еще продолжал по инерции двигаться вперед, когда Трис легким движением скользнул за его спину. Еще один взмах рукой, и цепочка обернулась вокруг бычьей шеи противника, а удар ногой под колени вывел его из равновесия. Слуга упал на колени, и его тело наклонилось вперед на половину прямого угла, однако он не мог упасть, удерживаемый цепью, врезавшейся в горло.
Несколько мгновений онемевшие от изумления Этла-Ниты наблюдали необычную картину: огромный слуга Долор-то-Рона уподобился псу, вставшему на задние лапы и рвущемуся с поводка; руками он беспомощно хватал воздух, хрипел, наливался пунцовой краснотой. Наконец, Трис отдернул манрикигусари, и она послушно свернулась у него в руке, а освобожденный гигант рухнул без сознания лицом вниз.
— Лучше не вставай, — процедил сквозь сжатые зубы Трис. — Не вставай…
Тот не встал. И больше никто из посольства Южной Империи не сдвинулся с места.
Трис огляделся и увидел напряженно застывшие взгляды потрясенных Этла-Нитов. Никто не мог понять, как молодой человек среднего роста смог за несколько мгновений одержать победу над двумя могучими опытными воинами. Из всей толпы Трис выделил оценивающий взгляд Мага-Советника Крон-то-Риона и восторженные глаза принцессы Лораны, стоящей у входа в один из коридоров на втором этаже. Встретив взгляд серых глаз Триса, принцесса немедленно скрылась, мелькнув в полутьме коридора своей белоснежной туникой.
В зловещей тишине раздался голос Первого помощника посла Греан-Мора:
— Я вызываю тебя на поединок чести, молодой дворянин. Завтра, на Главной площади, я буду иметь удовольствие снести тебе голову своим мечом.
— Взаимно! — Коротко ответил Трис, все еще глядя наверх.
Вокруг Триса образовалось пустое пространство, словно вокруг покойника. Крон-то-Рион что-то тихо говорил Магу-Императору Тзоту-Локи. Выслушав Мага-Советника, тот согласно кивнул головой. Герольд провозгласил:
— Завтра утром состоится поединок чести между Первым помощником посла Южной Империи высокородным Греан-Мором и дворянином Этла-Тиды благородным Трисмегистом-Аттоном-Тонианом. По традиции, завещанной предками, соперники будут драться на дуэльных мечах обнаженными по пояс. Им запрещено пользоваться магией и каким-либо другим оружием. За соблюдением правил поединка будут следить Посол Южной Империи Великий Маг Юнор и Маг-Советник Этла-Тиды, Верховный жрец Бога-Спасителя Крон-то-Рион.
Посольство Южной Империи гордо удалилось. Слуги унесли стонущего Долор-то-Рона и увели своего товарища, который все еще продолжал тяжело дышать и растирать пальцами багрово-синюю полосу вокруг шеи.
Большой прием продолжался. Глашатаи выкрикивали имена вельмож, которые поднимались по лестнице к трону Мага-Императора, чтобы получить благодарность и награду за хорошую службу, или услышать порицание за нерадивость. Постепенно вокруг трона собралось около дюжины высших сановников, с которыми Тзот-Локи обсуждал какие-то важнейшие вопросы, а Советник Кронто-Рион тем временем тихо и незаметно покинул Большой прием.
Старики-дворяне, в основном офицеры, тихо шептались по углам, обсуждая инцидент, а Трис оказался окружен толпой восторженной молодежи. Каждый старался сказать ему что-то одобрительное или дать совет по поводу предстоящего поединка. К Трису через плотную стену людей безуспешно старались пробиться Ремин и Никар-Вазам.
Трис улыбался, что-то отвечал, и в то же время искал глазами принцессу, но никак не находил. Вместо Лораны он увидел Начальника стражи с дюжиной гвардейцев. Бесцеремонно растолкав молодых дворян, Начальник стражи встал перед Трисом и объявил:
— Маг-Советник Этла-Тиды Крон-то-Рион хочет видеть тебя в своих покоях. Немедленно.
Трис согласно кивнул головой и пошел следом в окружении гвардейцев, словно ведомый на казнь преступник под конвоем.
Проведя Триса по длинным коридорам Императорского дворца, стража доставила его к маленькой узкой дубовой двери, возле которой стояли четверо часовых. Внутрь вошли только Трис, Начальник стражи и два гвардейца.
Личные покои Крон-то-Риона поразили Триса тем, что были одновременно и роскошны и уютны, а это весьма редкое сочетание во дворцах властителей. Толстый ковер покрывал весь пол, стены были завешаны дорогой синей муаровой тканью, шитой серебром и золотом. Вдоль стен стояли массивные золотые канделябры со светильниками. Горючая смесь в них ярко пылала, не давая запаха и копоти, и хорошо освещала просторную комнату. Можно было разглядеть многочисленные папирусные свитки, хранящиеся в специальных стойках. Посередине комнаты находился широкий и низкий стол из красного дерева, украшенный золотой инкрустацией. На столе также были разложены полуразвернутые свитки и расставлена серебряная посуда: кувшин, чаши, вазы с фруктами. С одной стороны стола, ближе к входной двери, стояли в ряд три стула. С другой стороны располагалась низкая кушетка, на которой полулежал сам Маг-Советник.