– Это тот самый пресловутый «Путь»?
– Да.
Председатель цыкнул зубом и надолго замолчал, переваривая полученную информацию.
– Да… – наконец сказал он и поднял взгляд на пребывающего в скорби Гала. – Вопросы, вопросы, вопросы…
Но тут им помешали. На столе Председателя звякнул сигнал. Салман прочитал сообщение и нахмурился. Когда он поднял взгляд на Гала, тот вопросительно смотрел на него.
– Нет. Сиди. Что-то явно по твоему ведомству. Прибыл дипкурьер. Сообщение, как он утверждает, высшей категории срочности и секретности.
– У-у! – оживился Харт Гал.
Дипкурьер не заставил себя ждать. Дверь открылась, и через порог шагнул человек в стандартной тройке, небольшого роста, круглолицый и худощавый. В глазах его светились одновременно и целеустремленность, и осознание собственной значимости. Он вздернул подбородок и прошагал к столу Председателя. Сухо и официально поприветствовал обоих. Так же экономя движения, как и слова, он воткнул свой накопитель в соседний с Талом разъем и доложил:
– На обратном пути к Биэле мы были перехвачены кораблем веркомо. Во время контакта они предложили состыковаться. В результате мы получили от них контейнер, как они говорят, со средством против биологического оружия второго рода. Контейнер под усиленной охраной доставлен в лабораторию.
– Что-нибудь еще передавали?
– Передали, что о попытках выйти на них знают, и сообщили, что при необходимости сами выйдут на связь.
– Так они будут нас защищать, или что? – нетерпеливо выпалил Председатель.
– Пока они ограничились передачей этого средства.
– «Все страньше и страньше», – процитировал Салман, откидываясь на спинку кресла.
– Хоть что-то радует! – ухмыльнулся Харт Гал.
Дипкурьер же поднял вопросительно бровь.
– Что-то случилось? – спросил он у Гала.
– Случилось… – мрачно буркнул тот, и лицо его снова стало печальным.
Армада кораблей веркомо, которая должна была, по идее, погасить начинавшуюся войну в Конфедерации и имевшая общее название «Рейд», была приведена в повышенную готовность.
Но как бы ни были эти звездолеты сильны по отношению к боевым эскадрам Конфедерации, всегда оставался вариант развития войны, который никак не мог быть перекрыт никаким количеством кораблей веркомо – диверсионные группы. Если биологическое оружие таково, что его можно пронести буквально в булавочной головке, и оно самыми продвинутыми средствами конфедератов не обнаруживалось, то первым делом всегда ожидалась именно биологическая диверсия.
Как противостоять этой угрозе, не знали не только конфедераты. Не знали и веркомо.
Поиск давно легализованных и находящихся «в спячке» агентов – дело очень хлопотное и малопродуктивное.
Одно вселяло надежду – даже совсем озверевшей элите хвататься за крайние средства препятствовало элементарное соображение целесообразности. И заключалось оно в самом элементарном же вопросе: «А кем вы, господа, собираетесь править после победы?»
Агрессивная микрофлора, остававшаяся после такой «победы», на роль подданных как-то не подходит.
Но все равно оставались другие способы и нападения, и обороны. Их можно было бы как-то перекрыть, но всегда наилучшим решением выходило вообще не допустить этой войны.
Для этого следовало исключить любые «раздражители», которые могли бы привести к дестабилизации обстановки. Или повернуть эти раздражители так, чтобы они действовали прямо противоположным образом. Например, рассредоточивать средства, силы, дезорганизовать потенциальных агрессоров, усилия их спонсоров.
Неожиданно в расчеты «Рейда» вклинилась величина, приведшая к полному обнулению всякой достоверности результатов. Искин, пытавшийся обсчитать, просто подавился полученными данными и, оправившись, с удивлением выдал: «Возможно все». А после, для примера, вывалил столь широкий спектр возможностей, что стало ясно как день: если этот «раздражитель» срочно не вывести за рамки системы, ни о каком более-менее приличном результате планирования или предсказания и речи быть не может.
И этот самый «раздражитель» оказался совершенно невзрачным, как казалось поначалу, парнишкой с заштатного мира Конфедерации. Но то, что именно вокруг него стало происходить слишком много маловероятных событий, насторожило всех аналитиков Сферы.
Вполне естественно, что начали разбираться с того, что было изначально получено, и с тех людей, кто первым с ним вошел в контакт – с экипажем звездолета «Слон».
Со студентов, по своей невезучести оказавшихся в крайне нежелательном для всех месте (за исключением самого Бриса Илиана), как говорится, взятки гладки.
Они действовали в рамках своей морали, в рамках того, что им было известно на момент, когда они выудили на «Мусорном дворе» битый звездолет Конфедерации. Тем не менее получалось, что как раз они и их подарок оказались катализатором, который и превратил студента в генератор полной неопределенности.
Можно ли было предотвратить этот процесс?
Как оказалось после долгого пересчета вариантов искинами, вся цепочка событий, начиная с аварии звездолета торговцев и появления в глобуле промысловика веркомо, это предопределяла. Даже свойство Илиана быть «резонансом», как подозревали аналитики, сыграло в этой предопределенности какую-то роль.
Могли ли студенты Академии вовремя обнаружить, что Илиан «резонанс», и попытаться его задержать?
Искин звездолета утверждает: окончательно стало ясно, что Илиан является «резонансом», только перед самым прощанием. Обнаружил это сам искин по некоторым, начавшимся уже на «Слоне» «краевым информационным эффектам», когда парнишка обращался к информации через интерфейсы. А так как больше разговоров о его таланте «восприимца» в экипаже не велось, то и не было повода сообщать. А после вообще отпала какая-либо надобность.
Поначалу на это особого внимания не обратили. Большую головную боль доставляли некоторые технологии, которые были случайно переданы с отремонтированным звездолетом конфедератов.
Но когда оказалось, что Брис – «резонанс», испугались уже того, что он сам может стать нежелательным источником «запредельных» знаний. Крайне опасных в создавшейся ситуации напряженности в Конфедерации.
Стали спешно готовить операцию по изъятию. Квадру Лоя также поспешно пристегнули к целой бригаде, созданной для этого. Причем на ролях практически главных исполнителей.
В зависимости от вариантов дальнейшего перемещения «Звездного медведя» и отдельных членов его экипажа, от поведения владельцев, разрабатывалось сразу несколько крайне отличавшихся по своим планам операций.
Ясное дело, что ребят тренировали так, что от них только пар струился. Но вскоре все было резко остановлено.
Внезапно.
Просто потому, что пришедшая с Биэлы от агентуры информация начисто отменила все предыдущие варианты. Резко включив в расклады самый могущественный, самый серьезный Институт Веркомо – Институт Перехода.
И все крылось в загадочной фразе Вознесшегося: «Ты… найдешь!»
Смыслы, заложенные в эти два слова, не просто привели в сильнейшее возбуждение специалистов Института. Они буквально взорвали все общество веркомо.
Брис не знал, в эпицентр какого урагана угодил. Поэтому просто наслаждался жизнью.
После того, как его отметил Старик, отношение к нему биэльцев резко изменилось. Со стороны ребят, с которыми он отбивался от носорога, почти никак. Как было очень дружеским и благодарным, так и осталось. Только любопытства прибавилось, дескать: «Что такое еще мог Старик ему на ушко нашептать?»
Зато остальные – как с цепи сорвались.
Брис, не привыкший к бурным проявлениям массового, особенно женского, внимания, внезапно оказался в клешах сразу множества студенток университета Биэлы. И не только.
У дам всех времен и народов всегда был нюх на такое— сразу же большое количество их резко возжаждало заполучить бедного Бриса в свою «безраздельную собственность». Пришлось ему продираться еще и сквозь свою личную застенчивость и стеснительность. Однако студентки, явно не страдавшие комплексами, очень быстро взяли его в оборот, и стажер смирился с положением героя. Вот только на какое-то особое сближение ни с кем не шел, стараясь выдерживать некоторую дистанцию со всеми. Крепкий укол строгого ошейника в виде боязни незапланированной женитьбы остановит кого угодно. За исключением совершенно уж «тряпошных» парней. Но к последним Брис никак не относился.
Пикантности в ситуацию добавляло и то, что окружало его не просто какое-то общество, а кошечки что надо! Как на подбор.
Как потом объяснял Тьен (надо заметить, весьма косноязычно), тут сработала знаменитая биэльская природа с ее жесточайшим естественным отбором. Дуры, сволочи и «крокодилы» просто не оставили потомства. Если, конечно, вообще выжили в катаклизмах, через которые приходилось продираться колонистам Биэлы.
Кстати, о катаклизмах…
В праздник, посвященный основанию колонии Риша, в университете устроили вечеринку. С фуршетами, преподавателями в парадных костюмах и совершенно дикой толпой студентов, видевших в каждом таком сборище повод потусить и побеситься вволю.
Ясное дело, что был приглашен как почетный гость и Брис Илиан. Он, соблюдая закон и традицию, вырядился в свою киранскую студенческую форму, прибавив к ней еще нашивки полного астрогатора (все-таки не обманули торговцы «Звездного медведя», произвели!).
И вот, только отзвучали положенные торжественные речи и был объявлен бал и танцы, как пол вдруг ушел из под ног. Брис от неожиданности схватился за ближайший стол и чуть не свалил его на себя. Неожиданно его со смехом с двух сторон подхватили под руки две очаровательные девицы. Руки, надо сказать, у них оказались весьма крепкими. Брис даже испугался, что на его руках синяки от их пальцев останутся.
Но, заметив, что все люстры в зале в такт раскачиваются, понял, что происходит. И испугался.
Для типичного жителя республики Киран любое землетрясение силой больше четырех баллов