Каз рассмеялся.
– Люди глупые! Почему не могут найти эти звезды сами, если они просто лежат на земле?
– В их мире они совсем другие и не падают под ноги.
– Даже звезды у людей скучные… – поморщившись, подытожил маленький Каз.
Сквозь тепло воспоминаний просочилось сомнение, навязанное Хозилом. Может быть, Холд был куда худшим опекуном, чем привык о себе думать, и его смертный мальчик так хотел стать частью его, демона, мира, что предпочел выдрать свой – с корнем – из сердца. «Только бы вернулся он домой, и я объясню ему, что не обязательно отказываться от своей человечности, чтобы быть жителем Ночного Базара», – пообещал себе Холд.
Работа в небесной кузнице никогда не стояла на месте. Мастеров было двое, и они без устали все луны напролет стучали молотами, лили расплавленное звездное серебро в формы, с шипением бросали раскаленный металл в кадки с водой. Кузница располагалась в сквозном шатре без стен и полога – только огромная крыша-купол, стоявшая на огромных жердях и кольях, вкопанных в землю. Под самым потолком плыли, переливаясь, сотни мелких звездных осколков – удивительная живая гирлянда, вместо лампочек в которой – будто бы крошечные блестящие рыбки.
Кузнец, не отрывая взгляда от огромной наковальни и не останавливая ковку, поприветствовал, перемежая каждое слово звонким ударом молота:
– Рад видеть тебя, демон. Чем обязан?
– Дельце есть на пять минут. Вспомнил вот, что ты мне должен еще с той дриадской сделки, – Холд протянул тряпицу.
Кузнец отложил молот, снял обмотку, полюбовался на свою бороду в зеркало и хмыкнул:
– Странно было думать, что ты забудешь, хоть и лет-то прошло. Сделка та была дрянь, не вожусь больше с дриадами. Чего делать-то? – мастер повертел стекло, идеально чистое и прозрачное, в котором отражалось сияние звезд, плывущих под куполом.
– Да обтравить бы серебром.
– Это можно. Зачем тебе понадобилось зеркало правды, стало быть, не спрашивать?
– Не стоит.
– И это можно. А где мальчишка-то твой? – кузнец понес зеркало на стол, подложил под него тонко выделанный лист коры, обвел, что-то записал на пергаменте, потом поправил карандашом силуэт на коре. – Границы-то всё. Только смертный, пожалуй, не знает, что с Базаром что-то неладное.
– Дела творятся совершенно странные! – поддакнул Хозил, который с интересом принялся наблюдать за работой кузнеца. Тот уже ставил огромный ковш, сделанный из какого-то розово-фиолетового камня, на открытый огонь и кидал в посуду комки и срезы звезд.
– Так и что же, – продолжил болтать бородач, помешивая поварешкой размером с ребенка медленно тающие звезды, – застрял, получается, малец по ту сторону? Домой-то скоро ждешь? Какие прогнозы? Народ много чего толкует. Продажи встали. Меж своих много не наторгуешь. Да и пропажу всех проходников сложно не заметить. Только Лирина видел, но он сказал – сделок не берет, все по архивариусам и книгочеям слоняется, выискивает что-то, поди.
– Совсем проходники эти от рук отбились, – заметил лекарь.
– Не слыхал ничего, – буркнул Холд.
– Ну да, ну да, – кузнец добродушно поглядывал на демона, вырубая форму из пня. – Ну как вернется малец в шатер, ты скажи ему – пусть зайдет ко мне.
– Зачем он тебе? – спросил демон. – Долг за ним какой? Так я оплачу.
– Да не в долге дело, – бросил мастер, выливая расплавленное звездное серебро в подготовленную форму. – Заметил я, что он часто смотрит, как работаю. Думает, скрытный, не вижу. Вон там, у того шатра, пристроится и пялится. Часами так может. Мне не жалко. Только руки у него сильные, у мальчишки твоего. И глаз любопытный, живой. Так что пускай приходит. В подмастерья возьму. Вот официально приглашаю, – кузнец посмотрел на демона и бросил наполненную форму в кадку. – Никого не звал к себе лет четыреста. А его зову. Передашь?
Холд растерялся и рвано кивнул.
– Ну и хорошо. Ждать буду его, так и скажи. Хватит ему дичиться всех. Свой он давно. И это передай, понял?
– Я передам, – внезапно севшим голосом сказал демон.
– А я прослежу! – добавил лекарь.
– На том и забирайте, господа нечестивые, свое зеркало, и пусть будет оно вовек сиятельно, – с легким шутливым поклоном кузнец протянул Холду вправленное в серебряную толстую раму зеркало.
Руки мастера однозначно знали свое дело. С виду он работал грубо, не вдаваясь в подробности, однако оправа была идеально овальной. Казалось, она была соткана из тончайших кружев, но при этом оставалась массивной: звезд кузнец явно не пожалел. Внизу рама перетекала в изящную небольшую ручку. Зеркало выглядело невесомым, словно укутанным в фату невесты.
– Очень красиво, – завороженно прошептал Хозил, не заметив, что начал отражаться в зеркале. Холд резко выдернул его из-под носа друга и вновь обмотал тряпкой.
– Давай поосторожнее, – сказал он. – Штука все-таки сильная. Кто знает, какие вопросы там у тебя в голове. Возвращаемся в шатер. Мы готовы встретиться с Ширитой.
Глава 15
– А как работает заклинание призыва? – с опаской спросил Хозил, когда они вернулись в шатер и Холд вновь замер над столом, аккуратно положив рядом с открытой книгой зеркало правды и склянку, похожую на ту, в которой хранят специи. В ней было что-то рассыпчатое, нечто среднее между порохом и жучками, что, бывает, заводятся в муке. – И откуда у тебя пепел пустынного люмена?
Демон терпеливо отобрал скляночку у Хозила, который ее уже, конечно, схватил и принялся рассматривать.
– Пепел давно припас. Осторожнее. Это весь. А насчет заклинания никаких соображений. И в книге ничего не сказано. Только как сотворить.
– Ну что ж, придется проверять самим. Но… как это будет? Он просто появится здесь? И что нам тогда делать?
– Ты же у нас специалист по ядам, – вздохнул Холд.
– Предлагаешь просто спросить у него, чем он отравил сестру? – взвился Хозил.
– Может, не просто… Может, придется немного поубеждать.
– А если он не захочет убеждаться? У меня нет ни малейшего представления о составе яда – а без этого знания не сотворить противоядия. Очевидно, что это какая-то уникальная смесь именно для этого случая. Холд, я только сейчас понял, в какой жуткой ситуации мы оказались, – маг закрыл ладонью рот, не в силах сдержать ужаса от пришедшего наконец осознания. – Ведь если Ширита не раскроет рецепта… Ночной Базар падет. Все из-за какого-то заскучавшего идиота! – зло воскликнул лекарь.
– Не забывай, что ты говоришь о древнейшем создании нашего мира – хозяине Темного леса.
– Интересно, как он выглядит? – вдруг отвлекся маг.
– Как дриад, предположу. Но, скорее всего, в человекоподобном обличии – ведь он любит гам и веселье самых шумных кварталов Ночного Базара, насколько я понимаю. Значит, ему нужно слиться с остальными торговцами.
– Мне всегда казалось, что тот, кто всегда отчаянно хочет быть в центре самой яркой суматохи, страшно одинок, – заметил Хозил.
– Надо решаться, – тихо произнес Холд. – Понимаю твое желание потянуть болтовней время, но у нас его попросту больше нет. Мы сейчас ставим всё. Либо получаем ответ о яде, либо Ширита нас просто вычеркнет из памяти мира – и Ночному Базару, каким мы его знали, конец.
«И Казу придется возвращаться в пустой шатер», – мысленно добавил он.
– Так, ладно, – лекарь нервно вытер вспотевшие ладони о мантию. – Я совсем не готов. И не уверен, что когда-нибудь стану. Но ты прав: пора. Что нужно делать?
– Да просто совместить зеркало с пеплом, прочитать заклинание призыва и назвать имя призываемого.
Хозил поднял склянку с пеплом пустынного люмена, и неплотно сидящая крышечка начала постукивать, потому что рука мага дрожала. Открыл. Кинул щепоть на зеркало.
– Я был рад нашей дружбе, демон.
Холд поджал губы, почувствовав, как сводит гортань, и уставился в книгу.
– Ba’ary’ar, – произнес он первое слово заклинания. Все мысли были почему-то только о Казе. Как он там? Наверное, совсем возмужал… – Ba’ozra ba’yar. Это были хорошие приключения, лекарь, – бросил он и, набрав мощи в голос, выкрикнул последнее слово: – Bantophika’ar! Я, демон Холд из Ночного Базара, призываю Трескучего Вереска, хозяина Темного леса, взявшего себе в миру имя Ширита!
Хозил зажмурился.
– А откуда ветер? – спросил он, чувствуя, как треплет волосы и обдувает лицо. А потом маг услышал треск развевающихся флажков и открыл один глаз.
Перед собой он увидел аллейку, по обеим сторонам которой стояли лиловые, красные, персиковые и оранжевые шатры, самые что ни на есть праздничные, расшитые, расписные, узорчатые, с позолоченными шпилями и алмазными флюгерками. Перед некоторыми, призывно и томно приоткрыв полог, стояли девушки с вплетенными в волосы цветами. Абсолютно нагие. Некоторые – с бархатной накидкой на плечах, некоторые – в распахнутых прозрачных халатах.
– Я уже умер? – спросил лекарь. – Это надлунный мир, в который попадают лучшие из торговцев?
– Боюсь, что нет, – мрачно ответил демон. – Это Праздный квартал. Самое скабрезное местечко Ночного Базара. Все приличные торговцы стараются обходить его стороной. Здесь ведется торговля совсем иного рода…
Хозил поймал взгляд одной из девиц и тут же стыдливо опустил глаза.
Небольшую, но шумную аллею Ночного Базара, помимо луны, освещали летающие по воздуху бумажные фонарики. Пьянящий аромат цветов, вина и табака заполнял собой пространство и смешивался на легком ветру с дымом – на открытом огне повсюду готовили на вертелах румяные туши, с которых то и дело капал жирный сок прямо в пламя, вызывая аппетитное шипение. Холд увидел чародея, который бесстыдно лапал фею с волосами, будто сотканными из солнечного света; девица хохотала, запрокидывая голову, а ее тонкие крылья цвета молодой травы весело подрагивали.
– Погоди, а что… – произнес Хозил, стараясь не смотреть по сторонам.
– Ох, ну мы и вправду старые дураки! – вздохнул Холд. – Как можно было бы думать, что рядовые торговцы, даже обзаведясь зеркалом правды, смогут щелкнуть пальцами – и Ночной Базар тут же доставит им одного из хозяев своего древнего леса? Боюсь, мелковаты мы с тобой. Думаю, заклинание сработало на свой максимум, который Ночной Базар счел допустимым, и перенесло нас туда, где, видимо, находится нужное нам существо.