На площадку забегает Лиара, бросается ко мне. Но, я показываю, что всё в порядке, пусть проверит мать. Ли, активирует инструметрон и проводит им над телом Бенезии.
— Ты оглушила её, Жень, она без сознания. Программа говорит, что она пробудет в таком состоянии, как минимум четыре часа.
— Азари связаны, — Говорит кроган, держа в руках связанные тушки десантниц.
— Чем ты их связал-то? — Спрашиваю я.
— Х-хе! Проводами от оборудования.
— Отдай их ребятам, пусть осмотрят и избавят от брони, оставив только поддоспешники.
— Понял, Лиса. — Говорит кроган и уходит в комнаты отдыха.
— Лиса! — Громко говорит Сильв. — Аленко тяжело ранен. У него контузия, переломы руки, ноги и нескольких рёбер. Так же разрывы внутренних органов и множественные внутренние кровотечения. Необходима срочная эвакуация и регенератор!
— Связь с «Нормандией»! — Говорю я.
— Коммандер Шепард, слушаю вас. — Голос Пресли в наушниках.
— Чарльз, подымайте корабль и летите к нам, тут у лаборатории есть достаточно большая площадка для его посадки. Ориентируйтесь на маяки в «Кадьяках».
— Вас понял, мэм, приступаем, через десять минут будем на месте.
— Ричардс?
— Слушаю, мэм.
— Пусть ребята с крыши маркером подсветят площадку для облегчения посадки корабля.
— Понял вас, командир, как всё прошло?
— Задача выполнена, только вот Аленко сильно досталось.
— Чёрт, мы помолимся за него, командир.
— Да всё в порядке будет.
— Командир! — Говорит Виктор Павлов, полевой медик из пятёрки Нойера. — Та азари, которую ты приложила при штурме, что-то с ней совсем плохо.
— Сколько продержится?
— Ну, не знаю, может час, может два, но лучше не тянуть, в регенератор бы её.
— Через десять минут придёт «Нормандия», готовьте её и Аленко к немедленной отправке на корабль. И сообщи Чаквас об этом, чтобы док всё подготовила.
— Ай-Ай, понял вас.
Встаю и вижу, как ребята аккуратно укладывают лейтенанта на носилки, рядом хлопочет встревоженная Уильямс. Аленко что-то говорит ей, надо же, ещё есть на это силы у парня. Везде суета, вот десантники вынесли носилки с азари и потопали к монорельсу. На всю суету с любопытством взирает из своей прозрачной колбы царица рахни. Ли села на пол рядом с матерью и, взяв ту за руку, затихла. Медленно иду к колбе, разглядывая гигантское насекомое. Ничего отталкивающего не вижу, она похожа на матку ксеноморфа из фильмов о чужом, только имеет более обтекаемые формы, да кожа не чёрная, а покрыта многоцветным необычайно красивым узором. У разумной несколько больших тёмно-фиолетовых глаз слегка светящихся изнутри. И имеется ярко выраженное лицо, только рот похож на жвала кузнечиков.
Подхожу к колбе и кладу на стекло ладонь, и рахни с другой стороны прикладывает свою. — Что же ты такое? — Шепчу я. И тут меня просто накрыло, снимаю шлем и перчатки, кладу их на стол стоящий у стекла и по решетчатому пандусу подхожу к торцу колбы. Там находится диафрагма входа, нажав на частичное открытие, вхожу внутрь. На всё это открыв рот, с ужасом, смотрят мои люди.
От самой же царицы нет никакого негатива, лишь удивление и любопытство. Забившись поначалу в дальний конец колбы, она, видя, что я не собираюсь ничего ей делать, аккуратно подходит ко мне. Касаюсь голыми руками гладкой горячей кожи головы и проваливаюсь непонятно куда.
Вокруг странное разноцветное марево.
— Приветствую тебя! — Приходит ко мне мысль, сопровождаемая чувством теплого ветерка, несущего запах цветов и легкого перезвона колокольчиков.
— И я тебя, где мы, что это за место? — Мысленно, спрашиваю я.
— Ты в моём разуме, в рекреационной зоне. Полноценный контакт опасен, ты можешь сойти с ума. — Пришло ко мне понимание происходящего, сопровождаемое тихой музыкой и запахом лаванды.
— Как странно, почему твои мысли переплетены с ощущениями и звуками?
— Искристая радость и пение птиц, ты слышишь нашу песнь, и твой разум подбирает аналогии. Наша речь это мыслеобразы содержащие эмоции и чувства, поэтому ты слышишь звуки и запахи.
— Отчего же ты не вступила в контакт с другими, не объяснила и не научила их?
— Холодный осенний ветер, промозглая сырость и запах прелой листвы, они глухи и слепы, они бы меня не услышали, в отличие от тебя. Ты тоже слышишь плохо, наш контакт неполноценен, нечёток, расплывчат. Но всё же, мы можем поговорить, детский смех, писк и звуки шагов по траве, радостный лай щенка гоняющего мячик.
— Почему ты не боишься меня?
— Страх непродуктивен, моя жизнь в твоих руках, оставишь ли ты нас петь наши песни дальше или заставишь навсегда умолкнуть, право твоё. Шелест трав и далёкие раскаты грома, запах луга и пение жаворонка в вышине. Что ты решишь?
— С вами долго воевали, почему? Я не чувствую в тебе агрессии, не чувствую ненависти, в чем причина «рахнийских войн»?
И тут на меня упал образ, это невозможно описать словами, чувства, ощущения целой расы. Образ нёс понимание и описание происходившего. Саларианцы просто не желали принимать того факта, что кто-то превосходит их, да и царицы ульев не желали подчинятся требованиям Совета, королевы делали лишь то, что считали нужным, все попытки остановить экспансию окончились неудачно. Рахни в своих мирах были неуязвимы и недоступны армии Совета и тогда подключили кроганов. Несколько рейдов и цариц перебили. Кроганы заплатили страшную цену, но и рахни лишились центров своего мира. Процесс воспроизводства был остановлен, те, кто являлся средоточием разума, были убиты, раса одичала и вымерла.
— Какой ужас и какая мерзость с их стороны, ведь вы же не колонизировали миры голубого ряда, а жёлтый и оранжевый ряд это условно пригодные для жизни миры, что нам делить?
— Шум дождя в лесу, темнота, тишина и соловьиная песня, мы не знаем причины.
— Но откуда ты взялась? Ведь всех перебили?
— Я попытка спастись, те, кто бегают в нижних ярусах, это моя свита. Мы путешествовали на одном корабле в нейтральном пространстве, нас нашли и привезли сюда. Мы были зародышами в коконах длительного хранения. Их оторвали от меня, разорвали связь, они дики и необузданны, их разум растворился во мраке инстинктов. Холодный зимний лес, ночь и темнота, лишь звук далёкого волчьего воя.
— Значит, ты не сможешь вернуть их под свой контроль?
— Сухой ветер, пыль и песок, холод и мрак, они потеряны, для меня их песня замолкла. Убей их, человек, прекрати страдания.
— Но?..
— Лучше так, чем долгая агония от холода и голода. Запах осеннего леса и шелест осыпающихся листьев.
— Хорошо, но ты пойдёшь со мной, я отвезу тебя к тому, кто научит и защитит. — И показываю образ Старого корня.
— Его песнь созвучна нам, в бездне пространства я слышу далёкие голоса цариц поющих в унисон с ним, я пойду с тобой, я разделю с ним песню жизни и творения. Запах мёда и жужжание пчёл, шелест листьев и тёплый летний ветер. Иди, тебя ждут и волнуются.
— Как твоё имя?
— Лучик солнышка, пробивающийся сквозь листву, летящая бабочка сверкающая рисунком на крылышках в нём, переливы света в капле росы на листке. — Заиграл красками образ перед глазами.
— И это всё твоё имя, какая красота. — Мысленно шепчу я. — Скажи, с кем ещё из моих людей, ты можешь поговорить?
— С той, чьи волосы, будто снег с вершины горы, и образ горного склона под солнцем, смех катающихся, горящие от мороза щёки, и той, чья кожа, будто зимнее небо, но сердце полно тревоги за тебя. Глаза Лиары смотрящей на меня в сумраке нашей квартиры на Цитадели, нежность и любовь горящие в них.
— Поговори с ними, прошу тебя.
— Хорошо, и образ смеющейся рыжей девчонки с покрытыми веснушками носом и щеками. До встречи, Благородная[130].
И контакт распался, оставив после себя чувство острой потери и сожаления.
Стою в стеклянной колбе, вокруг неё вся моя команда с тревогой и страхом смотрящая на меня.
— Что с вами? Смотрите на меня как на сумасшедшую.
— Ты и есть сумасшедшая! — Гулко отвечает Рекс, — Это же рахни, она могла убить тебя с лёгкостью.
— Даже не собиралась, крокодилище, она даже в мыслях не держала моё убийство. Сильвианн, Лиара, зайдите ко мне сюда.
— З-зачем?! — Вздрогнув, отвечает азари, и Снегурочка прижимается к ней, со страхом смотря на меня.
— Я вас, кое с кем познакомлю, и не бойтесь она абсолютно не опасна, мало того, она чудесна и удивительна. Только снимите шлемы и перчатки. Ну же, не бойтесь!
— С-смотри! — Тихо шепчет Сильв снимая шлем и перчатки, — Мы тебе доверились…
— А вы все, что здесь собрались? Ждёте, пока геты двери проломят и ударят нам в тыл? Ну-ка по местам все, занять ключевые узлы обороны, и кто-нибудь сходите в риск-лабораторию номер один, заберите этого Тартаковски и запустите нейтронную очистку, с отсрочкой в пару часов. Приказ ясен?! — Рявкнула я.
— Так точно, мэм! — Орут десантники и разбегаются по местам.
— Рекс, побудь здесь, хорошо?
— Договорились. — Бурчит кроган и отходит ко входу в лабораторию.
Сильвианн и Лиара рядом со мной, страх отступил, но всё равно девушки с настороженностью смотрят на царицу. Та в свою очередь, разглядывает их всеми своими восемью блестящими глазами.
— Коснитесь её руками. — Говорю я. И девушки пересилив себя, аккуратно кладут руки на гладкую и горячую кожу головы царицы, хотя ещё не царицы, ещё царевны. Они вздрагивают, и вокруг разливается чувство сильнейшего удивления, переходящего в радость и восторг. Их чувства переливаются, будто цвета в калейдоскопе, контакт продлился несколько минут и подруги отступили ко мне.
— Мы не можем её убить, Жень! — Потрясённо шепчет Лиара. — Ты слышишь, мы не имеем такого права!
— Кто говорит про убийство, мы отвезём её Торианину, Старый корень укроет её в лабиринте катакомб Фероса, поможет, вырастит до конца, воспитает. Жаль, что придётся убить её свиту, трутни внутреннего круга были бы хорошими помощниками юной королеве. Но, эти болваны вучёные, как обычно всё испортили. У меня иногда бывает непреодолимое желание нацепить на некоторых умников ошейники с намордниками, и посадить на цепь, чтобы эти идиоты от ума, не отравляли жизнь окружающим.