Тюремщица пожала плечами.
– Я – солдат короля Фериса. Ему и была верна. Я не скрывала этого от вас. Юного принца я спасла, потому что не могла не спасти. Может быть, я не очень тонка в своих чувствах, но все, что говорю, – это чистая правда. Когда Даркалион стал королем, первое время он сидел на троне с регентом. И ему – регенту – мы, бывшие воины Фериса, и присягнули на верность. Шестилетнему мальчишке наши мечи были не нужны. И хоть армия и подчиняется ему, клятву солдаты давали советнику. Так и повелось. Поэтому я не предавала Даркалиона – невозможно предать того, с кем ты не связан словом. К тому же сейчас я к молодому королю не испытываю той же симпатии, какую испытывала на момент его пятилетия.
Щеки Али вспыхнули. На этот раз от стыда. Она накинулась на Рази, вновь пойдя на поводу у своей вечной подозрительности. Али так отвыкла чувствовать себя в безопасности, что любой враждебный шорох со стороны сразу воспринимался как необходимость занять оборону. И как же от этого устаешь. Она закрыла лицо руками.
– То есть ты хочешь сказать, что армия короля фактически состоит на службе у герцога Люксена? – вдруг спросил Каз, смотрящий, как всегда, в самую суть.
– Именно так, – неразборчиво сказала Рази, потому что вновь принялась за омлет.
– А почему Даркалион не вызывает у тебя прежней симпатии?
Али медленно отняла ладони от глаз.
– Он моментально попал под влияние Люксена и быстро изменился. В их глазах я вроде как была спасительницей наследника, но, несмотря на это, советник очень быстро отправил меня в катакомбы королевской тюрьмы, которые теперь пустовали, – считай что сослал. Вполне понятный жест, расставляющий акценты и приоритеты: было очевидно, что моя включенность в дела королевства и короля была больше не нужна. Большую часть времени я обучала новых гвардейцев. Их было так много в последние годы, что кажется, мы вновь готовимся к войне. И, думаю, традиции короля Фериса продолжаются не волей Даркалиона.
Не замечая оглушенной тишины, что воцарилась за столом, Рази спокойно собирала остатки омлета корочкой хлеба.
– Ох! – она откинулась на спинку стула и похлопала себя руками по животу. – До чего чудесный завтрак! Нираф, слышишь? У тебя талант сытно и вкусно кормить!
Хозяин кабака несмело выглянул из кухни и с робкой улыбкой поклонился тюремщице. По его лбу уже расползся огромный синяк, медленно стекая к глазу.
– Спасибо, госпожа, – сказал он. – Похвала от вас – лучше золота.
И снова скрылся за дверью.
– Так, а чего вы загрустили? – спросила Рази, заметив наконец настроение Али и Каза.
– Люксен? – ошарашенно вымолвила Али. – Обаятельный советник короля? Друг герцога?
– Когда я сидел в клетке, он приходил ко мне и показал свое истинное лицо, – задумчиво припомнил Каз.
– А что же ты молчал?
– Я так и не понял, зачем Люксен явился. Кажется, просто позлорадствовать. Я не успел связать это с остальными событиями, а потом пришли вы – и все так закрутилось, мы опять постоянно бежали, и все события проносились мимо на такой скорости, что, если честно, просто из головы выпало. Может быть, советник был уверен, что я уже не покину тот каменный мешок, а потому пришел засвидетельствовать мне свое отвращение? Но это как-то бессмысленно.
– Ну почему же, – вступила Рази. – В этом довольно много смысла, если ненавидишь существ, подобных тебе. Своими глазами увидеть, в каком жалком положении находится твой враг, дорогого стоит.
– Каких это существ? – оскорбившись за Каза, спросила Али.
– Тварей из Ночного Базара.
Ребята переглянулись.
– Тварей? – Али не поверила своим ушам, ей даже неловко было повторять это слово, но она должна была убедиться, что не ослышалась.
– Да-да, – подтвердила Рази. – Не зря же воевать столько лет готовились – сначала Ферис, теперь вот Люксен.
– О какой войне ты говоришь, Рази? Кругом только мирные соседи! – воскликнула Али, все еще отказываясь сложить два и два.
– О войне с Ночным Базаром, – мрачно сказал Каз.
– Что? – вскрикнула Али. – Как это возможно?
– Никак не возможно, – отрезал Каз. – Потому что я этого не допущу. Али, прости, но я возвращаюсь в замок. Мне нужно перерезать глотку старому лису! Дождись меня здесь.
С этими словами парень, невзирая на ступор подруги, резко встал из-за стола, но Рази мягко удержала его за локоть.
– Осади коней, гневливый, – сказала она. – Этой ночью я была в замке. Вещички паковала. Я хоть и спартанских взглядов, а кое к чему прикипела. А там вся стража на ушах. Когда уже прокрадывалась к выходу, подслушала разговор двух гвардейцев, и оказалось, что Люксен-то всё.
– Умер? – в один голос воскликнули Али и Каз.
– Да нет, – отмахнулась Рази. – Ранен, конечно, но вроде как не смертельно. Какой-то у них с Даркалионом конфликт вышел, вот Люксена и арестовали. Деталей было не узнать – не спрашивать же. Но об этом еще не все в курсе. По крайней мере, те гвардейцы, к которым я попала в окружение, пробираясь сюда, никаких новых приказов – или отмены старых – пока не получали.
– Но зачем сначала Ферису, а теперь и Люксену воевать с Ночным Базаром? – к Казу вернулась способность ясно мыслить.
– Люксену – чтобы стереть его с лица сущего. А Ферис хотел этот мир поработить и заставить исполнять свою волю. Но умер раньше.
– Я слышала нечто подобное от Илисса. О том, что однажды, когда Ферис еще был совсем юным, торговцы ночи отказались заключать с ним сделку, потому что принц вел себя грубо и непочтительно. И что он затаил на них страшную обиду, поклявшись однажды отомстить… Но думала, что это всё глупые сказки.
– Нет, все так и было, – кивнула Рази. – Король Ферис бывал очень откровенным. И чем пьянее – тем откровеннее.
– Люди! – возмущенно крикнул Каз. – Проклятые люди! И что им постоянно нужно друг от друга и от тех, кто от них отличается?
– Да простых, в общем-то, вещей, – решила ответить тюремщица, не поняв, что вопрос риторический и задан от бессилия и боли, – чаще всего власти и богатства. Еще иногда – подтверждения своей силы, величия, особенности. И чуть реже – освобождения мира от лишних мнений и всего, что кажется чужеродным.
– Довольно примитивно. Но понятно, – заключил Каз и задумчиво прищурился, как, бывает, щурится ученый, глядя на сложное уравнение. – Теперь истинное устройство королевства кажется совсем ясным. За исключением одного: никак не могу найти в этой системе места для наемников в белой форме.
– Они охотятся за Даркалионом как за наследником старого короля – ну и за нами заодно, – сказала Али и горько добавила: – Мы же твари из Ночного Базара.
– Я. Я – тварь, – поправил Каз. – Ну вот тут-то не стыкуется. Они же носят белую форму как символ того, что чтят и продолжают традиции старого короля Фериса. Так чем они тогда отличаются от Люксена?
Еще произнося эти слова, Каз почувствовал, как страшное осознание заполняет его голову и как округляются его глаза. Он осекся, и все трое смотрели друг на друга молча, одновременно поняв одно и то же.
– Не может быть… – прошептала Али.
– Ничем и не отличаются, – озвучил горький вывод Каз. – Вот что я точно понял за время своего пребывания в этом ужасном солнечном мире: если что-то не стыкуется с общей историей, значит, оно не то, чем кажется.
– У меня одно время были похожие подозрения, – поделилась Рази. – Уж очень усиленно Люксен отодвигал от меня все задачи, связанные с нападениями на Даркалиона. Уверял, что их решают лучшие гвардейцы. Но я знаю каждого солдата в королевстве – и никаких особых отрядов из лучших нет.
– То есть наемники в белом подчиняются Люксену? Он и есть их командир? – осознание накатывало на Али все новыми и новыми волнами. – Так вот почему советника не было в замке в вечер помолвки!
– Да, а нам он тогда сказал, что ему нужно срочно вернуться к герцогу, – добавил Каз. – Страшно представить, что его дружба с приемным отцом Авеила – тоже только часть спектакля. Старый герцог казался мне очень искренним в своей нежности к Люксену. А все оказалось обманом.
– Думаю, все гораздо интереснее, – сказала Рази, и две пары внимательных глаз устремились на нее. – Если я хоть немного знаю Люксена – а я так или иначе служила рядом с ним и ему больше двадцати лет, – то, скорее всего, никаких наемников в белом и вовсе нет.
– А кто тогда напал на замок? Оба раза! И на нас? И кто гоняется за Даркалионом? Я их сама видела! – воспротивилась Али.
– Герцог страшно любит театр, изящные искусства и все, что с ними связано, – продолжила тюремщица. – Ставлю на то, что белую форму носят те же гвардейцы, что в другое время носят синюю. Как в комедии с переодеванием, которую, бывает, показывают на площади.
– И которая давно стала трагедией, – закончила Али. – Надеюсь, что Люксена казнят за все его злодеяния! А Даркалион поймет, под влиянием какого ужасного человека находился.
Каз обреченно помотал головой.
– Все эти чудовищные истории только доказывают, сколь мудро устроен Ночной Базар. Там все эти годы лжи, интриг и обмана просто не были бы возможны.
Глава 19
«Что-то шансы наши тревожно малы», – подумал Хозил, выползая из-под тяжелого Холда и мысленно прикидывая, какие порошки и травы есть у него в мешочках на поясе. Он ощупал сумку: при падении ничего не пострадало. Сфера света, служившая им путеводным фонариком, отлетела, когда лекарь был повален на землю, но теперь вернулась к плечу своего хозяина и, кажется, пыталась спрятаться за него.
– Нет, дорогая, ты уж, будь добра, свети как надо: тьма нынче слишком плотная, – с мягким укором сказал ей Хозил, и сфера, перестав подрагивать, вновь прочертила круг уверенного теплого света.
– Пригнись! – крикнул Холд.
Лекарь прыгнул на землю, и над его головой вновь пролетел сгусток ядовитого пламени. Янтарные глаза Шириты искрились золотом ярости. Боль затопила его. Он просто метал во все стороны свой отравленный огонь, выжигая землю вокруг, заставляя листву на деревьях истлевать, а ветви – высыхать и осыпа́ться.