Арбитры заговорили в унисон:
– Предвестник Скиф! Твои доводы рассмотрены, тем не менее в них нет ничего, что не было бы нам известно. Все же в результате анализа выявлено, что ранее твои действия не рассматривались нами как преступление. Это не поддается объяснению: распространение Чумного мора изменило баланс. Это ответ на вопрос, почему сейчас. Небесный арбитраж скрупулезно изучит, с чем связано изменение приоритетов влияния.
Далее говорило только главное Око:
– Предвестник Скиф! Ты обвиняешься в пособничестве Чумному мору. Ты привел нежить на земли разумных! Приняв во внимание изложенное ранее, Небесный арбитраж вынес вердикт: правосудие свершится по усмотрению богов. Небесный арбитраж приговаривает тебя к ордалии! До начала суда богов ты будешь заключен в Винкулу, где и дождешься ордалии.
«Держись, инициал!» – ободряющие слова Бегемота стали последним, что я услышал.
Безо всяких визуальных эффектов картинка мира сменилась на тьму тюремной камеры. Я быстро оглядел себя: пустой инвентарь, из одежды лишь холщовая рубаха да штаны, все навыки заблокированы, уровень снова первый. Дядя Ник в такие моменты вспоминал северного пушного зверя… Как его там? Песец!
На все поле зрения развернулся текст, который нельзя было смахнуть:
ПРИГОВОРЕННЫЙ!
ОРДАЛИЯ НАЧНЕТСЯ ЧЕРЕЗ: 00:48:21…
Ждать суда богов в камере я не стал. Слишком много важного надо успеть передать друзьям.
Выход…
Выбравшись из капсулы, я забыл одеться и выбежал в гостиную в чем мать родила. Марию это нисколько не смутило, зато у меня вспыхнуло лицо. Пробормотав извинения, попросил ее срочно вызвать парней.
Это оказалось не так-то легко – они находились в Дисе: Инфект проводил археологические раскопки на Менгозе, Краулер продолжал разбираться с настройками замка, Бом на побережье охранял новоиспеченных рыбаков клана и одновременно общался с Ортоконом. Пришлось будить одного из отдыхавших работяг, чтоб зашел в Дис и передал сообщение – в режиме ордалии мне отключили все коммуникации.
Пока ждал, использовал время, чтобы перекусить очередным творением Марии. На первый взгляд эти штуки напоминали небольшие жаренные в жиру булки с янтарно-коричневой корочкой. Я повертел неведомое лакомство в руках, примеряясь, откуда удобнее начинать есть. Мария наблюдала за мной, сдерживая улыбку. Наконец решился, укусил пышное тесто, добрался до мяса – и на руки брызнул жирный сок. Я зажмурился от удовольствия. Умопомрачительно…
– Вкусно! – сказал я, набивая рот. – Что это?
– Беляши, – ответила Мария.
– Билаши?
– Ага, типа того. Из русской кухни. Рубленое мясо, соль, перец, лук.
Я сточил штук шесть и, даже когда все собрались, продолжал жевать. Парни, понятно, от предложения составить компанию не отказались.
– Бли-я-ши! – довольно проурчал Ханг. – Ум… Ом…
Я коротко описал, что произошло. Лица друзей помрачнели.
Эд и Малик, облизав пальцы, тут же зарылись в коммы, а Ханг выразил всеобщее мнение одним словом:
– Жопа!
– В общем, так, – заговорил Эд, оторвавшись от комма. – Винкула – название специальной тюрьмы на скалистом острове в Грозовом проливе. Сбежать оттуда еще никому не удавалось. Лучшие архитекторы, магоинженеры, строители Содружества, Империи и нейтралов объединились, чтобы соорудить эту крепость по заказу Небесного арбитража. Там отбывают срок так называемые «враги всех разумных», приговоренные к ордалии. Даже богам доступ туда закрыт. Ну, так пишут.
– Значит, Апоп не поможет, – заметил Ханг.
– Ага. Белый змей на меня злится и скорее сожрет, чем станет помогать, – согласился я. – Ладно, устроить побег все равно не успеем. Да и смысл? Арбитры везде достанут. Лучше расскажите, что за ордалия? В Тристаде судья Кэннон меня к ней приговаривал, но только в предвидении. Атиякари, ассасин из «Аксиомы», говорил, что в ордалии нельзя возродиться после смерти, она всегда окончательна.
– Так и есть, – кивнул Эд. – Это игровой метод навечно забанить игрока. Практически стопроцентный. Проводится часто, потому что судьям выгоднее спихивать ответственность за смертельный приговор на богов. Те к тому же подкидывают ништяков за каждого приговоренного, которого отправили на их суд. А вообще, об ордалии рассказывают всякую чушь.
– Ну да, потому что записать там ничего нельзя и остается верить россказням всяких придурков, потерявших так персонажа, – добавил Малик. – А они в показаниях путаются! Один говорит, что попал на арену, забитую тыщей неписей и игроков, в центре стоял сундук с оружием и броней, и когда ордалия началась, их разморозило от стана, и все рванули за шмотками. Другой отвечает, что это бред, а на самом деле всех выстраивают в очередь к богам, и те решают, что делать с каждым. И типа там и Нергал, и Мардук, и Сет, и все прочие Новые боги.
– Или честно говорят все, просто сценарий рандомный, – предположил Ханг.
– Но кое в чем истории попавших на ордалию сходятся. Короче, Алекс… – Эд нахмурился, изучая инфу в комме. – Преимуществ у тебя не будет. Станешь «нулевкой». Никаких навыков, перков, характеристик. Написано: «каждый предстает на божественный суд таким, каким пришел в этот мир».
Я поймал себя на том, что грызу нижнюю губу. Услышанное похоронило даже проблеск надежды, потому что о своих игровых навыках я был невысокого мнения. Кто Скиф без своих убер-плюх?
Вот именно.
– Слушайте внимательно, это важно, – сказал я, глянув на часы. Времени до ордалии оставалось минут пять. – Помните, где мы качались на Террастере? Нужно связаться с Кусаларикс. Сообщите ей, где я, если спросит. Но главное, пусть она отправит строителей храма. Когда выдаст маячок, установите его на Террастере. Место чисто, я поставил Благосклонность Изиды. У строителей чуть меньше суток.
– Сделаем, – кивнул Эд. – Попробуем выйти на гоблиншу через Грокусзюйда.
– Второе. Мобы, как вы помните, не пересекают границу места силы. Собирайте нашу банду и идите качаться. Даже если никого не убьете, поднимете навыки. Я там видел нового зверобога – огромный крокодил Собек. Попробуйте сразу его не убивать. – Парни заулыбались. – Я серьезно, вдруг с ним можно договориться?
– О’кей, за нас не волнуйся, – ответил Ханг. – Главное, чтобы ты выбрался!
Малик вдруг вспомнил:
– У меня же там пет! Далезма! Вдруг она прокачалась и поможет нам?
– Вряд ли от нее будет прок, – хмыкнул Ханг. – Она же пока мелкая!
– Еще кое-что. Не говорите об ордалии никому, кроме Кусаларикс. Если союзники узнают… Как минимум расстроятся и задумаются, стоит ли продолжать с нами сотрудничать.
Я встал из-за стола. Ханг, поднявшись, стиснул меня в объятиях, к которым присоединились и Эд с Маликом.
– А как же Демонические игры? – спросил Малик. – Нам же утром вылетать! Завтра уже заселение, церемония открытия…
– Малик, – сказал я серьезно. – Если я не успею, лети один и постарайся выиграть!
Парни проводили меня до капсулы. Прежде чем погрузиться, я обменялся с друзьями взглядами.
– Что за траурные лица? Ни фига еще не кончено!
– Точно! – рявкнул Ханг. – Подумаешь, ордалия! Устанут пыль глотать! Порви там всех, бро!
– Раз плюнуть! – преувеличенно бодро заявил Эд, подняв кулак.
Малик открыл рот, но ничего не сказал. Просто кивнул, и я ответил тем же.
Глава 31. Винкула
Я начал погружение. Возможно, последнее для Скифа, и сразу же в уши ввинтился раздосадованный рев:
– Едрить тя через колено! Ты еще кто такой, йо-ба? А ну, покажись!
Такой суровый голос, басовитый, с хрипотцой, мог принадлежать орку, титану или огру. Но подобным образом глотали слоги обычно только гоблины: «чрез», «клено», «пкжись»…
Выжидая, пока зрение подстроится под мрак камеры, я заметил, как на расстоянии вытянутой руки блеснули злые глаза. Над ними маячила системная надпись:
Приговоренный Навалик, гоблин, вор
– Прости, не хотел напугать, Навалик. Я Скиф.
– Скиф… – пробормотал гоблин, бешено шевеля ушами. – И чо эта ты так сказал, будто я чо-та должен о тебе знать? Весь такой одиозный, ну надо же! Скиф, епта! И чо? Мне обмочиться от страха? Так?
– Не обязательно, – буркнул я.
– То-то! – довольно сообщил он. – И с чего ты решил, что напугал? Я, знаешь ли, не из пугливых! Не хотел меня напугать, ишь ты! Крошить надумал? На себя покроши!
– Эй, я не пытался тебя задеть! Это же просто такой вежливый оборот.
– На попятную понесло? Бросай ты свои экивоки! О-бо-рот! – протянул гоблин, передразнивая. – Надо ж, епта, маркиз какой взялся!
Гоблин наскакивал, как петушок на чужака в курятнике. От него несло застарелым потом, луком и Азмодан его знает чем еще. Разбираться с сокамерником не было никакого желания. До начала ордалии оставалось меньше минуты, после чего Навалик станет врагом. Да и вообще, не нравился мне этот, готов поставить что угодно, гобник, то есть гоблин с примесью человеческой крови. Встречался мне такой в Кинеме, когда я искал храм Фортуны – все требовал дать ему амулет связи позвонить…
Отодвинув неугомонного коротышку, я прикрикнул:
– Отвали!
Навалик и не подумал. Подпрыгнул, схватив меня за ворот рубахи, заставил склониться к нему, уперся крючковатым носом в лицо и зашипел, брызжа слюной:
– Нехер выеживаться, словно ты сам император Крагош или верховный жрец Маглубайта! Ты живой труп, такой же, как и я, и жить нам осталось столько, что даже посрать не успеть…
– Вот поэтому я и не хочу с вами разговаривать.
– Это как?
– Надо успеть посрать.
Недоверчиво хмыкнув, Навалик отошел, оставив меня в покое. Наконец-то! Мне надо было проверить, что тут доступно.
Я уперся спиной в стену и стал в стойку, какую принимал Ояма во время одного из спаррингов. Кулак-молот! Обычный удар, никакого Молота. Кажется, даже воздух не шевельнулся, только гоблин отчетливо усмехнулся.
Оглушающий пинок