— Хэмэ, у меня такое чувство, что мы с тобой прощаемся очень надолго — может, и навсегда.
— Брось, Лисёнок! На будущий год мне, перед отправкой в действующие части, положен трёхмесячный отпуск — и я тебе обещаю, что проведу его здесь, с вами.
Подошла Нова, прижалась к Хэму.
— Я тоже прилечу, Женька, мы снова сыграем на конкурсе и таки возьмём главный приз, договорились?
— Договорились, — шепчу я в ответ.
Сильные руки обнимают меня за плечи. Правая вся покрыта сложной вязью татуировок — даже на щитках ороговевшей кожи предплечья всё в узорах. Низкий голос нашего лучшего солиста тихо спрашивает:
— Ты что, Лиска? Как маленькая прямо, вся испереживалась!
— Не обращай внимания, Тамэ. Просто настроение плохое, мысли в голову разные дурацкие лезут, а я их на вас вываливаю.
Брат разворачивает меня лицом к себе, и я смотрю прямо в его зелёные ехидные глаза. Он берёт меня за голову, запускает пальцы в волосы, тихонько проводит когтями по коже под ними. Однако привычная ласка брата, кроме удовольствия, приносит новый приступ тоски. Перед глазами всё начинает плыть. Я просто не в состоянии справится с дурными предчувствиями… В эмоциях Тама разгорается тревога. Глядя на меня, он ещё раз спрашивает:
— Всё нормально, Женька? — я в ответ лишь мотаю головой.
— Нам пора, Там, — слышится от трапа голос Хэма.
Брат уходит, но на нижней ступеньке трапа оглядывается, мы встречаемся глазами — и вся моя тревога, кажется, передаётся ему. Взгляд вспыхивает зелёным огнём, и он, повернувшись, скрывается на борту челнока.
Летим домой на нашем летуне. За управлением Денис, рядом с ним Лёшка, мы с девчонками и Каади на заднем сиденье. Мать обнимает меня и тихо спрашивает:
— В чём дело, Женька? Ты в космопорте была сама не своя, что-то случилось?
— Мам, меня уже неделю мучают дурные предчувствия. И чем дальше, тем сильнее. Порой это просто невыносимо!
— А сны? Тебе что-то новое снилось?
— Нет. Только мой страшный сон, где я вас всех не могу найти — он снова снится мне почти каждую ночь, и я почти не сплю.
— Ты знаешь, у меня какое-то беспокойство уже давно — нас, в Чёрной Страже, хорошо натаскали на использование интуиции. И знаешь, она просто кричит мне, что надвигается опасность!
— Мам, что слышно от деда?
— Артур пишет, что поднял все свои контакты в разведке и контрразведке Альянса, подключил Стива. Но там что-то странное — такое ощущение, что на нас ополчились половина корпораций известного космоса. Даже саларианцы замешаны, не говоря про корпоратов-азари с Иллиума и батарианцев.
— А «Цербер» не всплыл?
— А как же без него! Ведь наше существование — прямой вызов их доктрине расового превосходства. «Экзо-Гени» замешана плотно, а они — отпрыск Цербера. Кто-то нанял половину известных пиратских кланов Термина и куда-то увёл. А это — несколько тысяч отморозков.
— И что же делать?! Получается, что они уже готовят удар!
— Пусть приходят — у нас есть, чем их встретить, дочь. Твой дед хорошо поработал с населением, даже для наёмников сегодняшняя милиция Мендуара — опасный противник, не говоря уж про пиратов, для этой братии мы можем стать смертельным сюрпризом. Заметь — приказом губернатора снят запрет на использование термоклипс в гражданском оружии, а если учесть, что большинство взрослого населения вооружено 330-ми, то по качеству ручного вооружения мы превосходим даже регулярную армию. Прибавь сюда предельную мотивацию — и ты получишь крайне опасного противника для любой сегодняшней армии Пространства Цитадели.
— То есть, мы отобьёмся?
— Должны.
— Должны?.. Это если ты готовишься к удару кулаком — а тебе прилетает бейсбольной битой… а то и кувалдой!
— У пиратов и корпораций нет кувалды, дочь… а вот бита может и найтись. И тогда — храните нас всех, Духи.
— Мам, а чем мы им всем помешали? Ведь в создании колонии участвовали все расы Пространства. Даже у ханаров — рыбные фермы на побережье океана. И удар по нам — это удар по всем расам одновременно. Плюс Мендуар в пространстве азари, а матриархи крайне болезненно относятся к атакам на их миры.
— Общество Республики расколото, и вообще, вся их цивилизация — в тупике. Мендуар — это попытка найти выход. Не только для азари — для всех остальных… и попытка удачная. Это очень многим в Республике (да и не только в там) не нравится. Жаль, что Иерархия не может открыто вмешаться — наш успех многим открыл глаза на родине. Но дед связался с примархом Федорианом, и тот пообещал, что по первому сигналу несколько кораблей нашего Пятого флота придут на помощь колонии.
— Что?! Дед, вот так просто, связался с высшим руководителем Иерархии?
— Ну, не совсем просто… но да, они знакомы.
— Дед знаком с примархом?!
— Доченька, ведь Федориан не всегда был примархом — он был когда-то Спектром Совета, тогда они с дедом и познакомились.
— Невероятно! Складывается ощущение, что в этой галактике все друг друга знают… ну или, по крайней мере, моих родственников.
Каади с улыбкой смотрит на меня.
— А азари не возмутятся, мам?
— Пусть возмущаются. В этом случае Иерархия в своём праве, четвёртая часть населения колонии — турианцы. Наши просто ответят, что действуют согласно закону о защите соплеменников. Главное — продержаться несколько часов до их прихода.
— Будем надеяться, что держаться не придётся.
Мама крепко прижимает меня к себе, в чувствах — тревога и страх.
— Будем надеяться, доченька…
Земля, Сан-Франциско
Башня «Экзо-Тауэр», штаб квартира корпорации «Экзо-Гени», 220 этаж
Кабинет председателя совета директоров корпорации, Брэндона Чжоу
Полутёмный кабинет представлял собой удивительное смешение европейского, североамериканского и китайского стилей, однако, благодаря таланту дизайнера они, не конфликтовали, а дополняли и оттеняли друг друга. У огромного панорамного окна, выходящего на Тихий океан, стоял молодо выглядевший мужчина, одетый в дорогой двубортный костюм, и смотрел на огни моста «Золотые ворота». Слегка раскосые глаза выдавали его азиатские корни. Рядом, в висящем в воздухе инвалидном кресле, сидел старик. Старик имел ярко выраженную азиатскую внешность, на изборождённом глубокими морщинами лице яростным огнём горели карие глаза.
— Ты делаешь ошибку, Брэндон. Атака на Мендуар может обернуться катастрофой. Если русские узнают (а они, рано или поздно, узнают), они ни перед чем не остановятся для того, чтобы отомстить. А ты — последний из рода Чжоу. Семья столетиями шла к сегодняшнему могуществу, и одна ошибка может всё погубить!
— Дедушка Хо, у нас всё учтено — следы уведут к «Церберу» и повиснут на Призраке. Этот наёмник, этот наглый лаовай, Джек Харпер, стал слишком многое себе позволять! Он даже смеет оспаривать решения совета директоров! Наглая тварь…
— За ним стоят влиятельные люди из конгресса, внук.
— Эти «влиятельные люди» должны нам столько, что по первому моему слову даже будут гавкать в унисон. Ничтожества, возомнившие себя господами. Ненавижу!
— Русские не такие. Ты же знаешь, что все эти их корпорации — ширма, за которой прячется промышленная машина Советского Союза, и сделано это для удобства работы с внешними рынками.
— Знаю! Но их надо остановить, или хотя бы замедлить — ведь они уже прорабатывают вопрос о создании ещё нескольких колоний подобного типа, только уже в пространстве Иерархии. А туда ни один пират не сунется — это верная смерть. Если русские с турианцами договорятся — станут сильнее всех в Альянсе и смогут диктовать свою волю нам всем. Это недопустимо!
— Может, стоило договориться и попробовать поработать совместно?
— Я пытался. Но мне ответили, что непременным условием совместной работы является разрыв контактов с Гегемонией и прекращение поддержки «Цербера». А я на это пойти не могу — слишком много проектов завязано на «Цербер», да и торговля с Гегемонией приносит нам треть прибыли.
— Значит, атака?
— Да. Это замедлит приток поселенцев, внесёт напряжённость в отношения между расами — ведь среди пиратов, которых мы используем, поровну батарианцев и людей.
— На Земле находится Артур Хакетт, и старый волчара роет носом землю. А благодаря тому, что половина генштаба — его друзья и ученики, он много может нарыть и создать нам нешуточные проблемы.
— Об адмирале позаботятся, дедушка Хо.
— Широко шагаешь, внук, смотри — штаны порвёшь! Тронешь адмирала — и даже дураку станет ясно, что его смерть связана с атакой на Мендуар.
— Выбора нет. Совет командиров «Цербера» одобрил операцию. Выделили даже наёмников для захвата нескольких объектов. Выделены деньги, с арсеналов длительного хранения вытащили гаубицы М777 и снаряды к ним.
— Это же несусветное старьё!
— Для колонистов хватит и этого старья.
— Всё равно. Это авантюра, причём безумная. Могут вмешаться пограничники, и вся эта грязь всплывёт, замазав всех вокруг. Азари, узнав, поднимут крик в Совете Цитадели, ведь это их мир.
— С матриархами договорились — они придержат говорливых и крикливых. А пограничники не сдвинутся с места — это мне адмирал Рёдер обещал лично.
— Ты связался с Рёдером? С этим недобитым фашистом? Он же всех не белых за людей не считает, а к ксеносам относится, как к животным! Надеюсь, ваши контакты не зафиксировали?
— Нет. Я прекрасно знаю, дедушка, что, всплыви мои контакты с этим долбаным наци, от нас отвернётся вся семья.
Старик развернул кресло и быстро полетел к выходу из кабинета, но на пороге обернулся.
— Это безумие, внук. У меня такое предчувствие, что мы все очень скоро пожалеем о содеянном. Операцию точно нельзя остановить?
— Нет. Уже слишком поздно — корабли ушли к Мендуару, через две недели атакуют, и связи с ними, до самого окончания операции, не будет.
— Храни нас всех духи предков. Я надеюсь, это последняя такая операция. Семья не желает связываться с подобной грязью, и ты, Брэндон, я надеюсь, прислушаешься к нашему мнению.