Постановка драк была привилегией и специальностью Брюса. Он хотел быть только совершенным. Вначале каждая драка планировалась на бумаге, каждое движение под каждым углом зрения. Так, например, только его последняя большая дуэль с Чаком Норрисом потребовала двадцать страниц инструкций. Все было схореографировано не менее тщательно, чем сольный номер балетного танцора. Все это Брюс изобретал в своем кабинете дома, часто я помогала ему, играя Чака Норриса. Вдруг у него возникала какая-нибудь новая идея, тогда он звал меня: [Эй, Линда, иди сюда, давай попробуем сейчас вот это]. И мы пробовали воплотить в жизнь его идею, после чего все движения он записывал на бумагу. Для того чтобы облегчить себе задачу, он установил вдоль одной стены зеркала. При этом он постоянно смотрел, под каким углом зрения данную сцену будет лучше отснять, чтобы эта сцена прозвучала более эффектно и убедительно. Он постоянно изобретал что-то новое, применяя различные технические приемы кунг-фу, потому что каждая драка должна была отличаться от всех предыдущих, когда-либо им отснятых. Сцены драк, которые он разрабатывал, были на самом деле потрясающими. В трех первых фильмах, включая и [Путь Дракона], их было около тридцати. Все они отличались друг от друга и были запроектированы только для определенного персонажа фильма. После того, как все движения были тщательно продуманы, наступал момент, когда все это нужно было осуществить вместе с партнерами, учитывая вес, рост, силу оппонента. Брюс также использовал различное холодное оружие – палку в одной сцене, нанчаки – в другой. Он сам сделал себе метательные дротики и использовал их в фильме. Он хотел воспользоваться своими обширными знаниями в области древнего и современного оружия как стран Востока, так и Запада. Сцены драк, в которых ему помогали статисты, не являющиеся профессиональными актерами, требовали особой подготовки. Когда он наносил им удары, то их реакция на эти удары, естественно, была тщательно отрепетирована. Не забывайте, что на самом деле ни один из ударов Брюс не доводил до контакта с человеком, и это только визуально кажется, что удары достигают цели, и, само собой разумеется, это требовало ото всех исключительной четкости и точности действий, достигнутых благодаря многократным повторениям. Его действия в батальных сценах, его хореография, его руководство другими актерами и мастерами воинских искусств было уже само по себе удивительным искусством. Однако не надо забывать, что та техника, которую он демонстрировал в своих фильмах, сильно отличалась от той, что применял бы он в реальной жизни.
Когда работа над фильмом закончилась, начались новые трудности: гонконгская цензура открыла новую кампанию по борьбе против жестокости и насилия в фильмах. На счастье, цензоры настояли на изъятии только одного небольшого куска (он был в дальнейшем восстановлен для демонстрации фильма за океаном), в котором Брюс наносит последовательно один за другим пять ударов ногой в голову Чака Норриса. Это был прекрасный момент – важная часть, которая открывала зрителю психологию драки, и поэтому очень жаль, что пришлось пожертвовать этим куском. В этом фильме был еще один выдающийся новаторский момент. В большинстве своих фильмов китайские продюсеры использовали музыку, уже записанную в исполнении какого-либо оркестра. В этом фильме сам Брюс сидел перед записывающими устройствами и играл на ударных инструментах. Он контролировал полностью всю работу над фильмом, ни одна деталь не ускользала от его внимания – дублирование, устройство декораций, выбор костюмов и т. д., и в заключение, он редактировал и монтировал фильм. Он должен был просмотреть фильм в общей сложности несколько сотен раз как в отдельных кусках, так и в законченном виде.
Его первоначальным планом было показать себя гонконгским зрителям с другой стороны, нежели в первых своих фильмах. Когда он только еще начал работу над фильмом, то он в основном предназначал его только для Южной Азии. Первоначально у него не было намерения представить фильм на мировой рынок, вот почему он написал историю, которая главным образом должна была произвести благоприятное впечатление на китайцев. Поэтому он так же пытался воспроизвести на экране трогательный характер по-деревенски наивного парня, отчаянно пытающегося приспособиться к различным незнакомым ему до этого ситуациям, в которые он попадает в одной из крупнейших столиц Европы – Риме. Это характер, посредством которого он смог очень хорошо показать смешные стороны своего собственного характера, те стороны, которые в ранних своих фильмах он не имел возможности продемонстрировать.
Я думаю, что в данном случае, описывая характер своего героя, Брюс воспользовался своим собственным опытом, вспоминая те первые дни своего пребывания в Сан-Франциско, когда он приехал туда в юном возрасте из Гонконга. Брюс был уверен в том, что этот фильм [побьет] его два предыдущих, по крайней мере, в Гонконге. Он предсказывал, что сбор с этого фильма будет более 5 млн. гонконгских долларов. Ему никто не верил – ведь 5 млн. – это почти в три раза больше, чем собрал фильм [Звуки музыки]. Пресса, узнав о претензиях Брюса, начала немилосердно издеваться над ним. Брюс только посмеивался над их нападками и потом веселился как школьник, когда [Путь Дракона] в итоге перекрыл рубеж 5 млн. долларов.
Дома у него был видеомагнитофон, вмонтированный в телевизор, он записывал на него соревнования боксеров и борцов и различные их показательные выступления. Он также купил специальные фильмы о боксерах, такие, например как [Мохаммед Али в действии]. Все это он тщательно просматривал, изучая их боевую технику, постоянно думая над тем, что он мог бы применить из их арсенала в своих будущих фильмах. Он просматривал свои видеозаписи по несколько раз в день. Для Брюса это были часы упорной творческой работы. В своем интервью журналу [Чайна Мейл] он сказал о том, что он любит простую спокойную жизнь, так и было на самом деле. [Я не люблю многолюдные сборища, я не нуждаюсь в такого рода популярности. Но все это является неизбежной частью жизни кинозвезды, особенно в таком небольшом городе, каким является Гонконг]. Но хуже всего, считал он, то, что вокруг него постоянно вьются люди, которые стараются поддерживать с ним хорошие отношения, хотя он сомневается в том, что делают они это бескорыстно. Он сожалел о том, что боссы кинокомпаний неправильно понимают ею. [Они думают, что меня интересуют только деньги. Вот почему они все пытаются завлечь меня к себе, предлагая только огромные суммы денег и более ничего. Но поверьте мне, мне нужно лишь то, что принадлежит мне по справедливости, только то, что я честно заработал. Все, что меня волнует, – это качество моих фильмов]. В целом он был доволен тем, что смог добиться этого в [Пути Дракона]. Некоторые западные рецензенты критиковали фильм за то, что фабула его слишком наивна, что сделан он дешево в сравнении с голливудскими стандартами. Однако Брюс сознавал, что зрителей Южной Азии невозможно перевоспитать за одну ночь, поэтому он не должен торопить события.
Он инстинктивно чувствовал, с какого рода фильмами он сможет к ним обратиться и что великомасштабное, на манер Голливуда, кинопроизведение не найдет себе отклика в их душах. Дальнейшие события доказали его правоту.
Глава 11
Он поражал всех зрителей не человеческим, а скорее каким-то звериным магнетизмом. В его движениях всегда была легкость, ловкость и пружинистость, которые не присущи обычным людям. Он обладал исключительной энергией, могучей жизненной силой, и она проявлялась тем сильнее, чем больше он ею пользовался. Успех не стал причиной для затухания его внутренних сил, напротив, он послужил для него толчком к дальнейшей работе. Однажды он сказал Эдриану Маршаллу: [Я чувствую, как во мне все кипит и клокочет]. В то время, когда он озвучивал и редактировал [Путь Дракона], он изменил немного свой внешний вид, отпустив небольшие усы и щетину. Его реже стали узнавать на улице, работа шла хорошо, и Брюс был весел и светел, каким он бывал всегда, когда на него ничего не давило. В то время, когда одна сингапурская журналистка брала у него интервью на студии, мы видели, как Брюс был очень доволен тем, что о нем снова вспомнили. [Когда мы шли по студии, – писала она, – то скоро стало очевидно, что этот идол для многих тысяч жителей Азии является исключительно дружелюбным человеком. Каждая приветствующая его рука не оставалась у него без внимания. Пожимал он ее со словами: [Доброе утро Ну, как твои дела?] Он приветствовал одного из мужчин, назвав его по имени, и увидел, что ошибся: [О, извините, вы так похожи на моего знакомого, но тем не менее, доброе утро]. Он шутил, массируя шею одной девушке-ассистентке, помогая ей избавиться от последствий простуды. Он признался мне, что пишет сценарий сначала на китайском языке, а потом отдает его кому-нибудь подчистить, так как его китайский [поржавел] от редкого употребления. Насвистывая свою любимую мелодию, он объявил: [Я научу мир петь] и добавил: [Но если есть что-нибудь, чего я не в состоянии делать, так это петь. Я всем говорю, что у меня был богатый голос, но он весь вышел].
Он дал несколько уроков кунг-фу своим друзьям, комментируя их и свои действия: [Вы должны быть свирепы в схватке, но в то же время терпеливы. Но что важнее всего – вы должны вести себя исключительно решительно. Худший для вас противник, с которым вас может свести судьба, – это человек, который как маньяк стремится к достижению поставленной перед собой цели. Например, если парень решил, что он должен любой ценой откусить у вас нос, то неважно, что ему придется вытерпеть на пути к своей цели, в конце концов у него появится шанс, и он добьется своего. Он может быть жестоко избит при этом, но это не остановит его, ему хватит терпения и решительности реализовать свое первоначальное намерение. Таков настоящий файтер (боец, драчун)].
Он проклинал тех, кто слишком много болтает и сплетничает. К нему подошел фотограф. Снимая Брюса, он спросил у него: будет ли он сниматься у [Шау Брозерс], на это Брюс ответил: [Если мне дадут хороший сценарий, я подумаю. Я хочу быть самим собой и я буду работать с любой студией, которая предоставит мне такую возможность, а для этого нужны качественные сценарии. Я не хочу быть впутанным в местные конфликты, в междоусобную борьбу местных кинокомпаний]. В течение нескольких минут к нему подошло шесть фотографов, и каждый из них задал ему тот же вопрос. Потеряв вся