Посмотрел. И теперь, полностью протрезвевший из-за увиденного, погонял коня прочь. Не разбирая дороги. Главное подальше отсюда. Подальше от Владыки!
Ганс мысленно благодарил всех богов, что никто его не заметил. Потому что люди со знанием такой тайны долго не живут.
Более-менее успокоился фон Бюхель лишь в своей комнате на постоялом дворе. После того, как выпил целую бутыль местного пойла. Некой медовухи.
Успокоился, и решил, что об увиденном надо молчать. Никому и никогда. Кроме Владыки. Но сам Ганс написать письмо Карлу Удачливому не мог. Значит, придётся посвятить в эту тайну отца. А уж граф Адельманн сможет правильно распорядиться этой информацией.
— Срочно надо найти бумагу и перо, — бормотал фон Бюхель, открывая вторую бутылку медовухи. — Если подать всё правильно, то мне и наказание отменят. А может и наградят…
Глава 13
Надежды у нас смутные,
а опасения четкие.
Поль Валери
Михалёв сообразил первым. Он снова обнажил меч, упёр его остриё в брусчатку и, держась обеими руками за крестовину, опустился на одно колено.
— Прими мою службу, боярин! — торжественно произнёс он.
— Боярич, — поправил я.
— Теперь, для меня, боярин, — упрямо говорит десятник.
— Вот как… А как же служба роду Дёминых?
— Воин должен служить боярину, либо князю. У нашей, младшей, ветви был боярич и боярышня. Теперь есть боярин.
— Хм, — задумчиво хмыкнул я, глядя на приклонивших колено воинов. Можно ли им верить? Так-то пацаны совсем. Не прожженные интриганы. — А если я поведу вас на штурм дома боярина Михаила?
— Значит, пойдём на штурм, — быстро ответил Михалёв. И тут же добавил: — Но не хотелось бы.
Ну да, мне и самому не хотелось бы. Но бойцов придётся брать в любом случае. Не убивать же их, в самом деле?
— Отныне и до века — вы мои люди! — негромко произношу я. — Я в ответе за ваши поступки и ваши жизни. Не подведите! А теперь встаньте.
Но прежде, чем троица воинов поднялась на ноги, чуть сбоку раздался довольный голос:
— А я и так твой, боярич! Сам говорил…
— Вторуша? Живой?! — обрадовался я, увидев ковыляющего бойца, который ещё в самом начале боя выхватил магическую плюху и улетел.
— Я крепкий!
— Вы закончили? — недовольно спросила Василиса, что последнюю минуту стояла метрах в трёх от нас. — Наигрались?
— Вась, ты чего? — перешагнув через тело одного из нападавших, спросил я у сестры.
— Того! — отрезала она. — У нас двое раненых. Один серьёзно. А вы тут в князя и прочий люд играетесь! И… С Ханной тоже проблема. Но она пока терпит.
— Она ранена?
— Она нет, — помотала головой Васька. — Раненых надо к целителю отвезти. Одного — срочно. Иначе не довезём.
— Показывай, — кивнул я.
— Чего показывать?! — неожиданно закричала боярышня Дёмина. — Говорю же — к целителю их надо!
Но я её уже не слушал. Сам всё увидел.
Действительно, пока мы с бойцами тут неожиданную присягу приносили и принимали, Василиса с очнувшейся Эльзой занимались нашими людьми.
Чуть в стороне от экипажа, накрытый собственным плащом, лежал Кондратий.
У самого экипажа, прислонившись к высокому колесу, скособочившись, сидел один из подчинённых Михалёва. Был он бледен, но вроде помирать не собирался.
А вот рядом с ним, прямо на брусчатке, лежал последний наш боец. И тут действительно всё было плохо.
Кольчуга пробита в нескольких местах. Шлема на голове не было. Его заменила полоса ткани, которую спешно, чуть трясущимися руками, наматывала немка. Под левой ногой собралась довольно приличная лужа крови.
Но главное — это сип, с которым выдыхал бессознательный воин. Похоже, пробито лёгкое.
— Эльза, отойди немного, — попросил я девушку, положив руку ей на плечо.
— Надо остановить кровь, боярич, — помотала головой немка, не прекращая своего занятия.
— Отойди! — чуть надавил я голосом и легонько сжал ей плечо. И уже мягче добавил: — Так надо.
Эльза всё же закончила перевязывать бойцу голову, и лишь затем, бросив на меня недовольный взгляд, сделала два шага в сторону.
Остановившись над раненым, я распростёр над ним руки, скастовал «Среднее исцеление» и, уже как-то даже привычно, обратился к Живе за помощью.
Заклинание сработало как надо. Воин выгнулся дугой, застонал и затрясся в мелких конвульсиях. Но длилось это не долго. Несколько секунд и всё прошло.
Раненый так и не пришёл в себя, но лицо его разгладилось, а дыхание стало ровным — без хрипов.
— Осмотри его, — повелел я немке, которая застыла и изумлённо переводила взгляд с бойца на меня и обратно.
— Я посмотрю, — влезла Василиса. И вот она удивлённой не выглядела. Ну или удачно это скрывала.
Кивнув, я подошёл к следующему раненому.
Он помирать, вроде не собирался. Всё так же сидел, прислонившись к колесу, держался за рёбра с левой стороны и морщился.
Подумав, я решил, что ему будет достаточно и «Малого исцеления». И без помощи богини. Не стоит лишний раз её тревожить. Вдруг надоем, и в следующий раз Жива не откликнется. Боги — они те ещё засранцы.
Закончив, я огляделся и устало вздохнул. Вымотал меня сегодняшний денёк. Ещё как вымотал. Столько событий, и все, так или иначе, требуют определённых усилий.
Радует лишь то, что стою тут на своих двоих и не собираюсь в больничку. А то в этом мире чуть ли не после каждой потасовки там оказываюсь. Всё же второй ранг — это вещь!
Кстати! А я случайно по результатам сегодняшнего сражения следующий ранг не взял?
Прислушался к себе и понял — нет. Не взял. Видимо не столь значительная победа. Вот ели бы я заранее знал о нападении, морально готовился, нервничал и переживал…
А так всё получилось слишком уж быстро и обыденно. На нас напали, я разозлился и поубивал половину нападавших. Да и, если честно, умелыми бойцами они не были. Похоже, что рассчитывали на неожиданность и на луки. Но Эльза им всю малину испортила.
Разве что Стихийник… Правда он тоже не особо сильный. Был. Максимум Гридень. Хотя, а что я знаю о стихийных рангах? Он может быть и Воином, но умелым. Та же немка — вон как смогла всех удивить! А я считал её слабой.
Ну, не совсем прям слабой, но не сильной точно.
— Марк? — рядом со мной остановилась сестра.
— Да? — бросил я на неё усталый взгляд. — Как боец?
— Вроде в порядке, — пожала плечами боярышня. — И мы с тобой об этом всём ещё поговорим. Но потом. Я не знаю, что с Ханной делать…
— Чёрт! — ругнулся я. Совсем забыл. А ей же, вроде как, тоже нужна помощь! — Где она?
— За экипажем.
— Ага, — кивнув, я широким шагом направился к однокласснице, которую в данный момент даже видно не было. Вот же досталось девчонке ни за что!
На ходу, на всякий случай, я снова начал готовить «Среднее исцеление». Просто силой его не напитывал.
Обойдя экипаж слева, я сделал последний шаг, замер и одним, совершенно нереальным прыжком, переместился назад метров на пять.
— Твою мать! — закричал я, «сбрасывая» подготовленное заклинание и начиная кастовать новое. На этот раз «Молот Тора». — Это ещё кто?! И где Ханна?!
— Это она и есть, — вздохнула Василиса. А затем не удержалась и хи-хикнула. — Просто, вдруг, обратилась.
— К кому ещё обратилась? — продолжал я офигивать, подготовив заклинание к бою.
— Не к кому, а в кого, — наставительно произнесла Васька. — Это родовая способность князей Ульчинских.
— Да? — удивлённо переспросил я. А затем осторожно, маленькими шажками, вновь приблизился к экипажу и заглянул за него. — Киска?
— Мяу, — ответила мне огромная, размером со взрослую тигрицу, рысь, что пряталась за нашим транспортом и смотрела на меня испуганными человеческими глазами.
— Ты в порядке? — задал я наиглупейший в данной ситуации вопрос.
— Мя, — кивнула она.
— Хренасе!
— Вот-вот! — закивала подошедшая сестра и снова хи-хикнула. — Первый раз вижу их боевую форму. Раньше только слышала. Зато теперь никто не сможет усомниться чья она дочь.
— Боевую? — с сомнением в голосе спросил я, разглядывая кошку. — Что-то она не очень на боевую похожа…
— Маленькая ещё, — пожала плечами Васька. — Наверное.
— Маленькая… Ну да. Киска, а ты это… Обратно не можешь?
Рысь в ответ замотала головой и тихо зарычала.
— И чего теперь делать? — посмотрел я на Василису.
— Я думала, ты что-нибудь придумаешь, — пожала она плечами. И ехидно добавила: — Ты же теперь боярин.
— Боярич! — неожиданно окликнул меня Зареченский.
Повернувшись в ту сторону, я увидел Егора. Он присел на корточки рядом с дохлым Стихийником и активно махал мне рукой.
— Он живой!
Михалёв с бойцами, после этих слов, резво обнажили оружие и напряглись.
— Та-ак, — протянул я. Бросил ещё один взгляд на Киску и обратился к Василисе: — Оставайся с ней. Подумайте, как обратить её обратно.
— Да никак не обратить! — возмутилась сестра. — Она сама должна.
— Вот и уговори её, — хмыкнул я, и направился к Егору.
Степняк и в самом деле был жив. И даже в сознании. Вот только об этом можно было судить лишь по широко распахнутым глазам. В них плескалась такая дикая боль, что… Я даже не знаю с чем сравнить. Никогда не видел у людей такую муку во взгляде.
А в остальном он был похож на освежеванный кусок мяса. И не мог даже хрипеть — видимо раскалённый воздух выжег голосовые связки. Если такое, конечно, вообще возможно.
— Надо бы его допросить, — кровожадно произнёс десятник.
— Да он даже кричать не может. Не то что разговаривать.
— Хм… — задумался Михалёв. А потом посмотрел на меня: — А может ты его подлечишь, боярич?
Теперь задумался я. Подлечить… Не факт что «Среднее исцеление», даже с божественной помощью, ему поможет. Только заклинание зря переведу.
А с другой стороны — допросить его и в самом деле не помешало бы. Надо же узнать, с какого перепуга он вдруг решил меня убить.