— Боярич, мы тут, на стоянке, ждать будем, — вклинился в наш разговор Егор. И надо признать — весьма вовремя. А то уже я злиться начал. Всё-таки Васька та ещё… боярышня! Эксперименты она на мне решила ставить. Я виноват что ли, что ещё не до конца привык к этому телу? Ну давит где-то одежда, и чего? Я вообще думал, что это стиль такой — по местной моде.
— Хорошо, Егор, — кивнул я воину и, выпрыгнув из экипажа, направился в сторону гимназийских ворот.
— Эй, — окликнула меня Васька, — а мне руку подать?
— Бог подаст, — буркнул я себе под нос и прибавил шаг.
— О, Маркус! Здарова! — перехватил меня у входа Витослав, который умудрился очень неожиданно выскочить откуда-то из толпы учащихся. — Ты, я смотрю, снова с охраной?
— Что поделать? — состроил я унылую гримасу, отвечая на рукопожатие друга. — Я же ведь цельный боярич могущественного боярского рода!
— Ага, ага, — согласно закивал Большаков, очень ехидно при это ухмыляясь.
— А чё не так?! — вскинув голову и расправив плечи, спросил я.
— Всё так! — не прекращая лыбиться, выставил перед собой руки парень.
— Нет, ты скажи! — продолжил дурачиться я. — Может ты не согласен с моим величием?
— Согласен конечно! Ведь у такого величественного человека как я, должны быть не менее величественные друзья. Вот! Но нам, Твоё величие, надо спешить в класс и занять места где-нибудь на последних партах.
— Зачем?
— История, Маркус. Ис-то-ри-я, — по слогам повторил Витослав. — А от историка надо держаться подальше.
— Твою же кошку! — резко остановившись, хлопнул я себя ладонью по лбу.
— Ты чего? — удивился Большаков.
— Доклад!
— А-а, — вспомнил друг. И неуверенно добавил: — Ну-у, может пронесёт…
Не пронесло. С урока гадкий историк меня снова выгнал. Ещё и «неуд» поставил. Так что весь первый урок я прослонялся по гимназии в одиночестве. Идти в библиотеку и что-то там изучать совершенно не хотелось, вот и бродил, одновременно и изучая и вспоминая школьные коридоры.
А вторым уроком была музыка! Нет, реально музыка! Что-то такое вчера Васька по пьяному делу упоминала, но в тот момент я решил, что она бредит. Оказалось, что нет. И порывшись в памяти Маркуса, я «вспомнил» что действительно был у него такой предмет. Аж целых два раза за учебную неделю. Он там мучил аккордеон с подачи преподавателя, которому этот музыкальный инструмент был особенно люб.
Сам преподаватель, кстати, брал вынужденный отпуск по семейным обстоятельствам и только-только из него вышел. Именно поэтому во все предыдущие учебные дни музыки не было. А тут на тебе…
И снова не пронесло. Примерно на середине урока Боголюб Александрович, а именно так звали «музыканта», вызвал меня «на сцену». То есть к специальному стульчику, рядом с которым стоял пюпитр. Так мало того, что вызвал, он ещё и играть меня заставил.
И вот тут получилось забавно. У Маркуса, оказывается, был очень хороший музыкальный слух. И аккордеон он не просто мучил, а даже мог выдавать на нём мелодии, которые раньше слышал. Но вот с нотной грамотой у него была беда. Не давалась она ему, хоть ты тресни.
Я же, в отличие от него, ноты знал. Спасибо маме, что в своё время отдала меня в музыкальную школу, на фортепиано. Учился я там не долго. Выяснилось, что музыка — не совсем моё. Да и не нравилось мне такой фигнёй в детском возрасте заниматься. Скучно. Но ноты выучил и, оказывается, где-то в подкорке мозга они так и «лежали» никому ненужными. Я уже и про эти самые занятия музыкой забыл, а вот глянул в нотную тетрадь, и всё вспомнил.
Так вот, насчёт забавного… Аккордеоном, в отличие от Маркуса, я не владел. И на просьбу преподавателя сыграть, выдал набор ужасных звуков. Мне даже показалось, что Боголюб меня сейчас этим самым пюпитром и отхреначит. Но, к счастью, не успел. Поняв, в чём дело, я решил попробовать «отпустить» своё сознание. Несколько вдохов-выдохов и я в состоянии медитации. И вот тогда Маркус заиграл что-то из того, чему учился до моего вселения.
— Отлично, отлично, — сдержанно похвалил преподаватель, когда я закончил. А потом хитро на меня посмотрел и, подхватив со стола нотную тетрадь, поставил её на пюпитр. — А теперь сыграй-ка эту композицию, Дёмин.
Вот тогда-то я и выяснил, что помню ноты. Но помнить-то их я помнил, а вот воспроизвести не мог. Тут «либо-либо» получалось. Либо ноты, либо аккордеон. Короче, за оставшееся до конца урока время я чуть с ума не сошёл. На пару с преподавателем, которому издаваемые мною звуки, были что серпом по причинному месту.
Зато остальные ученики, в том числе и Витослав, вдоволь повеселились, на нас глядя. Ржали как кони — до слёз.
— Хватит! — не выдержал Боголюб. — Хвати Дёмин! Прекрати издеваться над инструментом! Что это вообще такое?! Да как ты…
Он замолчал и начал «дышать» успокаиваясь. И лишь немного придя в себя и вернув лицу почти здоровый вид, заговорил снова:
— В общем так, Дёмин… Пока ты не выучишь нотную грамоту ко мне на уроки можешь не приходить! Но учти! За каждый прогул я буду ставить тебе «неуд». Понял меня? Тогда прошу тебя покинуть класс.
— Да я же… — хотел было возмутиться я и объяснить, что ноты знаю, но не смог.
— Пошёл вон! Изверг! — внезапно заорал преподаватель, указывая пальцем на дверь. И я предпочёл не спорить. Страшно стало. И не за себя, а за учителя. Того и глядишь бедолагу удар хватит.
Зато следующие два урока, которыми была математика, у меня было просто отличное настроение. А Большаков, на пару с Ханной, и вовсе хо-хотали до слёз, вспоминая истерику «музыканта».
А после математики мы втроём отправились на обед. И именно в столовой я хотел рассказать друзьям о приглашении княгини. Но сразу не получилось. Странности начались ещё на входе.
— Подожди, подожди, — неожиданно забормотал Большаков, и, схватив меня сзади за плечи, не дал подойти к раздаче.
— Эй, ты чего? — удивился я. — Я жрать хочу!
— Успеешь ещё, — загадочно произнёс Витослав, подталкивая меня к нашему столику. А потом ещё и с хитринкой в голосе добавил: — И поверь, голодным ты не останешься. Герой!
Ханна, наблюдая за нами, после последнего слова захи-хикала и в одиночестве направилась к раздаче.
— Какой ещё герой? — начал злиться я. — Ты чего несёшь?
— Ну а кто у нас Каганова разделал, как Чернобог черепаху? — сделал вид, что удивился, друг.
— И причём тут это и еда?
— Просто садись и жди! — не терпящим возражений тоном, заявил Большаков.
Ну я и сел. И стал ждать незнамо чего. Но дождался только Ханну, которая, помимо еды себе, прихватила ещё и два стакана с чаем мне и Вите. А потом ещё и Василиса присоединилась. И что интересно, мой друг на неё практически не отреагировал, как в прошлый раз. То есть ни смущения, ни удивления. Даже наоборот, шикнул на неё, когда Васька спросила, почему мы не едим. Складывалось ощущение, что он с нетерпением чего-то ждал.
— Вот! — тихо, но эмоционально произнёс Большаков. — Идёт!
— Добрый день, боярич! — поздоровалась со мной подошедшая красивая блондинка, которая в прошлый раз презентовала пирожки. — Прими, не побрезгуй.
И девушка с доброй улыбкой поставила на наш стол корзинку.
— А с чем пирожки? — придирчиво глянув на неё, поинтересовался Большаков.
— С повидлом, — слегка растерявшись, ответила красавица.
— А чего это… — хотела что-то спросить Василиса, но Витослав ей не позволил грозно цыкнув.
— С повидлом — это хорошо! — довольно произнёс друг.
— Вообще-то пирожки для Маркуса! — грозно сдвинув бровки, заявила красавица.
— Он сам всё не съест, — категорично заявил Большаков. — Но на то друзья и нужны.
— Добрый день, боярич! — неожиданно раздался девичий голос у меня за спиной. Повернувшись, я обнаружил там ещё одну боярышню. На этот раз рыжую и зеленоглазую. Но что самое интересное — у неё в руках тоже была корзинка. — Попробуй пирожков, не пожалеешь — сама пекла.
— Ага, — довольно кивнул Витослав и, выхватив у неё из рук корзинку, поинтересовался: — А с чем?
— С печенью, — с достоинством ответила рыжая.
— Всё как я люблю! — обрадовался парень, и схватил пирожок.
А в это время над нашим столом сгущались тучи. Блондинка и рыжая, не двигаясь с места, мерялись недовольными взглядами. И, как мне кажется, дело вполне могло дойти и до драки, если бы снова не раздалось:
— Добрый день, боярич!
И да, я получил третью корзинку с пирожками от очередной девушки. На этот раз, как выяснил Витослав, с луком и яйцом.
А за последующие пять минут мне презентовали ещё три корзинки, чем окончательно ошеломили.
— Рассказывай! — жуя довольно вкусный пирожок с мясом, обратился я к другу, когда все лишние девушки рассосались.
— Чего? — с довольным видов уплетая печево, спросил Витя.
— Ой, да не обращай ты на него внимания, — воскликнула Ханна, видя, что я окончательно закипаю. — Тут среди боярских родов прошёл слух, что ты пирожки любишь.
— И что? — не увидел я логики.
— Так ты же теперь и правда герой, — улыбнулась Киска. — Победил Каганова. А его особенно никто и не любил. Слишком заносчив. А учитывая ранг, мало кто решался против него выйти…
— Ну а пирожки-то причём?
— Маркус, не придуривайся! — строго сказала Василиса. — И вообще, мы собирались о другом поговорить.
— О чём? — заинтересовался Витослав, не прекращая уничтожать пирожки.
— Подожди… — попытался поспорить я.
— Потом выяснишь! — припечатала Васька. — Рассказывай лучше про приглашение. А то скоро уже на урок идти. А после все разбегутся.
— Ладно, — вздохнул я, понимая, что её не переспоришь, и, вытерев руку, достал из кармана приглашение и передал Большакову.
— Ого! — отреагировал Витя, ознакомившись с текстом и передавая документ Киске. — Это же… Это… Круто! Мы пойдём на приём к самой княгине!
— Я не пойду! — прочитав содержимое приглашения, неожиданно заявила Ханна.
— Почему?! — в один голос удивились мы.