Десять минут спустя после объявления Брис миновал шлюз и поднялся на борт «Звездного медведя». Вокруг суетился экипаж, кого-то материл мастер за сильно нетрезвый вид, где-то вдали по коридорам разносился командный рык капитана.
Аварийные сигналы не горели. Значит, на корабле все в порядке. И скорей всего, суета вызвана срочной необходимостью улетать со станции. То ли действительно на хвосте у «Звездного медведя» Космопол, то ли буря, назревавшая в гипере в последние несколько недель, подперла так, что капитан решил спешно форсировать «Угольный мешок». До того, как начнется. Прогнозы со станций наблюдения, полученные ранее, не сильно радовали. Но возможно, что и обе причины вместе подвигли капитана на срочный уход со станции.
Брис вздохнул. Почесал озадаченно в затылке, посторонился, пропуская вперед бегущих по коридору и орущих матросов, и поплелся не спеша в астрогаторскую.
Мимо, неспешно, но с сильно озабоченным выражением лица прошагал мистер Большая Шишка – дипломат Биэлы. Брис снова посторонился, вежливо поздоровался, на что дипломат лишь высокомерно кивнул.
Но, когда он уже почти взялся за ручку двери своего рабочего места, коммуникатор на поясе призывно запиликал. Бриса пронзил страх: может, он еще что-то накосячил и сейчас новый разгон будет? Может, должен был что-то сделать, когда началась вся эта беготня, а он ни сном ни духом?! Вероятность остаться по сумме штрафов без гонорара его очень страшила. А гонорар… мать и так не одобрила его идею вот так добывать средства для продолжения обучения. Надо было во что бы то ни стало оправдать…
Брис отпустил ручку двери и вместо того, чтобы пройти на пост, схватился за средство связи.
Первая мысль, еще до того, как он увидел сообщение, была о том, что кто-то из вышестоящих, капитан или астрогатор, желает видеть стажера. Или отдать некий приказ. Брис уже изготовился бежать-исполнять, но реальность его в очередной раз за эти сутки удивила.
Запустив воспроизведение полученного файла, он вместо злобной морды капитана или хитрого прищура астрогатора увидел смущенное лицо Гюннара. Смущенный медведь… Это выглядело карикатурно.
– Привет, Брис! Я тут решил тебе кое-что из своих накоплений переслать, – сказал Гюннар. – Мне когда-то помогли, подогнав изначальный файл. Теперь моя очередь. Бери, пользуйся. Только…
Он запнулся. Лицо Гюннара стало печальным.
– Только это… Это исключительно для тебя! Никому не показывай. Иначе тебя «сожрут». Поверь моему опыту.
Здоровяк опустил глаза и снова замялся. На него это было совершенно не похоже, особенно после грандиозной потасовки, устроенной в баре станции. Брису только и оставалось, что удивленно смотреть запись.
– Самое ценное, что у нас, астрогаторов, есть, это опыт, – продолжил Гюннар после паузы. – По нему тебя ценят. Если отдашь то, что имеешь, – тебя просто вышвырнут, а вместо тебя будет летать какой-нибудь кретин, едва способный различать пространственные оси на мониторах, только потому, что он дешевле обойдется, чем ты.
Гюннар перевел дух.
– А если ты встретишь как-нибудь того, кто мне дал этот «стартовый капитал» – передай ему, что я оказался не таким хорошим учеником, как он хотел. Ну… бывай!
Гюннар поднял было руку в прощании и спохватился.
– Его зовут Аралан Го.
Послание закончилось. На экране остался только мигающий малиновым цветом файл с ничего не значащим для непосвященных названием: «Описалово лабиринта».
«Даже тут без жаргонизмов не обошелся!» – хмыкнул Брис, и, все еще стоя в коридоре возле порога астрогаторской, открыл огромный файл.
Астрогатор Каас застал Бриса сидящим в своем кресле и что-то увлеченно читающим со своего планшета. Все положенные при запуске корабля службы были им уже запущены, так что придраться было не к чему. Разве что…
– Отставить беллетристику, стажер! – рявкнул Каас так, что Брис почти подпрыгнул. Судорожно погасив экран и спрятав планшет, он изобразил исполнительский энтузиазм и воззрился на начальство.
– Ты в курсе, что мы уже отчалили? – строго спросил астрогатор, располагаясь в своем рабочем месте.
– Так точно, господин Каас! – бодро ответил Брис, с подозрением рассматривая начальника.
Его очень сильно беспокоил вопрос, видел ли хоть краем глаза этот крыс то, что было у него на экране планшета? По всей видимости, нет. Также было очевидно, что от Кааса ускользнуло, что поведение Бриса изменилось.
Происшествие по пути сюда и знакомство с Гюннаром что-то стронуло в душе студента. Что-то, что как ключ, провернувшийся в гнезде по команде «на старт», оживляет корабль, запускает систему, приводит к полной готовности. К рывку в бесконечность. К путешествию.
Брис почувствовал, что может, способен. Почувствовал, что у него получится. Что он не какая-то «ветошь», трюмная крыса. Он звездолетчик. А это звучит гордо.
Очень гордо.
А раз так, то и соответствовать надо.
Гюннар перекинул ему явно не все, что знал. Но это было нечто, объяснявшее многое из происходящего в гипере. Объяснявшее, что, где и как надо проходить. Как поступать в тех случаях, которые могут оказаться критическими.
Брис чувствовал, что за этими выкладками, за описаниями проводок стоит не одна сотня лет опыта многих и многих звездолетчиков, астрогаторов, ученых.
Могло ли это быть тем, что передается из поколения в поколение между лучшими?
Могло. И, почти наверняка, было.
Как в древние, еще дотехнологические времена, когда опыт и знания передавались от отца к сыну, от мастера к лучшему ученику.
Сама по себе архаика передачи Знания уже переводила ситуацию в канву романтических баллад далекого прошлого. И оказаться в такой, написанной их жизнями и судьбами балладе льстило Брису.
Теперь в кресле сидел не какой-то великовозрастный подросток, безучастно плывущий по течению бурной жизни, пассивный и туповатый. Теперь на звезды на мониторах смотрел юноша, включившийся, наконец, в эту жизнь.
И включившийся так, что, похоже, звезды еще вздрогнут!
Катастрофа
Звездолеты «завесы» появились на сканерах внезапно. Почти на пределе возможного радиуса обнаружения. Сразу два. И то, что операторы на перехватчиках тоже засекли «Звездный медведь», двигающийся в сторону «Угольного мешка», было очевидно. Все-таки сканеры у Космопола на порядок лучше.
Шли перехватчики под острым углом к курсу торговца-контрабандиста. И уже по первым же параметрам их курса и псевдоскорости – шли они, естественно, в гипере, – стало ясно, что астрогаторы на них тоже неплохие.
Капитана Крона бросило в жар. Он сразу понял угрозу. Увидел ее. Если прямо сейчас не сменить курс, то их перехватят задолго до того, как они войдут в зону измененного гипера вокруг «Мрачного кластера».
Выход один – изменить курс почти на перпендикулярный. Но это означало, что, во-первых, придется выходить за пределы оптимальной трассы, во-вторых, что курс проляжет чуть ли не рядом с самой жуткой тайной этих мест – Глазом Шивы. А воспоминание о том, что там, в районе этой чертовой черной дыры, сгинул не один звездолет, бросило капитана «Звездного медведя» в холод. Казалось, вся кровь превратилась в жидкий азот.
Крон грязно выругался и застыл на несколько тягучих мгновений, решая отнюдь не простую задачу. Ведь тут речь шла не только о том, стоит или надо рисковать по-крупному, выполняя такой дикий, даже по меркам боевых звездолетов, маневр. Дело было еще и в астрогаторах. Сдюжат ли?
Прокладка маршрута – дело сугубо творческое. Удержание корабля в гипере в пределах заранее рассчитанной оптимальной трассы – дело творческое в квадрате. И это дело не сводилось к простому выбору из нескольких вариантов, типа сверну туда – сверну сюда… Каждый раз приходилось напрягать мозги и компьютер для расчета вариантов, причем часто это приходилось делать быстро. Ведь рассчитать надо было не только куда «свернуть» – в гипере понятие «свернуть» имело в разы больше значений, нежели в обычном пространстве. Требовалось вычислить и то, с какими параметрами полей надо проходить то или иное «препятствие». Как и по какому закону эти поля должны меняться, чтобы в той или иной ситуации корабль не только не вышвырнуло за пределы оптимума трассы, но и вообще в обычное пространство. А ведь любой вход в гипер – очень серьезная трата энергии, топлива и ресурса двигателей.
Но это все – сложная задача для обычных трасс. А тут не просто поворот куда-то. Это поворот в область, где гипер, и вообще переход в нем, превращался в проблему почти неразрешимую. За пределами способностей обычных астрогаторов. А Крон доподлинно знал пределы способностей своего астрогатора. Оставалась только одна возможность. Достаточно призрачная. Капитан злобно посмотрел на красные отметки на экране и включил связь с астрогаторской.
– Дарт! Быстро ко мне! На мостик! – рыкнул он и, не успев посмотреть на изменившееся лицо астрогатора, отключился.
– Что случилось на этот раз, Майт? – встревоженно спросил Каас, едва дверь капитанской рубки за ним закрылась. Крон молча, не тратя время на лишние слова, показал в сторону экранов корабельного сканера. Там, красные точки отметок уже успели отрастить хоть и маленькие в масштабе координатной сетки, но хвостики пройденного относительного пути.
Каас, увидев эти хвостатые звезды, сжал кулаки. Но тоже ничего не сказал. И так все было ясно.
– У нас нет выхода, кроме как идти на Глаз Шивы, – резюмировал Крон. – Только так у нас есть возможность войти в область, где их сканеры ослепнут. До того, как они окажутся на критическом расстоянии.
– Я понял, – ответил астрогатор.
– Твое мнение? – резко спросил капитан. Но Каас колебался.
Крон хмыкнул и решил не щадить самомнение астрогатора. Время не то, и ситуация критическая.
– Я прекрасно понимаю, что ты не вытянешь. Я не стал обсуждать эту тему по внутренней связи потому, что ему это знать совершенно не нужно. Отсюда вопрос: мы можем все фишки поставить на эту темную лошадку? Учитывая предыдущие его достижения плюс рекомендации Гюннара.