етянами, как для меня тайцы. Я подмигнул Звездочке, она вяло улыбнулась в ответ, поежилась.
Время шло, ничего не происходило. От нечего делать я принялся изучать мужика с обрезом. Тот изображал эталон отстраненности.
— Эй, меня Серегой зовут, — попытался я завязать беседу.
Конвоир покосился на меня с таким видом, как если бы на моем месте была куча дерьма, и она решила бы подискутировать.
— Пофиг, — не очень любезно отозвался мужик с обрезом.
— Ладно, понял, настроения разговаривать нету. Один вопрос, и я отстану.
Конвоир снова покосился на меня, как на раздражающее недоразумение.
— Что это за город?
— Новгород.
— Нижний?
— Нормальный, — недовольно ответил мужик и качнул стволом, давая понять, что лучше заткнуться.
Как мне подсказывала память, Новгородов было два. Один Нижний, который раньше обзывали Горьким. Второй Великий. Который поминался в учебниках истории как Господин Великий Новгород. Кремли, если мне память не изменяет, были в обоих. Я не был ни в одном. Потому для меня что тот, что другой город — разницы ноль.
Хотя нет, вру, есть разница. От Нижнего до Москвы ехать недолго и можно даже на электричке, это я, кажется, у Прилепина читал в какой-то книжке. А Великий вроде где-то под Питером. Выходит, лучше Нижний. От него до дома ближе.
Скрипнула дверь, из часовни высунулась рожа Толяна, молча кивнула мне, заходи мол. Я подошел ближе, поддержал дверную створку. Толян как-то хитро извернулся, юркнул мимо и оказался за спиной, между мной и Звездой. Руку он выставил ладонью вперед, словно пытаясь остановить Звездочку. Может, и в самом деле пытался, но ладонь конвоира ненавязчиво улеглась на грудь моей спутнице.
— Иди, — поторопил Толян. — Тебя ждут. А барышня здесь пока побудет. Не волнуйся, я ее развлеку.
Улыбка на роже Толяна сделалась шире. Я пожал плечами: охота пуще неволи.
— Смотри не пожалей.
— Дурак ты, Серега, — расхохотался Толян.
Я снова пожал плечами и вошел внутрь. Мое дело предупредить, а там пусть сами разбираются. Люблю я самоуверенных балбесов. Они так искренни в иллюзии своего всезнания и опытности.
Ну, вот сам и расхлебывай, Толя, раз такой опытный.
За спиной хлопнула дверь. Я прищурился после яркого солнечного света.
Внутри было сумрачно. Свет сюда попадал через маленькие низкие окошки. В одно из них выходила труба стоящей в углу буржуйки. В чреве подернутой ржавчиной печурки гудело пламя.
Только теперь, попав в жарко натопленное помещение, я ощутил насколько холодно на улице. А Фара не дурак, грамотно себе дом выбрал. Небольшое помещение топить всяко проще, чем зал во дворце или нутро храма. И потом, здесь он может жить один, уединиться, организовать личное пространство.
Глаза привыкли к полумраку. Стало видно старый, обшарпанный, но еще крепкий стол. Несколько подправленных, реанимированных стульев. Настил в углу, в стороне от буржуйки, заменяющий кровать.
На импровизированной кровати кто-то спал. Но явно не «важный человек Григорий Фарафонов» — из-под тряпья, игравшего роль одеяла, выглядывала голая женская нога.
— Хорош на мою телку пялиться, — одернул сбоку хриплый голос.
Я повернулся. Справа от входа, практически слившись со стеной стоял невысокий, жилистый мужик и изучающее смотрел на меня.
Отчего-то сразу вспомнился мой дружбан Борян. Кажется, они с Фарой были одной породы. Жилистые, не крупные, но опасные. Борян за это получил погоняло Борзый. Местный авторитет Фарафонов кличку заимел явно от фамилии, но в жесткости мог бы потягаться с Борисом, это было видно с первого взгляда.
Эх, не хватает тут Борзого. Он бы знал, как с этим кренделем говорить. И почему Борис не поехал со мной и Олежкой? Подумаешь, контракт. Мог бы перенести подписульки на неделю-другую. При воспоминании об Олеге в груди заворочалась грусть.
— Извините, — тихо сказал я хозяину кремля. — Не видно ничего со свету.
— Хер ли тут извиняться? — фыркнул мужик. Прошел к столу, кивнул на второй стул: — Садись.
После чего уселся сам.
Я принял приглашение. На спящую в углу девушку больше не смотрел. Зачем нагнетать, если Фара так серьезно к ней относится. Чего я, баб не видел, что ли?
— Сергей, значит?
Я кивнул.
— А вы Григорий?
— Тебе не сказали, что ли, что меня Фарой кличут?
— Сказали, — замялся я. — Но вроде как-то не очень вежливо к незнакомому человеку так… Лучше по имени.
Фара показал зубы, я не сразу понял, что этот оскал — улыбка.
— А ты не дурак, — похвалил он. — Чуешь людей. Ко мне лучше по имени. Не люблю кликухи.
«Конечно, чую, — злорадно подумал я. — Пять лет тачки впариваю клоунам типа тебя».
Но чувствовать, с кем столкнулся — это одно, а уметь себя с ним вести — совсем другое дело. Борис бы говорил с этим мужиком на равных, а то бы и за пояс заткнул. А я… а что я? Как манагером был, так и остался. И для людей такого пошиба я могу быть или аферистом, пытающимся напаять, или обслуживающим персоналом, рассказывающим сказки про дорогие тачилы.
В данной ситуации разумнее было бы изображать вежливый обслуживающий персонал. Главное — самоуважения не терять. Если понадобится, афериста потом показать можно. Маска покорного слуги образу афериста не мешает. Аферист должен уметь притворяться.
— Рассказывай, — предложил Фара.
— А что рассказывать?
— Где проснулся?
А он тоже не дурак. Другой бы спросил «откуда пришел?», как это сделал Толян.
— В Паттайе. Таиланд.
Фара цыкнул зубом.
— Чего там делал?
— Отдыхал. Вам это, правда, интересно? — удивился я.
— Не особенно. Но я должен знать по максимуму о человеке, который остается в этих стенах.
Я напрягся. Планов оставаться здесь у меня не было, но с ходу спорить с авторитетом, на которого здесь сотни человек батрачат, не хотелось.
Фарафонов, видно, уловил мое состояние.
— Чего замолчал? Я не обижу. У меня здесь все сыты и одеты.
— Вам нужен лишний рот? — осторожно поинтересовался я.
— Мне нужны лишние руки.
В углу на настиле завозилось. Я краем глаза уловил движение. Девушка, прикрывшись тряпьем, что заменяло одеяло, приподнялась на локте.
— Киис, кто у тебя тут?
— Тайцы, — хрипло отозвался Фара и встал из-за стола.
Я поднялся следом.
— Так, гуляй пока. Толян вам даст во что одеться. Здесь холодно. Если надо, покормит. Все свое барахло сдадите в общий котел. Вечером еще расскажешь. А там решу, что с вами делать.
Фара разговаривал со мной так, будто я уже был его собственностью. Чем-то вроде домашней скотины, которую, безусловно, надо любить, которая требует ухода, но не имеет права голоса. А в конечном итоге — нагуливает жирок и отправляется на мясо.
Стараясь быть вежливым, я добивался явно не такого отношения. С другой стороны, везде есть свои плюсы. Например, мы все еще живы. А если верить Толяну, этот Фарафонов мог нас и со стены уронить.
— Ну, чего тупишь? — прохрипел Фара. — Шуруй отсюда.
…Путешествие до отеля вышло долгим. Прикидывая его месторасположение, я представлял, что туда можно добраться практически по прямой — либо топая береговой линией, либо выбравшись на шоссе.
Пляжи, хоть городские, хоть отельные вряд ли могли зарасти. Даже за сто лет. Почва не та, плюс приливы. А вот на шоссе, судя по тому, что творилось вокруг, могли вырасти полноценные джунгли. Идти береговой линией мне казалось проще.
Звезда выбрала второй путь.
— Thāngd̀wn,[11] — мяукала она и тащила меня за рукав через полумертвый город.
Живые люди помимо нас нашлись довольно быстро. Потерянные, непонимающие, напуганные. Соотечественников или хоть каких-то иностранцев я не встретил ни разу. Кругом были одни тайцы. Звезда несколько раз останавливалась, заговаривала, но беседа не клеилась. Обычно общение заканчивалось в несколько реплик. Один раз идущая навстречу женщина после пары оброненных фраз кинулась Звездочке на шею и ударилась в истерику.
О чем они говорили? Чего хотела та женщина? Это для меня навсегда осталось загадкой. Да и, признаться, разгадывать ее я не очень хотел. Зачем мне чужая Санта-Барбара, идущая мимо?
Город выглядел жутковато. Серые, заросшие дома, растрескавшийся асфальт. Гроздья проводов, оплетенных лианами. Проржавевшие насквозь остовы автомобилей. Мотоциклы и мопеды… До отключки, судя по тому, что я успел увидеть, они были едва ли не любимым транспортным средством местных жителей.
Сон накрыл людей неожиданно. Не разбираясь, кто чем занят. Я попытался представить себе, как кувыркались люди, заснувшие в седле мотоцикла на скорости далеко за сотню километров в час… По спине побежали мурашки.
Нет, мне однозначно повезло, если судить по количеству мертвяков и человеческих костей вокруг.
Мертвые попадались чаще, чем живые. Свежие трупы реже. Скелетированные останки — на каждом шагу. Причем скелеты не всегда были целыми, зачастую у них не хватало конечностей. Видимо трупы растаскивали местные собаки.
Интересно, сколько времени прошло, пока мы спали? С собаками я всегда находил общий язык. Даже с дикими, которые бегали по моему двору в Москве, наводя ужас на местных старушек. Но сохранились ли в новом мире собаки, которые помнят, что такое человек? Собачий век не так и долог. А времени, судя по разрухе, прошло до хрена и больше. Если у местных четвероногих друзей памяти о человеке не осталось, то встреча со стаей собак или даже одним матерым волкодавом может закончиться неприятно.
По счастью, собак мы не встретили. Город кончился. Мы вышли на шоссе. Когда-то добраться отсюда до моего отеля было просто, как сложить два и два. Вышел, поднял руку и всё. Либо останавливался тук-тук — тайская помесь рикши с маршруткой, либо кто-то из местных, жаждущих подзаработать.
Один раз мы с Олежкой ловили машину, а поймали тайца на каком-то навороченном скутере. То, что нас на его двухколесной мелкашке будет трое, тайца ни разу не пугало. Мы с Олегом были достаточно нетрезвы для эксперимента и до отеля ехали втроем на одном мопеде за сотню бат, со скоростью под сотню километров в час.