Обманувшись с Опал, она теперь чуть ли не сознательно повторяла ту же ошибку. И, понимая это, не могла толком есть и спать с самой той ночи, когда проснулась в комнате, окруженная пятью трупами.
По ступеням поднялся мастер Кит, неся охапку облитых воском книг, следом Сандр и Шершень втащили последние ларцы. Комната, заставленная грузом из фургона, едва вмещала всю компанию, Сандру досталось место рядом с Китрин. Перехватив ее взгляд, он покраснел и по-птичьи мелко дернул головой, как кивнул бы на улице случайному знакомому.
– Кажется, все, – объявил мастер Кит, отдавая книги Ярдему.
– Спасибо вам, – кивнула Китрин. – Всем вам.
– Должны же мы были хоть чем-нибудь помочь, – встрял Смитт. – Страшно жаль, что все так вышло.
– Да, в общем… – Китрин старательно избегала его взгляда.
– Наверное, вам пора, – обернулся мастер Кит к актерам. – Постараюсь вас нагнать чуть позже.
Актеры, откланявшись, вышли; чуть погодя через окно долетели их удаляющиеся голоса – фургон отъехал. Капитан Вестер беспокойно кружил по комнате, словно ожидал, что половицы от его нетерпеливых шагов станут тише и надежнее. Ярдем растянулся на тюфяке, втиснутом между штабелями ларцов, и закрыл глаза, набираясь сил перед наступлением ночи. Мастер Кит встал и протянул руку девушке:
– Китрин, я хотел бы с тобой прогуляться.
Она перевела взгляд с его руки на капитана Вестера и обратно.
– Куда?
– Я не назначал определенного места, просто думал пройтись.
– Хорошо, – кивнула Китрин, вкладывая ладонь в его руку.
Людское движение растекалось по городу, как потоки воды: медленно и плавно заполняло площадь, что лежала к востоку от нового жилья Китрин, и затем стремительно ускорялось в узкой улочке. У входа в игорное заведение стоял цинна, зазывающий прохожих. Не упустите случай выиграть целое состояние… Удача благоволит к смелым… Потерпели убыток в коммерции – сорвете куш в игре… Выгодные шансы для любой солидной ставки… Фразы звучали одна скучнее другой.
Сквозь толпу протискивались конные повозки, за ними шли тимзины с плоскими лопатами, собирающие навоз. Полдесятка детей с криками носились по лужам, полным грязи и нечистот. Девушка-первокровная не старше Китрин тащила тележку со свежестираным бельем; несмотря на юный возраст, у рта девушки уже залегли скорбные складки. Мастер Кит шел вперед, Китрин старалась не отставать.
Улица вывела их на площадь, которую Китрин еще не видела. С восточной стороны высился огромный храм; разносящиеся в прохладном воздухе певческие голоса славили Бога, сплетаясь в сложных гармониях, словно оба процесса были связаны воедино. Видя, что Китрин замедлила шаг, мастер Кит остановился, прислушиваясь к песнопениям; улыбка его смягчилась, стала печальнее.
– Красиво, правда? – спросил он.
– Что именно?
Актер оперся о каменный парапет и повел рукой, охватывая одним жестом и площадь, и пение, и небо над головой.
– Наверное, весь мир. Несмотря на царящие в нем трагичность и боль, он все-таки кажется мне прекрасным.
Китрин не заметила, как сжала губы – хотелось попросить прощения у мастера Кита за историю с Опал, но он будет вынужден извиняться в ответ, а ей этого не хотелось. Мысли и слова, одинаково ненужные сейчас, беспорядочно путались в голове.
– Чем вы теперь займетесь? – наконец спросила она.
Кит глубоко вздохнул:
– Полагаю, мы пока останемся здесь. Кэри, по-видимому, еще не готова к полному набору ролей, которые вела Опал, однако к концу лета, если будет исправно репетировать, вроде бы должна справиться. После ванайской войны и истории с Опал труппа ощутимо поредела – может, удастся ее пополнить: знаю по опыту, что в портовые города часто стекаются бродячие актеры.
Китрин кивнула. Кит подождал было, не заговорит ли она, и после молчания продолжил:
– А еще мне потрясающе интересен твой капитан Вестер.
– Он не мой капитан Вестер. Он и не думает скрывать, что он исключительно сам по себе капитан Вестер. Совершенно ничей.
– Вот как? Значит, я ошибся.
Храмовый хорал разлился мощнее, сотни голосов взмывали и опадали, трепетно соприкасаясь друг с другом, пока Китрин не стало казаться, будто сквозь них силится проступить иной глас – тихое, едва слышное веяние Бога. Мастера Кита музыка явно увлекла, и, когда он заговорил, Китрин даже удивилась, что актер не потерял нить беседы.
– Судя по всему, драконы оставили миру некое наследие. Я бы сказал… пагубное. Разрушительное по природе, призванное нести боль. Если его не остановить, оно пожрет весь мир. Я не так уж часто встречал людей, способных ему противостоять. Вестер, по-моему, из таких.
– Из-за упрямства? – спросила Китрин почти в шутку.
– Да. И еще, видимо, из-за формы его души.
– Когда-то давно он был полководцем в Нордкосте. Кажется, там что-то случилось с его женой.
– Он командовал армией герцога Спрингмера в войне за наследство. И все знали, что против армий леди Тракиан никому не устоять, но капитан Вестер выиграл все сражения.
– Водфорд и Градис, – вспомнила Китрин. – Упоминают еще и… Эллис?
– Да. Поля Эллиса. Говорят, то была самая страшная битва за всю войну – никто не хотел сражения, но никто не мог отступиться. Рассказывают, от капитана зависело так много, что герцог испугался: а вдруг Вестера переманит кто-то из других претендентов на корону? Убедит поступиться верностью? И тогда Спрингмер велел убить семью капитана и обставил все так, будто это дело рук претендента-соперника. Жена и дочь Вестера погибли на его глазах – страшной смертью даже по военным временам.
– Ужасно, – выдохнула Китрин. – А что с самим Спрингмером? Я слышала, что корона ему не досталась…
– Наш Маркус выяснил правду, расквитался с виновником и исчез. Многие, наверное, думают, что он умер. Насколько я знаю, для людей вроде него ничего нет хуже, чем долгая жизнь: тогда успеваешь узнать, как мало тебе остается после отмщения. Вряд ли он питает хоть какие-то иллюзии, потому-то он и… – Мастер Кит вдруг встряхнул головой. – Прости. Не стоит пускаться в долгую болтовню. Старею, наверное. Я хотел лишь еще раз сказать, что сожалею о происшедшем и постараюсь проследить, чтобы такое не повторилось.
– Спасибо.
– И еще я хотел предложить помощь – всю, какая в моей власти, чтобы благополучно довезти тебя до Карса. На мой взгляд, мы задолжали тебе гораздо больше, чем один день погрузки ларцов. Долгое пребывание в роли солдат, по-видимому, сделало нас чем-то вроде товарищей по оружию. Как ни странно.
Китрин кивнула, однако что-то заставило ее сдвинуть брови – она даже не сразу поняла причину. Церковный хорал, отгремев в последнем аккорде, смолк, тишина накрыла мир волной, и даже чайки кружили в воздухе беззвучно, раскинув в стороны неподвижные крылья.
– Почему вы извиняетесь за все, что говорите? – спросила Китрин.
Мастер Кит обернул к ней лицо с удивленно вскинутыми густыми бровями.
– Я не подозревал, что так делаю.
– Вот и опять… Вы никогда не говорите прямо, вечно всякие «по-видимому» и «я полагаю»… Никогда не скажете «солнце восходит утром», всегда только «насколько я могу судить, солнце восходит утром». Как будто боитесь что-то пообещать.
Мастер Кит вмиг посерьезнел; от взгляда темных глаз по спине Китрин побежал холодок – не из-за страха, а от необъяснимого чувства, будто сейчас ей откроется нечто, о чем она и не догадывается. Мастер Кит потер ладонью подбородок – звук получился тихий, домашний и совершенно прозаический.
– Удивляюсь, что ты заметила, – сказал он и тут же улыбнулся, поняв, что совершил то же самое еще раз. – У меня есть способность говорить убедительно, моим словам верят. Я обнаружил, что не так уж это удобно. И видимо, приобрел привычку смягчать категоричность и пытаюсь обходить прямое утверждение, если не уверен в его истинности полностью, до конца. Даже поразительно, как мало находится такого, в чем я совершенно уверен.
– Странный выбор.
– Зато помогает относиться к себе несерьезно. А несерьезность, на мой взгляд, бывает благотворна.
– Жаль, не могу с вами согласиться. – Китрин сама удивилась, сколько отчаяния прозвучало в голосе. И тут же по лицу полились слезы.
Актер моргнул, нерешительно развел руки – Китрин стояла посреди улицы, стыдясь собственного плача, и не могла остановиться. Мастер Кит, приобняв, отвел девушку к ступеням храма и обернул ее плечи плащом – грубым, из дешевой шерсти, все еще хранящим запах грима. Китрин склонилась головой к коленям, и, хотя печаль и страх брезжили где-то далеко, поток уже хлынул, и оставалось лишь ему поддаться. Мастер Кит, положив ей ладонь между лопаток, поглаживал спину, как ребенку, которого надо успокоить. Мало-помалу плач стих, слезы высохли.
– У меня ничего не получится, – выдохнула Китрин, когда к ней вернулся голос. С тех пор как погиб Безель, она повторяла эту фразу тысячи раз для себя одной и только теперь произнесла ее вслух. Слова вышли горестными. – Я не выдержу.
Мастер Кит убрал руку, по-прежнему оставив на плечах девушки старый грубый плащ. Кое-кто из прохожих на них взглядывал, большинство не обращали внимания. Кожа старого актера пахла как лавка пряностей. Китрин мечтала об одном – свернуться калачиком на каменных ступенях, уснуть и никогда больше не просыпаться.
– Выдержишь, – сказал мастер Кит.
– Нет, я…
– Китрин, не возражай. Послушай мой голос.
Актер вдруг словно постарел, и до Китрин не сразу дошло, что он просто не улыбается. Стали заметнее и круги под глазами, и опавшие щеки, и щетина на подбородке – почти совсем седая. Китрин ждала.
– Ты выдержишь, у тебя все получится. Нет, просто послушай. У тебя все получится.
– Вы хотите сказать, что у меня, по-видимому, все получится. Или что вы думаете, будто у меня все получится…
– Нет, я говорю, что говорю. У тебя – все – получится.
На задворках сознания Китрин что-то шевельнулось, по крови пробежала рябь – как по глади пруда, когда рыба проплывает близко к поверхности. Горе никуда не делось, душу по-прежнему угнетали и страх не выполнить порученное, и ужас перед грозным жестоким миром. Однако пришло нечто новое – искоркой во мраке сознания брезжила новая мысль. «Может быть».