Дома занялись ужином и, к приходу со службы Дэвида, впятером приготовили просто потрясающий ужин. После него отец и Лиара уговорили меня сыграть на стоящем в главной гостиной рояле. Дорогущий инструмент пока лишь раз звучал под моими пальцами, во время празднования новоселья неделю назад. Вся моя семья уселась на диван-трансформер, предварительно развернув его лицом ко мне, и приготовилась слушать. И я их не разочаровала, видимо от ярких чувств идущих от детей я разыгралась так, что просто выпала из реальности. Два часа играла, сыграла всю свою лирику, совершенно очаровав музыкой всех троих.
Когда концерт закончился, дети в категоричной форме потребовали, чтобы их научили играть тоже. И я пообещала, что найду им учителя музыки. Здесь на станции это не проблема, были бы деньги платить за обучение. Ведь мало записи на мнемографе, она лишь покажет как надо, а вот превращение этих знаний в твёрдое умение, требует огромного количества времени и грамотного наставника.
После попили чаю и развели детей по комнатам спать. И мальки, получившие за день огромное количество впечатлений, поотрубались в момент. Дэйв тоже лёг спать, а мы с Лиарой ещё долго не спали, даря друг другу нежность и любовь. Лишь к полуночи, совершенно обессилев, отрубились.
Разбудил меня лившийся из окна яркий свет, здесь на Цитадели ночное затемнение отключалось в шесть тридцать утра. Дом ещё спит, это хорошо чувствуется по эмоциям спящих. Ли опять сложила на меня ногу и вообще прижалась, уткнувшись носом в шею.
Тихонько провожу пальцами по лицу подруги, какая мягкая у неё кожа. У всех азари кожа шелковистая, но на их фоне Лиара всё же выделяется. Девушка чуть поморщилась, когда я провела пальцем по её верхней губе и открыла глаза. Чуть зажмурилась от яркого света, и посмотрела на меня.
— Утро доброе. — Говорю я.
— Привет. — Улыбнувшись, шепчет Лиара в ответ. — Это так приятно, просыпаться рядом с тобой от твоих чувств, от твоих рук.
— Встаём?
— Ага, и на тренировку?
— Безусловно.
Через полчаса подошли батя с Мишкой, девочки ещё спят, сегодня их решили не будить. Нагрузку необходимо поднимать постепенно, тем более, что девочкам нужно набрать массу после полуголодного существования в вентиляции. Всласть натренировались, вызвав при этом завистливые взгляды от парня. Особенно когда я от души пинала грушу, которая от моих ударов летала будто мешок с сеном.
— Вот так, Мишаня, тренируйся, слушай папу и будет тебе счастье. Самое главное, вас надо определить в школу, но перед этим подтянуть на те два с лишним года, что вы пропустили. Так что я вчера созвонилась, наняла вам репетитора и купила мнемограф. Его сегодня привезут и настроят, и с завтрашнего дня, вы дети, приступаете к занятиям. Понятно излагаю?
— Понятно! — Радостно ответил пацан, — Я уже думал, а когда про школу-то вспомнят.
— Не очень радуйся, вам за весну и лето надо очень многое нагнать, а это крайне неприятный процесс.
— Почему?
— Потому Мишка, — продолжил отец, — Что церебральная нагрузка тщательно рассчитана и если её превысить, а в вашем случае её придётся превысить, то за это приходится платить.
— Платить?!
— Голова будет болеть, Миш, иногда сильно. — Говорит Лиара.
Парень расслабился, — Ну и чёрт с ней, пусть болит, зато знания в ней появятся. Я всегда, как папа, инженером быть хотел и когда в вентиляции осел, просто отчаялся. Там меня никто учить не собирался, а уж о том чтобы оплатить мнемограф у нас даже речи не шло. На еду и одежду бы хватило, жрали всё подряд, вот Лилька и подцепила ту дрянь. А боль, черт с ней, перетерплю.
Подхожу и треплю парня по волосам: — Ты настоящий мужчина, Михаил, настоящий, хоть и маленький ещё. — Мальчишка млеет под моей рукой, а затем обнимает и прижимается. Глажу ребёнка по голове пытаясь проглотить здоровенный ком засевший в горле. Пищит инструметрон, не глядя включаю приём и вижу лицо Макса на экране.
— Лисёнок, мы с девчонками едем к вам, наши малявки в ультимативной форме потребовали встречи с вашими. Так что готовь завтрак с расчётом и на нас тоже.
— Договорились. — Сиплю я.
— Что у тебя с голосом?
— Пустяки, сейчас прокашляюсь, и всё в порядке будет.
— Хорошо, мы выезжаем. — Сказал немец напоследок и отключился.
— Ребята к нам едут гости, Мишаня, буди девочек и веди их умываться. Я в душ и на кухню, надо завтрак приготовить.
— Я тебе помогу. — Говорит Ли, и мы разбегаемся по делам.
Пока ребята ехали, мы только начали готовку, так что нас застали за самым процессом приготовления. Звякнул звонок от дверей и Мишка метнулся открывать. Пшикнули двери и всё стихло, выглядываю в зал и вижу стоящего парня с висящей на его шее девочкой-турианкой, а вторая просто прижалась, обхватив его за талию. На это всё с улыбками смотрят Макс и Дэйзим.
Парень гладит старшую девочку, хотя скорее уже девушку, по голове и шепчет что-то, вижу лишь краешек шевелящихся губ. У младшей всё лицо в слезах, а в чувствах радость и сильнейшая благодарность. А вот у старшей, я почувствовала нечто гораздо большее, отголоски гораздо более сильного чувства. Затем в компанию с криком влились наши девочки, вся вопящая толпа повисла на бедном Михаиле и парень, не выдержав веса повисших на нем четырёх девочек, завалился на ковёр. Дальше был смех и возня на полу, я же с удивлением разглядывала Дэйз. Традиционную для турианок тунику и брюки, девушка сменила на длинную темно-зелёную юбку с разрезами, в которых мелькали ноги в изящных босоножках, ослепительно-белую блузку и тёмно-красный жилет. На голове девушки было что-то вроде шляпы. Весь ансамбль, отдавал чем-то традиционно немецким. Вот ведь Макс. Но смотрелась турианка в нём просто великолепно. Акст, заметив мой восхищённый взгляд, провёл рукой от плеча до бедра подруги, как бы демонстрируя её. Я в ответ показала оттопыренный большой палец и покивала головой.
— И что это значит? — Спросила Дэйз.
— Ты великолепна, подруга, и, похоже, ввела новую моду. — Отвечаю я.
— Думаешь?
— Уверена! Вас видели мои соседи? — Спросила я.
— Нас не только твои соседи видели, но, кажется, половина Цитадели. По крайней мере, те двое турианцев офицеров, чуть шею себе не свернули, провожая нас взглядами от стоянки такси. — Говорит Макс.
Девочки тоже одеты скорее по человеческой моде, в плиссированные юбки до колен с широким поясом и белые футболки с жуткой тварью на груди. На руках у обеих браслеты инструметронов, на ногах босоножки. Мишка проводил гостей в раздевалку, у нас дома ходят либо в тапочках, либо босиком. Вот такая я традиционалистка, для меня дико ходить дома в уличной обуви. И самое удивительное в этом меня поддержали и Лиара, и Дэвид. Вернулись на кухню, дети же умчались на второй ярус, показывать свои комнаты и вообще хвастаться обновками. Пусть им. Мы же продолжили готовить завтрак, усадила Акста чистить и резать фрукты, Дэйз же, помогала Лиаре расставлять посуду за большим столом, я стояла у плиты.
Завтрак готов, позвали детей, те с писком и смехом скатились по лестнице, но перед входом на кухню Мишка поймал девочек и уже все вместе, дети чинно зашли и уселись за стол, вызвав уважительную улыбку у Дэйва и благодарственный кивок от меня. Завтрак пролетел моментом и ребятня, отказавшись от чая и поблагодарив, снова умчалась наверх.
— Ну как тебе, Макс, в роли папаши? — Спросила я.
— Ничего нового, Лиса, я вырос в большой семье, среди сестёр и братьев, кузенов и кузин. Так что возиться с младшими для меня обычное дело.
— Это уж точно, ты ведь даже в армию из-за сестры загремел. — Говорю я.
— Как это? — Спросила Дэйзим. И мы поведали турианке печальную историю старшего лейтенанта Хоффмайера, так вступившегося за честь сестры, что пришлось в армию тикать.
— Значит, как всё закончится, ты из армии уйдёшь? — Спросила его подруга.
— Сразу же, Дэйз, в тот же день. Заберу тебя и девочек, и улечу домой. — Ответил Макс, и турианка прижалась к нему, ласково и нежно глядя на мужчину.
— И нас примут? — Спросила она его.
— Мои точно примут, а на остальных мне плевать. — Сказал Макс.
— А если будут шептаться по углам и смотреть косо? — Спросила Ли, — Люди в этом плане весьма консервативны, Макс.
— Тогда уедем на Мендуар, там нам точно никто ничего не скажет. Там это уже в порядке вещей. Так ведь, Жень?
— Так.
— Макс, а почему вы Джейн, Женей называете? Насколько я знаю, это разные имена. Джейн, по русски Жанна, Женя, Евгения это Юджиния? — Спросил отец. И Дэйзим с интересом посмотрела на меня и на Макса.
— Потому что это моё настоящее имя, пап. — Отвечаю я.
— То есть ты Евгения, а не Джейн? — Спросил меня он.
— Ага.
— А полное имя?
— Евгения Михайловна Шепард.
— Ага, а всё остальное? Остальная биография, тоже такая же?
Я киваю в ответ.
— Как интересно, и кто ты и откуда? Расскажешь?
И я рассказала Андерсону и Дэйзим за компанию, свою историю, рассказала о Мендуаре, о Барсучатах и Рыжиках, об убийствах и промышленном шпионаже. Обо всём, ничего не тая и не скрывая. Макс это знал, Лиара тоже, причём азари гораздо полнее всех остальных. По мере рассказа взгляд адмирала сначала жёсткий стал мягким и тёплым. Старый воин понял, что у меня были причины скрывать своё прошлое, скрывать почти от всех. И ничего особо предосудительного в нём не было.
— Вот значит как? — Прошептал Дэвид когда я закончила. — Значит, командующий твой родной дядя.
— Да, пап.
— И почему ты ему не расскажешь? Почему не откроешься.
— Боюсь.
— Чего?
— Причинить ему боль.
— Чепуха!
— Пап, мы все можем в любой момент отправиться в поля вечной охоты. Любая наша миссия может этим закончиться. А особенно разборки с Назарой. Каково будет дяде, не успев меня обрести, снова потерять? А ведь он, совсем не железный. И, самое главное, он очень важен для будущего, он гораздо важнее меня. Именно ему предстоит готовить Альянс к войне, к Жатве.