– Йорд не хотеть! – запричитал он, с недоумением глядя на собственные ручищи. – Моя бить слишком сильно? Человек вставать?
– Человек немного отдохнуть. – Ошкуй схватил бездыханного Дана – или Игни – за ноги и потащил с дороги в тень. – А потом человек отправится туда, где никогда нет снега и холода… и всегда вдоволь еды и медовухи.
– Человек хорошо! – обрадовался тролль. – Йорд не любить снег. Йорд любить тепло и еда!
Вигдис едва слышно фыркнула – и мы направились дальше, пробираясь к Длинному дому окольными путями. На так уж сложно спрятаться в темноте среди домишек и сараев – даже вместе с великаном-троллем – когда знаешь, за каким углом проход открыт, а за каким непременно наткнешься на ночных дозорных.
«Истинное зрение» просвечивало на пару-тройку десятков метров, да и Хис не подводил, исправно транслируя мне картинку с высоты птичьего полета. Прямо… снова прямо… а вот здесь придется свернуть. Направо. Потом налево – и быстро вперед, чтобы успеть проскочить между двумя отрядами с факелами. Еще направо и снова налево. Пришли… ну, почти.
Я уже видел ржавый железный рог, болтавшийся над входом в жилище Иде – и никакая сила не могла меня остановить.
– Тише, мой ярл! – простонал за спиной Ошкуй.
Но я уже не слушал. И даже не пытался спрятаться в тени от света факелов. Наверняка дозорные у дверей Длинного дома заметили скользнувшую в темноте тень – плевать. Мой «Светоч» рядом! Я прошагал к двери дома Иде напрямую, поднял руку и, ухватившись за край рога, наклонил его на себя.
Ничего.
Пусто.
Не может быть! Если бы кто-то из «Волков» отыскал мой тайник… Но что, если нашел кто-то другой?!
– Мой ярл, – прошипел Эйнар. – Кто-то идет сюда!
Да плевать! Где осколки?! Я уже двумя руками тряс рог, едва не обрывая цепь, на которой он висел, но наградой мне стали лишь крохотные кусочки ржавчины, летевшей в глаза.
Я пришел в себя, только когда Ошкуй с Безбородым буквально повисли у меня на плечах. Алчное наваждение рассеялось – но бежать было уже некуда. Даже «Истинное зрение» не могло ничего подсказать. С одной стороны, со стороны Длинного дома, к нам приближались двое дозорных. С другой – из-за угла – целый отряд. И что теперь? Драться?!
Я уже успел влить в оживший Гунгнир половину запаса духа, когда дверь в жилище Иде вдруг неслышно приотворилась.
Будто бы приглашала войти.
Глава 19
– Что тебе нужно, Беспалый, Хель тебя забери? Зачем ты пожаловал ко мне среди ночи?
Удивительно, насколько быстро проблемы – настоящие проблемы, а не пропавшие куски доисторической железки – ставят на место дурную голову. Еще несколько мгновений назад я едва ли мог думать о чем-то, кроме своей потери – а теперь ругал себя за глупость. И за напрочь сносившую крышу алчность, которая едва не стоила моим спутникам жизни, а самому мне – повторного визита к Хель. Если бы не Иде…
– Мои люди видели кого-то неподалеку. Враги…
– Твои люди выхлебали всю мою медовуху до последнего бочонка, – огрызнулась Иде. – Удивительно, что они еще не встретили самого Тора. Уж он-то накостылял бы им как следует…
– Помолчи, Хромая. – Гудред повыше поднял факел, словно пытаясь рассмотреть хоть что-то в темноте за шарообразным телом Иде. – Ты ничего не слышала?
– Только твою болтовню. – Травница уперлась руками в округлые бока, бесстрашно закрывая собой проход целому десятку воинов. – Твою пустую болтовню и стоны раненых, которых замучили проклятые чужаки.
– Ты смеешь говорить дурное о друзьях конунга, женщина? – буркнул Гудред.
– Видимо, так. – Иде тряхнула рыжими кудрями. – Видимо, на Барекстаде не осталось мужчин, если только старуха не боится сказать правду!
– Осторожнее, Хромая. – Гудред наклонился вперед, нависая над невысокой травницей. – Если кто-то из людей конунга услышит – Черное Копье вырвет твой язык.
– Да будет так – если славному Ульвару угодно воевать со старухами, ранеными и теми, у кого связаны руки, – отозвалась Иде, – вместо того, чтобы сойтись в честном бою с полными сил мужами.
На мгновение мне показалось, что Гудред выхватит меч и зарубит дерзкую травницу на месте – последний выпад оказался… слишком. Даже для той, кто не побоялся бы поспорить хоть с самим Всеотцом. В доме повисла тишина – я слышал лишь потрескивание свечей и факелов.
И скрежет стали справа. Вигдис взялась за нож. Я едва успел перехватить тонкое девичье запястье. Если она сейчас не выдержит, если бросится вперед, выскочит из темноты прямо на Беспалого, если успеет полоснуть его по горлу… Я и сам отдал бы все осколки «Светоча» за одну лишь возможность отомстить за Хроки. Влить в Гунгнир пятьдесят очков духа. А лучше сто – чтобы наверняка – и нанести удар, от которого не спасет ни ловкость, ни самая лучшая броня. Призвать волшебное копье обратно, перешагнуть через труп предателя и повести свой крохотный хирд в бой – последний и безнадежный.
Трус не мстит никогда – но только глупец мстит сразу. И умница-Вигдис понимала это не хуже меня. Она едва слышно вздохнула и прижалась лбом к моему плечу. Опасность не миновала – но теперь хотя бы исходила только снаружи.
– Если твои слова дойдут до конунга, – едко процедил Гудред. – Он может подумать, что ты осталась верна сыну Серого Медведя.
– Конунг волен думать все, что ему угодно. И мне нет дела до того, чья задница займет трон в самом длинном из всех Длинных домов Эллиге. – Иде взялась за дверь. – Но если ты сейчас же не уберешься отсюда и не дашь мне поспать, Гудред Йонарсон, клянусь матерью Фригг, я отрежу тебе кое-что поважнее пальцев, и твоя старуха уже никогда не…
При желании Иде умела быть убедительной. Гудред едва слышно выругался себе под нос и отступил – и дверь за ним тут же захлопнулась. Не знаю, обладала ли Иде «Истинным зрением» – но обернулась к нам она только тогда, когда мерцавшие за стеной алые силуэты зашагали прочь. Похоже, Гудред еще какое-то время ждал за дверью и подслушивал… но так ничего и не услышал.
– Благодари богов за мой чуткий сон, ярл, – пробормотала Иде, поднимая руку со свечой. – Отец Всемогущий, кого ты на этот раз притащил в мой дом?!
– Моя звать Йорд! – Тролль стукнул себя в грудь огромным кулачищем. Йорд не враг!
Иде лишь молча вздохнула и покачала головой – похоже, ее способность удивляться на сегодня себя уже исчерпала… Или у нас были дела поважнее, чем появление в доме самого настоящего рисе-тролля.
– Мне неведомо, как тебе удалось уцелеть, ярл. – Иде проковыляла мимо меня. – Но я знаю, зачем ты пришел. Ступай за мной.
Я еще раз убедился, что внутри приземистое жилище травницы, примостившееся под боком у Длинного дома покойного ярла Тормунда, куда просторнее, чем кажется снаружи. Я сделал десяток, если не полтора шагов следом за Иде, когда она остановилась и запалила еще пару свечей, висевших на стене на странной кованой конструкции, которую при желании можно было назвать «канделябром».
– Я знаю, зачем… за кем ты пришел, ярл, – повторила Иде. – Но я не знаю, сможет ли он отправиться с тобой.
Дрожащий свет свечей выхватил из темноты лицо… несколько лиц. Десяток или даже чуть больше. Точнее, то что от них осталось – даже клыкастая физиономия Йорда напоминала человека куда больше, чем изуродованные пленники-сканды. Мне приходилось видеть подобное и в реале, и – куда чаще – здесь, в «Гардарике». Но эти люди пострадали не в бою. Их избивали уже после того, как скрутили толстыми веревками и заперли здесь. Каждый день. Много и долго – и свежие синяки и ссадины появлялись куда быстрее, чем успевали зажить предыдущие.
– Проклятье… – прошептала Вигдис. – Хвала богам, мой муж умер быстро…
Рагнара я смог узнать только по коротко стриженой – в отличие от остальных – шевелюре. И по перепачканной кровью и грязью одежде – той же самой, в которой он был на свадьбе.
– Рагнар! Мой… мой конунг! – Я снял перчатку и осторожно коснулся покрытой темной коркой запекшейся крови щеки. – Ты меня слышишь?
Через несколько мгновений он открыл глаза… но не произнес ни слова. Похоже, даже не увидел – ни меня, ни остальных. Зрачки Рагнара сжались, когда Иде поднесла свечу чуть ближе – но и только. В его взгляде не появилось и капли мысли – лишь пустота.
– Это я, Антор! – Я легонько тряхнул его за плечи. – Мы пришли за тобой!
– Он не слышит тебя, ярл, – вздохнула Иде. – Его тело здесь, перед тобой, но разум далеко отсюда.
– Что с ним сделали?!
– Лучше бы тебе не знать. За свою жизнь я видела многое, но даже йотуны не могут быть более жестоки, чем чужаки с черными волками на доспехах. – Иде сжала свободную руку в кулак. – Я дала Рагнару и его людям отвар из зерен мака, чтобы унять боль – иначе половина не доживет до утра. Но когда взойдет солнце, зелье перестанет действовать – и их снова придут пытать…
– Солнце?! – переспросил я. – Мы не можем ждать до утра! Нужно уходить сейчас!
– Прости, ярл. – Травница покачала головой. – Отвар из мака силен. Едва ли что-то может заставить твоих друзей проснуться.
– Даже это?! – Я сорвал с шеи мешочек с семенами каэриса. – Помоги мне, Иде! Мы не сможем унести всех!
Она молча приняла утащенные у покойной Хильды смертоносные зернышки из моих рук. Высыпала на ладонь – и минуту с лишним просто смотрела, не говоря ни слова.
– Здесь есть и те, кто пил вместе с тобой «Пламя Муспельхейма», – наконец, произнесла она. – Разве они недостаточно страдали, ярл?
– Разве им станет легче, если я оставлю их чужакам? – парировал я.
– Может, и так. – Иде устало вздохнула и опустила плечи, разом будто состарившись на пару десятков лет. – Но я выполню твою просьбу, ярл.
Чтобы растолочь в ступке несколько зерен каэриса, добавить к ним пару щепоток каких-то пахучих трав и залить кипятком, у Иде ушло примерно четверть часа.
– Держи. – Она протянула мне теплую глиняную бутыль. – Надеюсь, они смогут пить…
Смогли. Особенно упрямым мне приходилось зажимать в нос и вливать пахучее варево прямо в глотку – но выпили все. И как только последний, кривясь, проглотил последние капли, первые уже начали ворочаться. Маковый настой все еще действовал – но каэрис оказался сильнее.