– Да так, ничего… просто вложения-то требуются большие. А практика показывает, что когда некоторые умники, например в попытке сократить единичную долю… ну, чтобы наскрести-таки ее из своей не столь уж тугой мошны или хотя бы не потратиться в ноль, раздували их число или позволяли другим акционерам сосредоточить в одних руках достаточно большое количество долей, то это почти всегда приводило к тому, что основателей очень быстро вышибали из числа акционеров.
– А, вот ты о чем… – Собеседник Торбулы усмехнулся. – С этим вроде бы все в порядке. Всего планируется не более десятка акционеров. У каждого будет только по одной доле… Кстати, ты как, потянешь тридцать миллионов? Потому как, судя по твоим прикидкам, как раз столько и выходит.
– Вот прямо сейчас нет, – мотнул головой Торбула. – Но откуда взять, у меня есть. Так что за меня не волнуйся, – усмехнулся он. – О тебе не спрашиваю. Судя по твоему прикиду, ты в шоколаде.
За время разговора Торбула несколько раз аккуратно использовал «острый взгляд», а потом прогнал полученные данные через поисковик в линке. Так что какие материалы пошли на защиту и снаряжение его собеседника, он теперь знал достаточно точно.
– Ну, не совсем еще, но, в принципе, рассчитываю, что смогу контролировать пару-тройку голосов в совете акционеров. Пару – почти наверняка.
– О как! Силе-он… – восхищенно выдохнул Бык.
Когда посетитель наконец покинул его кабинет, Торбула еще несколько ормов сидел, размышляя над тем, насколько непредсказуемо складывается жизнь. Вот, например, он сам, сумевший не только пробудить в себе природную чувствительность к хасса, но и развить ее до пятого уровня, а также сформировать весьма успешную конвойную команду и нехило подняться, завоевав серьезный авторитет в одном из наиболее развитых поселений этого горизонта, позволивший ему войти в Совет поселения, по всем меркам мог считаться редким везунчиком. Но на фоне успехов только что покинувшего его гостя или того же, до сих пор бывшего на слуху в их секторе Кома, бродника со странным именем Кузьмитш – он всего лишь жалкий неудачник…
Бык вздохнул и, расфокусировав глаза, вновь вызвал на линк финансовые документы. Поскольку впереди предстояли большие траты, требовалось серьезно перетряхнуть все ранее запланированное и решить, где и у кого можно занять недостающее… но тут же дернулся и торопливо переключился на одну из закладок. Пробежав ее глазами, он зло ощерился и проорал:
– Крик! – Спустя пару дирсов в проеме двери возникла рожа заместителя, на которой был нарисован вопрос. – Зайди.
Тот пару дирсов думал, уж больно тон лидера команды был суров, но решился-таки и осторожно вошел, настороженно поглядывая на лидера.
– Сядь… Молодец! – После чего Торбула сурово нахмурился и вкрадчиво произнес – А теперь скажи мне, дорогой мой, почему в рассылке, которую я велел тебе регулярно вести, не упомянуто ни о том, что команда Найденыша вошла в поселение, ни о том, когда она это сделала, а?!
– Неужто не упомянуто? – испуганно вскинулся Крик. Хотя у Быка возникло впечатление, что он сделал это несколько наигранно. Но Торбула не стал немедленно выяснять это, а сурово произнес:
– Да.
– Вот ведь твари Кома… – его заместитель расстроенно покачал головой. – Упустили, значит… прошляпили! Ну я им всем… – Но затем неожиданно ухмыльнулся и хитро поинтересовался: – Или, может быть, дело в том, что у Найденыша теперь другое имя?
– И какое это, интересно? – поинтересовался Торбула.
– Ну, например… Кузьмитч! – торжественно произнес заместитель.
– Кхтхо-о-о?! – аж поперхнулся лидер самой сильной конвойной команды Эсслельбурга. А Крик довольно расхохотался:
– Я же тебе говорил, что хочу увидеть твою рожу…
Между тем его недавний собеседник, как бы там на самом деле его ни называли, в настоящий момент подходил к одному приметному дому, расположенному от места обиталища Торбулы всего в одном луке ходьбы. Весьма приметному, потому что такая привычная для мира за пределами Кома вещь, как отдельно стоящий домик, окруженный чем-то вроде садика и небольшим фигурным заборчиком высотой примерно по пояс, в самом Коме практически не встречалась.
Потому что Ком – совсем не то место, в котором комфортно устраиваться подобным образом. Здесь люди даже внутри укрепленных поселений предпочитают держаться кучей и селиться за толстыми стенами и окнами, похожими на бойницы. Потому что даже укрепленный периметр, утыканный бетонными надолбами, прикрытый минными полями и бункерами с тяжелым вооружением, натыканными в каждом более или менее подходящем для этого месте, отнюдь не дает гарантий, что твари Кома не ворвутся внутрь поселения и не попытаются устроить резню. А в этом случае подобный отдельно стоящий домик сразу превращается в ловушку, в которой его обитателю придется отбиваться против вала тварей, считай, в одиночку.
Так что даже имея средства на подобное обустройство, народ все равно предпочитал селиться кучно и оборудовать места своего проживания дополнительными оборонительными возможностями. Впрочем, скорее всего, некими дополнительными оборонительными возможностями обладал и этот домик. Несмотря на весь свой пряничный внешний вид.
Подойдя к фигурной калиточке, Андрей остановился и с сомнением посмотрел на домик. Да уж, строение отнюдь не выглядело местом обитания того брутального типа, о котором ему рассказала Ташель…
Встреча с бывшей… ну, наверное, все-таки любовью, а также его бывшим врачом, или, скорее уж, целителем, произошла совершенно не так, как он это себе представлял. Не было ни обвинений, ни жесткой схватки характеров и воль, ни игры разума. Тишлин просто, весело улыбаясь, подошла к нему и, уцепившись за грудки, притянула его к себе, целомудренно поцеловав в щеку.
– Ну что, ты все еще веришь во все, что я попросила Стука наговорить тебе?
– Ты-ы-ы?!.. – ошалело выдавил Андрей, у которого очередной раз снесло рамку.
– А-ха-ха-ха… – Тишлин весело рассмеялась. – Ну ладно, не совсем попросила… Скорее, сделала так, чтобы он сам это все тебе наговорил. Ты же знаешь, я так могу. – Тут она лукаво усмехнулась и прямо-таки проворковала, добавив в голос целый вагон сексуальности: – Но зачем – пока не спрашивай. Это я тебе потом объясню, – она окинула землянина весьма многообещающим взглядом и с придыханием закончила: – Наедине…
И Андрей понял, что теперь приложит максимум усилий, чтобы ни за что не остаться с Тишлин наедине.
Больше в тот вечер они ни о чем подобном не говорили. Кларианка почему-то после всего сказанного резко изменила свое поведение и начала вести себя максимально дружелюбно и естественно – отчаянно флиртовала с мастером Навиглелем, но и дала ему парочку вполне полезных советов, за которые он торжественно выразил Тишлин свою благодарность, она шутливо подкалывала Стука, который при каждой такой подколке багровел и натужно смеялся, и крайне уважительно общалась с Огромом. На самого же Андрея она практически не обращала внимания. Впрочем, он довольно быстро сбежал из той компании, после чего установил очередной рекорд по «встрече медведя», несмотря на все свои благие планы нажравшись до полного изумления.
Весь следующий саус Андрей провел на нервах. Несмотря на то, что, вопреки его ожиданиям, и Тишлин, и профессор вели себя предельно корректно, а Стук сам старательно избегал лидера команды «Кузьмич». Кроме того, все трое напряженно и даже где-то самоотверженно пахали на то, чтобы сделать из этой команды настоящего монстра, способного действительно прорваться через одиннадцатый горизонт и закрепиться на нем в нужном месте. И вот это, пожалуй, обескураживало Андрея больше всего. Зачем, блин?! Зачем им это надо? Нет, договор есть договор. И сделать что-то они были обязаны. Но для «что-то» хватило бы и трети того, что они действительно делали. А за половину их бы еще и поблагодарили как за самоотверженную работу… И, как будто этого было еще мало, они, до кучи, отчего-то впряглись и в процесс реального укрепления его командирского авторитета!
Нет, не то чтобы ему действительно угрожало что-то серьезное. Лидер Кузьмич уже давно был личностью легендарной, и про его удачливость по горизонтам Кома ходили настоящие легенды. Но при этом вся любовь и преданность его команды основывалась именно на этой самой удачливости… То есть пока он удачлив, его авторитету ничего не угрожает. Но стоит его команде серьезно вляпаться, как авторитет Андрея сразу же неизбежно поползет вниз…
Нет, некий запас есть. И одна проблема команду точно не разрушит. Даже две. А то и три. Ну, если, конечно, они не будут настолько суровы, что им можно будет присвоить статус катастрофы… Но после первой же неудачи ему начнут припоминать все, о чем сейчас никто и не вспоминает. Его молодость. Его неопытность. Те решения, которые он продавил, воспользовавшись своим непререкаемым в тот момент авторитетом.
И плевать на то, что в тот момент они принесли успех, прибыль, возможности. Главное – они были приняты единолично. Без совета со «старшими» и «более опытными». Все это ему припомнят и, более того, начнут утверждать, что именно тогда и началось то самое падение, которое вот теперь привело к катастрофе. Или вот-вот приведет к ней.
Ну, знаете, же как это обычно бывает… Нет? И Андрей не знал. До того как поговорил с кларианкой. Она-таки раскрутила его на разговор. Но не наедине. Ну, почти «не». Потому что при этом разговоре присутствовала и Эстилен.
Все произошло вечером. Он как раз ввалился в свои апартаменты после вечерней тренировки, мечтая о душе и о массаже, который сделает ему Эстилен, но, сделав пару шагов, замер, услышав тихие голоса, доносившиеся из спальни.
– …а когда спит, у него лицо такое милое – как у ребенка!
– Ага, зато когда злится – бр-р-р! Даже если не на тебя… – И из спальни донесся тихий женский смех на два голоса.
Андрей стиснул зубы – ну-у-у, бабы… уже спелись! Он нарочито громко протопал к стойке, с громким звяком сбросил на нее тренировочные мечи, после чего стянул с плеч комбез и демонстративно прошлепал босыми ногами в душ.