– Держи, – коротко сказала кицунэ.
– Что это? – спросил демон.
– Место, – усмехнулась лисица, сверкая глазами.
Холд посмотрел на нее своим фирменным хмурым взглядом. Ехидная улыбка мигом слетела с лица Умэ, и она поспешила добавить:
– Место, где ты найдешь нужное.
Холд медленно кивнул, сложил листок в четыре раза, убрал в карман и взглянул на Хозила, собираясь что-то сказать, но кицунэ опередила его:
– Маг никуда не пойдет.
В шатре повисла тишина. Демон, не мигая, тяжело смотрел на лисицу.
– Таковы условия сделки, – напомнила она. – Он останется здесь. Он мой.
Снова тишина, и снова кицунэ и демон сверлят друг друга глазами. Глубокий вздох Хозила разрядил ситуацию. Он слабо махнул рукой Холду.
– Уж как есть, – сказал он. – Иди. Ты справишься. И я… наверное.
Холд снова медленно кивнул, все еще с сомнением глядя на Хозила. Еще с утра маг был в своем уме. Он, в конце концов, взрослый торговец ночи и наверняка отдает себе отчет и в собственных действиях, и в их последствиях.
Демон откинул полог и покинул шатер кицунэ. Нет, маг не остался же там на самом деле? Этот лукавый обманщик никогда бы не продал свое тело, чтобы помочь демону спасти мир. Хозил был слишком свободолюбив и дорожил своим ремеслом – да и всей своей жизнью. Но не уводить же его силой? Он не мог помешать Хозилу выполнять условия сделки. Все знают, что бывает, если в Ночном Базаре кто-то нарушает договоренности.
Демон успел привыкнуть к магу за время их совместных передряг и, пожалуй, даже мог назвать его другом… Если бы такое слово существовало в лексике демонов.
Холд остановился, достал листок, отданный лисицей, развернул и принялся рассматривать. Это было больше похоже на подсказку в какой-то детской игре, чем на карту, хоть Умэ и пыталась старательно вычерчивать объекты и подписывать их для полной ясности. В любом случае путь предстоит непростой и долгий. Нужно подготовиться.
Холд впервые вошел в свой шатер в одиночестве с тех пор, как началась вся эта кутерьма с вирявой и брешами, и сразу понял, как тосковал по родному дому. А еще – насколько родной дом стал пуст и неуютен без Каза.
Решив не предаваться сантиментам, Холд принялся складывать вещи в старый потрепанный мешок. Он точно не знал, что может понадобиться, и поэтому просто складывал туда все, на что упадет глаз: пару вырванных страниц из книг с заклинаниями, несколько снадобий и флаконов с зельями, сменную рубашку…
И тут полог шатра распахнулся, и Холд увидел стоящего на пороге Хозила. Он больше походил на восставшего мертвеца, который пришел прямиком с поля битвы, чем на мага-лекаря. Лицо бледное, глаза запали, волосы всклокочены, рубаха разорвана и выбилась из-под жилета, одного рукава и вовсе нет, на плече – глубокие царапины, будто он сражался с диким зверем не на жизнь, а на смерть.
– Ты решил нарушить сделку? – спросил после молчания Холд. – То есть смерть все-таки лучше, чем жизнь с возлюбленной?
– О, замолчи, старый демон! – уставшим севшим голосом отмахнулся маг. – И дай воды.
Холд кинул Хозилу флягу, которую маг тут же осушил в один глоток.
– Итак, – все еще надсаженным голосом начал он, утерев рот, – куда мы направляемся?
– К озеру, – ответил Холд, протягивая магу листок. Тот взял, повертел, рассматривая и вчитываясь, и вскрикнул:
– Что?! И это все, что она тебе дала? Это что же получается? Я страдал из-за какого-то жалкого клочка бумаги, который и картой не назовешь? Какое, человек ее разбери, озеро?!
Холд не спешил останавливать поток возмущений и ругательств, а молча достал из сундука ножны с серповидным клинком и кинул их в мешок к остальной поклаже. Потом подумал минутку и, вынув из какого-то огромного тома малый ятаган, который, судя по всему, служил закладкой, добавил к вещам и его. Маг тем временем обессилел и рухнул в бархатное кресло, безучастно глядя в пустоту. И тогда демон спросил:
– Слышал легенду о Нарциссе?
Маг покачал головой:
– Не люблю древние байки.
– Жил-был молодой торговец ночи, который никого не считал достойным своей любви. Звали его…
– Дай угадаю. Нарцисс? – перебил Хозил. – Давай дальше, к менее очевидному.
Демон нахмурился, но, поскольку маг не обратил на это никакого внимания, продолжил:
– Однажды Нарцисс гулял в Светлом лесу и приглянулся одной нимфе. Но ее любовь он отверг – как и всех прочих, кто ему в чувствах признавался. Нимфа – звали ее Эхо – так рыдала, что страданиями ее проникся сам Ночной Базар и волею своей проклял Нарцисса. С тех пор никто не способен был заговорить с ним первым – а только мог повторять последнее сказанное юношей слово.
– Ха, я понял иронию! – сквозь смех воскликнул маг. – Нимфу-то, страдалицу, звали Эхо! А-а-аха-ха-ха! Вот это да! Ну Ночной Базар, ну шутник! – Хозил стих так же резко, как и захохотал, и уже сдержанно добавил: – Продолжай.
– Но на Нарцисса это особо не повлияло. Ему ничья компания и не была нужна. И вот вышел он как-то на берег водоема. Тот был настолько чист и прозрачен, что Нарцисс, наклонившись, тут же увидел свое отражение и моментально влюбился в этот облик. Он попытался окликнуть его, но, как ни старался, отражение не отвечало ему.
– Ну конечно, не отвечало! Оно же от-ра-же-ни-е! – опять встрял Хозил. – А истории не про придурков у тебя есть?
– Так он и помер, прям на том берегу, – влюбленный в себя, а потому в полном одиночестве, – закончил Холд, стараясь игнорировать мага, который, очевидно, немного тронулся рассудком от стресса. – А в его честь потом цветок назвали.
– Да, слышал. Я же лекарь. А цветок этот бесполезный, кстати, – ни для каких отваров не годен, целебных свойств не имеет. По крайней мере для нечисти. Но-о-о… когда начнется что-то про зеркало правды? – уточнил маг.
– Я думаю, что озеро, которое отметила на карте Умэ, и есть тот водоем, в который смотрелся Нарцисс. И оно же целиком – зеркало правды. Я узнал его: оно очень древнее и зовется Непоколебимым.
– А-а-а, опять древняя ирония, – задумчиво протянул маг и недоверчиво уставился на демона.
– И так же думает автор одной из моих книг, – добавил Холд и вынул из мешка увесистый том. – А он еще никогда не ошибался.
– Ну что ж, – пожал плечами Хозил. – Других идей все равно нет. Отправимся же к озеру! – и с этими словами вскочил с кресла и решительно покинул шатер.
Холд сокрушенно покачал головой, закинул книгу обратно в мешок, забросил его на плечо и пошел догонять своего взбалмошного друга.
В этот раз их путь лежал на север Ночного Базара, на огромное плато, которое купалось в лунном свете и будто пропиталось его серебром. Казалось, что отсюда он и разбегался по всему остальному миру. Шатры с палатками и телегами опоясывали плато по кругу, словно пятясь, а в его центре, будто в кратере, недвижимо стояло озеро с гладкой и блестящей, как начищенная сталь, поверхностью. От него во все стороны разбегались тонкие ручейки и, с длиной русла набирая силу, пропадали из виду. Где-то далеко отсюда они становились реками и большими ручьями Ночного Базара, образовывали новые озера и заводи.
Демон и маг добирались сюда почти целую ночь, но особо не разговаривали. Холд думал о своем, и Хозил, кажется, тоже – по крайней мере он непрестанно вздыхал, охал и останавливался, чтобы нервно почесаться. Но когда они вышли на перевал, с которого можно было оглядеть северное плато во всем его величии, демон не выдержал и задал мучивший его вопрос:
– И все-таки, как тебе удалось обхитрить кицунэ?
– А-а-а, это, – произнес Хозил, будто речь шла о деле давно минувших дней, и снова почесался. – Она так обрадовалась той возможности отомстить мне, которая ей наконец подвернулась, что совсем потеряла хватку. И совершенно забыла обговорить в условиях нашей сделки ее срок, – маг самодовольно улыбнулся. – Ты – моя цена, хочу, чтобы ты остался в шатре со мной, – передразнил он Умэ, сделав свой голос высоким и томным, а потом продолжил: – Тьфу Да пожалуйста. Вот я – остался в шатре с тобой. Всё как она желала. Только речь не шла о том, что я обязан торчать там вечность. Так что я выдержал несколько… страстных атак… А потом откланялся. Ох, как же она верещала, когда я убегал из шатра!
– Впечатляет, – признался демон. – Ты просто король хитрецов.
– О да, – устало сказал маг. – Только она мне всю спину расцарапала. Надо помазать желе из незабудок. Хотя лучше бы их называли забудками… Когти у нее, скажу я тебе… Бр-р-р! Ну да ладно. Это потом. Всё позади. К озеру?
Холд кивнул, и они начали спускаться с гряды. Он нечасто бывал здесь, хотя всегда отдавал мысленную дань древности и легендарности этого места. Плато было холодным, пугающим, надменным. Завораживающе красивым. Озеро в кратере отражало небо и поэтому будто испускало лунный свет, усиливая его энергией воды, озаряя им всю округу. Шатры и лавки, стоявшие кольцом у границ плато, никогда не зажигали свои фонарики – настолько здесь было серебряно и ярко. Теперь становилось понятно, почему озеро звали Непоколебимым: его гладь всегда была спокойная, застывшая, тугая, словно кожа из тончайшего отполированного металла, натянутая на бубен шамана.
Маг остановился, не в силах налюбоваться искрящейся красотой.
– Никогда не перестанет удивлять, – сказал он.
– Будто бы вода светится изнутри. Будто бы луна не на небе, а в озере. Будто бы озеро и есть луна, – добавил Холд.
– О вся нечисть мира! – воскликнул Хозил и хлопнул друга по плечу. – Какой ты все-таки нежный и романтичный! Это все старость, демон. Все старость…
– Замолкни, лекарь, – рыкнул Холд и продолжил спускаться, бросив через плечо: – Шатры раньше стояли ближе к кратеру. Плато словно увеличилось километров на пять в диаметре. Будто взрывом все палатки снесло, и озеро – в центре. Странные это дела.
– А вон, смотри, один шатер остался там, где остальные раньше стояли. Заглянем?
Когда они добрались до одинокого шатра, навстречу вышел осунувшийся торговец. Он подслеповато щурился, а на его руках были сплетенные из ниток браслеты. Демон сразу почувствовал исходящую от них энергию. Это были мощнейшей силы обереги. Такие вещи хороши для людей. Человека эти умело переплетенные нити могли защит