— Сегодня, — немного помолчав, я отвел взгляд и тихо заговорил, — эти люди могли лишиться жизни. Только потому, что боярин Каганов возжелал мести. Так же могли убить и Василису. И убили Кондратия. Моего человека!
Я посмотрел в глаза собеседнику и совсем чуть-чуть повысил голос:
— Если бы дело касалось одного лишь меня, то я бы подумал. Но сейчас — уж извини. А о последствиях будем думать после.
— Молодец, сынок, — неожиданно улыбнулся боярский сын и хлопнул меня по плечу. — Именно это я и хотел услышать.
— Это что, какая-то проверка была? — разозлился я.
— Ну а как ты хотел? — невозмутимо развёл руками Александр Сергеевич. — Я должен был узнать, по какой дороге ты идёшь. И то, что ты выбрал путь чести, не может ни радовать. Ведь я пойду рядом… А теперь поехали. Надо напомнить людям, почему не стоит нападать на род Дёминых.
— Подожди, дядь Саш! — остановил я его. — Есть ещё одна проблемка.
— Что-то серьёзное?
— Да как сказать… — почесал я в затылке. — Тут лучше самому увидеть. Пойдём.
Киска лежала на том же месте и в том же виде. И растерянности в глазах у неё тоже меньше не стало.
— Вот, — зайдя за экипаж, указал я рукой на рысь.
— Ух ё! — замер истуканом боярский сын, таращась на большую кошку. Но ненадолго. Пара секунд и что-то в его образе кардинально меняется. Появляется некая солидность. А когда заговорил, то ещё и почтительность: — Саблеслава Мечеславовна, моё почтение! Рад вас видеть. Всё ли у вас в порядке?
Я удивлённо уставился на Сильнова, не сразу сообразив, за кого он принял Ханну. А сама Киска… Она часто-часто зафыркала. Будто смеялась. Хотя, почему — будто? Вон и в глазах наконец-то вместо испуга появилось веселье.
— Эмм, — промычал я. — Дядь Саш…
Но договорить он мне не дал.
— Так они что, на княгиню напали? — спросил Сильнов. И было в его голосе что-то такое, отчего стало не по себе даже мне.
А вот на Киску не подействовало и она зафыркала ещё чаще и громче.
— Да не княгиня это! — остановил я Александра Сергеевича, который, кажется, уже готов был куда-то бежать и кого-то рубить.
— А кто?
— Ханна. Одноклассница моя.
— Кискер? — удивился боярский сын. И вгляделся в рысь. — Хм. И правда. Помельче и потемнее.
— Р-р-р, — сказала Киска.
— А… А чего тогда? — как-то растерянно спросил меня Сильнов.
— Так получилось, — развёл я руками.
— Мя, — согласилась со мной рысь.
— Так это всё меняет! — неожиданно приободрился Александр Сергеевич. — Нападение на княжью кровь! Нам потом никто и слова не скажет. Надо выдвигаться!
И он побежал отдавать распоряжения воинам.
— Ага, — кивнул я, задумчиво глядя на огромную кошку. — Киска… Хм… Ханна. Ты же видела всё, что тут происходило?
— Мя, — кивнула она.
— Могу я попросить тебя об этом молчать?
— Мя.
— Я понимаю, что это… Как сказать-то?
— Мя-мя!
— Хм…
— Р-р-р!
— Обещаешь?
— Мя-яр, — раздражённо мяукнула рысь и ударила лапой себя по губам.
— А-а-а, говорить не можешь! Ну это может и к лучшему…
— Р-р-р!
— Да не переживай! — улыбнулся я. — Это же не навсегда!
— Мря, — пригорюнилась Киска. Мне даже жалко её стало. Присев на корточки, я аккуратно почесал за пушистым ушком. А рысь неожиданно заурчала. Но длилось это недолго. Видимо, поняв, что именно она делает, Ханна тряхнула головой и возмутилась: — Мя-яр-р!
— Извини! — немного смутился я. — Сейчас выделю людей, отвезут тебя домой. Хорошо?
— Мур, — кивнула она.
— Ну вот и славно, — облегченно выдохнул я. — А у меня ещё дела на сегодня есть.
Тем временем два бойца, прибывших с Сильновым, подошли к экипажу и принялись впрягать в него своих лошадей.
Сам боярский сын о чём-то негромко спорил с Фроловым. Десятник упрямо мотал головой и указывал на разбросанные повсюду трупы. Видимо не хотел нас отпускать. В итоге Сильнов от него просто отмахнулся и снова подошёл ко мне.
— Я с твоими людьми двоих своих пошлю, — сообщил он. — На всякий случай. Да и лошадей потом заберут.
— Хорошо, — согласился я. Хотя вначале планировал взять Михалёва с собой. Но, поразмыслив, решил, что и в самом деле пусть сопровождают Ваську. Да и Ханну надо домой завезти. Если её там, конечно, узнают. Вроде как вечером дочку на танцы отправляли, а среди ночи им огромную кошку привезли.
Словно поняв, что я о нём думаю, Михалёв подошел к нам.
— Боярич, — заговорил он, — ты нас с собой не берёшь?
— Нет. Охраняйте Василису. И Ханну домой доставьте.
— Но боярич… — заупрямился десятник.
— Не обсуждается! — отрезал я. — Вам надо силы восстанавливать, а ты своих людей в ещё один бой кинуть хочешь?
— Так раненые пусть едут. А остальные в порядке.
— Не переживай, десятник! — хлопнул его по плечу Сильнов. — Ничего с твоим бояричем не случится. Я прослежу.
— Так ты и сам, боярич, только из боя, — проигнорировал его Михалёв. — И в другой тут же собираешься.
— Никто его в бой не пустит, — нахмурился Александр Сергеевич. — Других воев хватает.
— Но…
— Всё! — отрезал я. — Охраняй Ваську. Доставь домой Ханну. Я на тебя рассчитываю!
— Слушаюсь! — недовольно отозвался десятник и отошел к Василисе, которая как раз присела на корточки возле Киски и что-то ей доказывала, активно жестикулируя. Похоже что уговаривала забраться в экипаж. А Ханна всё ещё стеснялась. Хотя, чего тут стесняться? Красивая кошка получилась.
— Надо бы трофеи собрать, — оглядевшись, сказал я.
— Я Тёткина с его людьми тут оставлю, — пояснил мне боярский сын. — Пусть Соболя дожидаются. Заодно и трофеи соберут.
— Хорошо. Ещё бы…
— Маркус! — перебила меня Василиса. — Ты куда это собрался снова?
— Так надо, Вась, — вздохнул я. Как же надоело со всеми спорить! Усталость и так никуда не уходила, а сейчас словно навалилась на плечи с удвоенной силой. А ко всему прочему ещё и голова разболелась.
— Кошку так свою называть будешь! — зло отозвалась сестра. И добавила уже мягче: — Знаю, что надо. И потому с вами поеду.
— Даже не обсуждается, — покачал головой я. И вскинул руку, останавливая готовую разразиться гневной речью боярышню: — Ты проконтролируешь, чтобы Ханну отвезли домой. И успокоишь её семью, как представительница нашего рода. Ты же не хочешь, чтобы её только бойцы сопровождали?
— Гад ты, Марк! — надулась Василиса.
— Эльза с вами поедет, — продолжил я. — И сразу скажи ей, что если она тоже попробует спорить, то я на месяц запру её в подвале! Достали, блин!
— Эмм, боярич, — осторожно обратил на себя внимание Егор, который от меня далеко старался не отходить.
— Ты со мной…
— Хорошо, — заулыбался Зареченский.
А Васька, похоже, совсем обиделась. Она резко развернулась и быстрым шагом пошла в сторону немки.
— Нам ещё две лошади надо, — сообщил я Сильнову.
Тот хотел в ответ что-то сказать, но посмотрел на моё лицо и кивнул. Ну хоть кто-то не спорит.
Выдвинулись мы минут через десять. Уже после того, как отъехал экипаж с Васькой, Ханной, Эльзой и раненым бойцом. Остальные бойцы Михалёва двигались на своих двоих. Выделять лошадей ещё и им Сильнов отказался, сказав, что если так и дальше дело пойдет, то к Каганову мы с ним вдвоём приедем. А я особо и не настаивал. Спешить моим людям некуда. Раненый стабилен. А второй, тот что полегче, после моего лечения вполне держится на ногах. Правда его всё равно усадили на козлы.
Проехав несколько сот метров, мы свернули на другую улицу. И она действительно была освещена. Как и несколько последующих. Всё-таки центр города. И как Михалёв умудрился не обратить на это внимание? Тоже мне — телохранитель! Надо будет ему люлей в профилактических целях навешать…
Несколько раз нам навстречу попались экипажи в сопровождении охраны. Похоже, что гости из кремля только-только начали разъезжаться. А мы тут уже и повоевать успели, и со стражей поспорить. А теперь снова на битву следуем.
Род Кагановых был, похоже, не из богатых. Своего посёлка, как у Дёминых, у них не было. Да и городской дом находился почти в таких же тигулях, как Китайская улица. Только на другом конце города.
Дом тоже уважения не внушал. На усадьбу если и тянул, то с большой натяжкой. Вроде трёхэтажный, но… Какой-то прям не солидный для боярского рода. Разве что забор, окружавший усадьбу, был высок, да ворота добротные.
— Ты в бой не лезь, — негромко произнёс Сильнов. — Держись рядом со мной. А мои ребятки сами всё сделают.
— Много у Кагановых людей? — уточнил я.
— Вряд ли, — покачал головой дядя Саша. — Слабый род. И довольно бедный. Существует лишь из-за милости князей Ульчинских. Зато гонору на десяток бояр хватит. Одним словом — степняки. Хоть и живут очень давно в городе, но дикарей из себя так и не вытравили.
— Кто там ходит? — вдруг закричали из-за ворот зычным голосом. — А ну пошли вон, тати! Я сейчас собак спущу!
— Кто там кодит, кто там кодит… — чуть слышно пробормотал я себе под нос, вспомнив старый анекдот. — Это я, куякнулся!
Хоть в бой я лезть и не собирался, но некий мандраж всё равно присутствовал. Сердце застучало быстрее, а в конечностях появился лёгкий тремор.
Повёл плечами, разминая, покрутил головой из стороны в сторону, а затем положил ладонь на рукоять шпаги. И как-то сразу стало спокойнее.
— Спешиться! — тем временем негромко скомандовал Сильнов. И сам же выполнил свою команду. А оказавшись на земле, активировал «Кольчугу». Как ни странно, но его стихией тоже был лёд. Только его вариант этой техники немного отличался от Васькиной. Его «Кольчуга» чуть заметно светилась, делая боярского сына похожим на привидение.
Он дождался, пока большая часть воинов сосредоточится по обеим сторонам ворот, и пошёл вперёд.
Одновременно с этим над забором показалась чья-то лохматая голова. Её обладатель увидел готовящихся к штурму воинов, громко ойкнул, отчего-то тонким голоском, и быстро нырнул вниз.