– Что мы получим, применив это туннелирование? – так же холодно поинтересовался капитан.
– Сокращение вчетверо времени на прохождение к «мертвой зоне» у «Мусорного двора». Выход на второй уровень гипера предполагается в заранее заданной точке номер шестьдесят восемь.
– Еще?
– На четвертом, как вы знаете, все спокойно.
Капитан не знал, но не стал показывать своего незнания, а просто задал следующий напрашивающийся вопрос, сохраняя каменное выражение лица.
– Риск?
– После выхода на четвертый – никакого, – по деловому ответил Брис.
– Выполняй.
Монитор связи погас.
Капитан покосился на дикий хаос на других мониторах. Хмыкнул и вывел на один из них схему, отображающую гипер вокруг упомянутой черной дыры. Но его размышления прервал Каас.
– Майт! Ты с ума сошел!!!
– Не больше, чем этот школяр. И не больше, чем ты, когда согласился взять его вместо дурака с «Тюльпана». И вообще… У НАС ДРУГИЕ ВЫХОДЫ ЕСТЬ?!!
С переходом на четвертый уровень гипера экипаж вздохнул посвободнее. Поразительное спокойствие гипера на этом уровне было известно очень давно, но только узким специалистам, исследователям. Просто на этот уровень никаким обычным способом прорваться невозможно.
О его свойствах и было известно только из нескольких экспериментальных проникновений исследовательских звездолетов.
Редких и очень немногочисленных.
Потому-то и не знали о нем рядовые звездолетчики. Так же, как и об эффекте, который необходимо использовать для него. Вообще, само туннелирование как маневр было очень плохо исследованным местом в теории гиперпространственных переходов. Хотя бы потому, что требовались несусветные затраты на финансирование исследовательских экспедиций и далеко не рядовые условия для перехода, которые тоже далеко не везде имелись.
Брис, дождавшись приковылявшего бледного как смерть астрогатора, доложился как положено и расслабленно вытянулся в своем ложементе. Глянул на начальство.
Каас с каким-то озлобленным сосредоточением разглядывал чистые от аномалий мониторы. Похоже, он никак не мог поверить, что это реальность.
Брис, отметив данный факт, мысленно нарисовал себе плюсик, закрепляя тем самым новые ощущения и умения. Обнаружил, что изрядно проголодался. Бешеная гонка по Кластеру отняла кучу сил, и организм настойчиво потребовал восполнения потерь.
Илиан протянул руку вправо и залез в контейнер с НЗ, делая зарубку на память в ближайшие часы пополнить его.
– Сходи нормально пожри, студент! – буркнул со своего места Каас.
– Спасибо за заботу, господин астрогатор. Но думаю, что на камбузе еще свои собственные кости не собрали. После всего этого… – Брис многозначительно кивнул в сторону мониторов распаковывая НЗ. – Схожу после. Часиков так через шесть.
– Оно так и будет? – недоверчиво спросил Каас.
– Что «так»? – не понял Брис.
– Так спокойно…
– Да. До точки шестьдесят восемь. Это же четвертый уровень! Впрочем, дальше нас все равно выкинет в реальное пространство, – безучастно подтвердил Брис, пережевывая бутерброд с ветчиной и прихлебывая сок из тубы. – Дальше очередной пояс «мертвой зоны».
– И «Мусорный двор», – буркнул Каас.
– Угу. А там уже, после него, по старой прокладке, – расслаблено сказал Брис.
– Можешь идти отдохнуть. Сейчас все равно будет вести капитан.
– Но моя вахта еще не кончилась! – удивился Брис.
– Старый график аннулируется. Мы прошли Кластер. И если ты говоришь, что дальше спокойно, то и вести следующему. А следующий у нас капитан.
– А вы? Вам бы тоже стоило отдохнуть, – проявил участие Брис.
– Чепуха! Я и здесь могу отдохнуть.
– С вашего позволения, я тоже здесь, – высказал просьбу Брис, вспоминая, что лишний раз попадаться на глаза команде не стоит.
– Валяй!
Если бы Брис знал, насколько прав в своих догадках!
После кратких переговоров вести корабль действительно заступил капитан, и для двоих астрогаторов выпала возможность хорошо отдохнуть перед дальнейшими испытаниями. Впрочем, если не считать предстоящего прохождения через «Мусорный двор», главные и самые тяжелые испытания остались позади.
Впрочем, это им только казалось. Вдрызг измочаленная команда имела совершенно иное мнение. Досталось всем, а то, что команда была неслетанная, набранная почти наполовину из людей, малоприспособленных для таких испытаний, и что для многих этот рейс по договору был единственным, очень скверно сказалось на общем моральном климате.
Капитан Крон не раз использовал трюк с «одноразовыми» командами, которым платить в конце рейса нужно было как минимум на четверть меньше, нежели постоянной. Поэтому он был уверен в том, что и сейчас, так же как и всегда, ему удастся удержать команду в узде. Небезосновательно. Но…
И этому «но» было два имени: «Кластер» и матрос по прозвищу Умник. Тот самый, что имел наглость пререкаться с Гюннаром.
Хоть Умник и был любопытным, но реально умным он не был. Так, нахватался общих сведений. Тем более что всегда с огромным вниманием слушал все, о чем треплется вышестоящее начальство. Оттуда и знал кое-что из профессиональных секретов.
Однако, обладая любопытством, он не имел другого качества – системного мышления. Того самого, что позволяет человеку делать из нескольких не связанных с виду фактов верные выводы. В этом случае матрос сделал те выводы, которые смог, – неверные. А в сочетании с его неистребимыми наклонностями сплетника и интригана это дало взрывоопасный результат.
Уже через два часа после выхода на четвертый уровень вся команда «знала», что аховое состояние, в котором все оказались, это «месть» стажера астрогатора за полученный в баре подзатыльник и попытку избиения его кореша. Плюс добавилась версия, что сам стажер, которому дали возможность себя показать, оказался совершенно некомпетентным. Капитан, устроивший такую проверку, якобы уже списал его.
Мастера и ветераны, знавшие что почем в космосе, пытались препятствовать распространению этих слухов, но не преуспели. Больше всех усердствовал в пресечении мастер Шон. Он не остановился даже перед мордобоем. Он, как никто другой, понимал, к чему эта сплетня может привести на корабле. Однако, по недостатку времени, не смог сразу верно определить источник дурных слухов и общее состояние людей. А состояние было отвратительным. Гораздо хуже, чем думал мастер Шон.
Мало кто имел, как капитан и стажер-астрогатор, полный иммунитет к воздействию гиперпространственных возмущений. Таких в человеческой популяции насчитывалось всего-то пять процентов. Остальные же были в той или иной степени восприимчивы к поражающим факторам космического путешествия. Даже Каас, у которого эта восприимчивость была достаточно слабой, чтобы не только летать, но и быть астрогатором, также пребывал в не слишком хорошем состоянии.
Но что тогда говорить об остальных? Особенно о тех, кого брали «на рейс» – то есть, невзирая на отрицательные результаты тестов? В результате половина команды пребывала в сумеречном состоянии сознания, а некоторые вообще перебазировались в лазарет до конца рейса. Четверо умудрились вообще впасть в полушоковое состояние.
Да, рифы гипера – это вам не банальная морская болезнь далекого прошлого человеческой цивилизации. Тут все было неизмеримо хуже и тяжелее.
Поэтому лживые слова Умника упали на благодатную почву. Благодаря порождаемым гипером у некоторых особо восприимчивых людей психическим расстройствам, они уже очень скоро дали дурные ростки – ростки гнева.
Через два часа о нездоровой ситуации на борту корабля доложили капитану. Тот, выслушав подчиненных, просто свалил на них проблему, так как в настоящий момент решать ее не имел никакой возможности. Хоть четвертый уровень гипера и был очень спокойным местом, но по нему слишком уж мало кто ходил, чтобы исключить «обычные в космосе случайности». Пилотирование корабля передать было некому. Обоим астрогаторам следовало отдохнуть, чтобы вести корабль через мертвую зону «Мусорного двора», а после переходить в гипер за ней. А это, как он уже хорошо знал с прошлых рейсов, нетривиальная задача.
Получив дополнительные полномочия, мастера отправились бить морды одуревшей, еще не пришедшей в себя команде, в то время как астрогаторы спали в своей астрогаторской, ничего не подозревая.
Брис проснулся примерно за час до выхода в «мертвую зону». Посмотрел на мониторы с разворачивающимися на них «просторами» гипера, отметил про себя, что четвертый уровень оказался… скучен. Как давно не посещавшийся чулан – темно, пыльно и тихо.
Стажер потянулся и вылез из своего ложемента. Размял ноги и посмотрел на Кааса. Тот спал, как полагается, полностью пристегнувшись. Челюсти сжал, видно, бедняге кошмары снились. Брис усмехнулся и пошел на камбуз обедать.
Ему повезло – кроме него там никого не оказалось и пообедать удалось спокойно. Даже выдававший еду мрачный кок не снизошел до каких-либо препирательств. Только глянул исподлобья на Бриса. Во взгляде его, как показалось, мелькнула обида.
Брис удивился, но, ничего не сказав, взял контейнер с едой. Когда он вернулся в астрогаторскую, там уже хозяйничал проснувшийся Каас. И, как было хорошо видно, в скверном расположении духа. То ли не выспался, то ли недавние приключения в пределах Кластера его извели настолько, что до сих пор не оправился. Поэтому Брис был удостоен только сумрачного взгляда.
Стажер-астрогатор в полном молчании прошел к своему месту и аккуратно зафиксировался. Хронометраж как раз показывал, что скоро удачно проложенный им «тоннель через подвалы Вселенной» закончится, и они выйдут в расчетной точке.
Тишину в астрогаторской внезапно нарушило включение монитора внутренней связи.
– Б…!!! Поубиваю к чертям!!!..Изолируй м. ка, потом разберемся! – услышали они яростную ругань капитана, направленную на кого-то, кто им был не виден. То, что маты не по их душу, было как раз хорошо видно – смотрел капитан куда-то влево. Впрочем, эта ругань как началась, так и закончилась.