— Все! Я попытался взять его ножовкой из корони-ума, которая как масло режет молибденовую сталь, но только затупил ее. Я попробовал некоторые из тех алмазных циркулярных пил, которые у нас есть, и они напрочь лишились зубьев. Меня это разозлило, так что я предпринял еще большие усилия. Я положил пластину в машину для тестирования прочности, зажал там — этот прибор создает давление в десять миллионов на фунт, — но она всего лишь согнулась, так что я вынужден был прекратить. После этого Мори держал пластину молекулярным лучом, а я попытался скрутить ее. Поверь, это доставило мне реальное удовольствие — видеть, что эта штука уступает под давлением. Но она не ломается. Она просто сгибается. Я не могу разрушить ее, или даже снять немного стружки от этой проклятой вещи. Ты сказал, что хочешь сделать расчет удельной массы, но материал настолько плотный, что я не смог добыть тебе даже крошечного кусочка. Ничего не выходит! — Уэйд с отвращением посмотрел на пластину.
Аркот сочувственно улыбнулся. Он мог понять чувства приятеля по отношению к такому упрямому материалу.
— Жаль, что не предупредил вас, друзья, о том, с чем вам предстояло столкнуться, но я так спешил сделать звонок на Луну, что не рассказал вам о своей идее. Уэйд, возьми алмазную дисковую пилу, а я сделаю то, что нам поможет. Бери пилу с пневмомотором. Ту, которая сделана из корониума.
Вскинув брови и почесав в затылке, Уэйд проводил удивленным взглядом Аркота, но все же сделал так, как тот просил. Аркот вернулся через пять минут, с небольшой подъемной машиной и огромным магнитом. Магнит, должно быть, весил почти полтонны. Аркот быстро подключил его к мощному электрокабелю лаборатории. Затем он поднял магнитом согнутую и закрученную пластину при помощи крана. Оставив подъемник в рабочем положении, он бодро вернулся к поджидающим товарищам.
— Сейчас посмотрим, что у нас получится! — уверенно улыбаясь, Аркот усилил поле большого магнита. Сильный магнитный поток мгновенно пронизал световой металл. Он взял небольшую пневматическую пилу и опробовал ее на прозрачной пластине. Ровное шипение воздуха сменилось подвыванием, когда пила вошла в контакт с непокорной поверхностью.
Не веря глазам, Уэйд наблюдал за тем, как небольшая алмазная пила, пусть медленно, но вгрызалась в пластину. Через мгновение был отрезан маленький кусочек световой материи, и этот кусочек упал с глухим стуком, на полюс магнита, под действием притяжения и силы тяжести. Отключив магнит, Аркот взял плоскогубцы и схватил небольшой фрагмент.
— Хм, этот металл из невесомого света отнюдь не легок! Бьюсь об заклад, этот маленький кусочек весит фунтов десять! Придется значительно уменьшить его, прежде чем мы сможем его использовать. Но не думаю, что это будет слишком сложно.
При помощи магнита и нескольких больших алмазных выверочных плит, они смогли обработать жесткий материал до тонкого листа; затем, тяжелым прессом, отрезали несколько еще меньших фрагментов, чтобы определить удельный вес.
— Аркот, как магнит делает этот металл таким послушным? — спросил, наконец, Уэйд. — Я не настолько силен в физике, чтобы понять, что происходит внутри вещества.
— Магнетизм действует, потому что в этой световой материи каждый фотон находится под действием того же магнетизма, насильно изменившего их движение, — пояснил Аркот. — А им, как ты знаешь, свойственно двигаться со скоростью света. Это единственное в своем роде твердое тело с такими свойствами. Этот материал имеет состояние, схожее с тем, что производит луч молекулярного движения, все фотоны его заставили двигаться по параллельным курсам на полной скорости каждого — 186 000 миль в секунду. Огромная скорость отдельных фотонов — именно то, что делает этот материал очень прочным. Их кинетический импульс весьма значителен! Он и не позволяет другому металлу проникнуть через него. Кинетический удар вызывает такое мощное отталкивающее действие, что даже алмаз не взял бы этот материал. Ты знаешь, что стальная ножовка с легкостью пилит платину, но если оба металла будут нагреты, скажем до температуры 1600 градусов, железо станет текучим, а платина станет очень мягкой, и теперь уже платина сможет воздействовать на железо… Высокая температура, вероятно, не окажет никакого эффекта на этот материал, но действие магнита на отдельные фотоны соответствует эффекту тепла для атомов и молекул. Масса размягчается, и мы можем ее обрабатывать. По крайней мере, я так понимаю… Но теперь, Уэйд, я хочу, чтобы ты попробовал определить плотность материала. У тебя больше опыта в измерениях и такого рода манипуляциях, чем у нас. Я думаю, когда ты закончишь, мы все вместе удивимся результатам! Уэйд взял крошечную пластинку светового металла и направился в свою лабораторию. Он настроил весы Джолли и приступил к работе над фрагментом. Полученные значения были столь поразительными, что он перепроверил еще раз, но с тем же результатом. Наконец, он вернулся в главную лабораторию, где Аркот и Мори были заняты сооружением большого и сложного электроаппарата.
— Что-то получилось? — откликнулся Аркот, как только увидел, что Уэйд возвращается. — Не подождешь секунду, пока мы закончим? У нас здесь лабораторная копия устройства каксориан для хранения света. С тех пор как они начали использовать эти машины, они научились, в том числе, и высвобождать энергию с большой эффективностью, внося некоторые изменения. Таким образом, устройство, которое служит для хранения фотонов в максимально плотном состоянии, так же будет служить и для разделения их. Я добавил свои изменения, и теперь пытаюсь настроить аппарат для работы с твердой световой материей. Учитывая, что он предназначен для газообразного материала, это довольно сложная задача. Но я надеюсь, что у нас получится. Уэйд, будь добр, соедини этот прибор с высокочастотным генератором — нет, через тот уравновешивающий конденсатор. Нам, возможно, придется изменить частоту генератора совсем немного, но лучше это сделать через переменный конденсатор. Ну, вот. Так что за результат ты получил?
Уэйд с сомнением покачал головой.
— Мы все знаем, что это удивительный материал, и он должен быть очень плотным, но все же… В общем, я получил плотность 103,5!
— Фьють! 103,5! Боже! Это почти в пять раз тяжелее, чем самый тяжелый металл из всех известных в настоящий момент. У нас примерно половина кубического фута. Это значит приблизительно 4000 фунтов всей массы, или две тонны. Неудивительно, что мы не могли поднять пластину!
Ученые прекратили работу над аппаратом каксориан, чтобы обсудить удивительные результаты анализа плотности, но вскоре снова принялись за сборку устройства, экспериментируя на ходу. Когда все детали заняли свое место, Аркот отошел в сторону и оглядел работу.
— Думаю, что все мы хотим начать распад прямо сейчас, — сказал он. — Но я хочу перестраховаться, поэтому прежде чем мы приступим, лучше добавить сюда большой магнит, чтобы он помог нам в случае необходимости.
Наконец, аппарат был настроен, и крошечная часть светового вещества была помещена на стол мощного проекционного микроскопа Атчинсона, в поле зрения, находящееся в точном центре площадки, где находились магнит и катушка. Придирчиво, шаг за шагом, Аркот, Мори и Уэйд еще раз перепроверили свою работу.
— Ну, теперь готово, — сказал, наконец, Аркот, выдвинул проекционный экран и затемнил свет в комнате. С нажатием переключателя на проекционном экране появилось сильно увеличенное изображение крошечного обрезка светового металла.
Держа руку на тумблере, Аркот сказал друзьям:
— Я не смею утверждать, что нет никакой опасности, потому что мы никогда не делали этого раньше. И если вся энергия вырвется сразу, она может вышибить потолок. Но я все-таки уверен, что все пройдет благополучно. Есть возражения?
Уэйд помотал головой. Мори тоже.
— Я не вижу никаких недостатков в нашей работе, — сказал он.
Аркот кивнул и, чуть волнуясь, замкнул цепь. Включились мощные излучающие трубки Аркота, и устройство было готово к использованию. Он медленно закрыл реостат и перевел полную мощность в катушку. Небольшая полоска металла на предметном стекле, казалось, немного запульсировала, ее контуры стали размытыми; наконец, была подана полная мощность, но ничего не происходило.
— Думаю, нам все-таки нужен магнит. Я подключу его на время.
Молодой ученый отключил цепь катушки и замкнул контур магнита, подав половину необходимого напряжения, затем снова увеличил ток через реостат. На этот раз пластинка завибрировала еще яростнее. Неожиданно запахло йодом. Плотные пары стали подниматься из кусочка странного материала и немедленно превращаться в ослепительно сверкающие потоки света. Ар-кот поспешил выключить тумблер, как только увидел, что происходит. Это заняло совсем немного времени — на то, чтобы разомкнуть цепь и обесточить устройство, — но даже столь краткого мгновения оказалось достаточно, чтобы легкий алюминиевый экран внезапно заискрился и тут же расплавился! В комнате стало невыносимо жарко, а люди были наполовину ослеплены интенсивностью света.
— Работает! — закричал Уэйд. — Работает! Да здесь сущее пекло! — он распахнул окно. — Просто дышать нечем.
Аркот и Мори пожали друг другу руки, радостно улыбаясь. Их опыт означал, что у Земли и Венеры будут космические корабли, с которыми можно не опасаться вторжения. Серьезная причина для настоящей радости. Хотя прогресс в их исследованиях уже был значительным, все же впереди предстояла большая техническая работа.
— Нужен Фуллер! — объявил Аркот, после чего связался с Мори-старшим и попросил узнать, свободен ли тот. Фуллер появился около полудня и обнаружил трех друзей над разработкой уже более компактного аппарата, чем то кустарное сооружение, которое они использовали для первого расщепления световой пластины.
— …и, таким образом, как ты видишь, — подвел итог Аркот, заканчивая краткое изложение проделанной на данный момент работы, — у нас еще полно дел впереди. Я сейчас пытаюсь систематизировать предварительные данные, чтобы ты мог начать. Но уже могу сказать точно: нам нужен корабль с большим запасом прочности и огромной скоростью. Там, конечно, будет обычная электростанция, излучатели, набор мощных труб и электромагнитные реле для управления и контроля за молекулярными двигателями. Кроме этого, нам понадобятся средства управлени