— Вам ничего не нужно, босс? — Спросил Найлуса, Руперт.
— Нет, дружище, иди, отдыхай, скоро вернутся с испытания наши и скорее всего, будут они голодные, как пустынные варрены. Так что, после пустого брюха их нужно будет потихоньку накормить, а это насколько я знаю, требует специфической диеты.
— У меня всё уже готово, сэр. Осталось лишь разогреть.
— Ждёшь?
— Жду, все мы ждём, как и вы, сэр. Ждём и волнуемся, это ведь, будь она проклята, Тучанка. И спать я не смогу, так что лучше пойду в трюм к Кену, помогу ему на складе. — Ответил человек и утопал в лифт.
Найлус посидел, посмотрел немного за тем, как по пескам идет его сестра и друзья. Но, следить за монотонным движением разумных, было глупо и турианец пошёл в инженерный, по пути зайдя в свою каюту и взяв коробочку с разного вида платиновой и золотой проволокой. Там же лежали камушки, всевозможных цветов и форм, которые он использовал для своего увлечения.
С самого детства Найлус любил делать ювелирные украшения, началось всё с плетения для матери, бабушки и прочих родственниц женского пола, разных поделок из всевозможных нитей и проволоки. Дальше — больше, он ходил к местному ювелиру в их небольшом городке и прилежно учился изготовлению украшений. Как говорил, сам мастер Рокус: — У тебя талант, парень! Талант и чувство прекрасного, развивай его.
И почти всё своё свободное время турианец тратил на ювелирное дело. Свои изделия продавал через знакомых ювелиров, но последние годы, предпочитал просто дарить близким женщинам. Своим многочисленным подругам всех рас.
Сейчас же, в коробке лежали несколько серег, которые он готовил в подарок сестре, её азари, и той, что была на Цитадели. Так что, пришла пора закончить начатое и подарить их девушкам.
Три часа спустя.
Пинцет ловко вставил шлифованный лазером редкий зелёный алмаз, купленный им по случаю, вместе с ещё пятью собратьями в одной лавке на Цитадели. Камень сиял в свете лампы, рассыпая вокруг себя зелёные искры и блики. Сама серёжка была уже отполирована, так что осталось зажать усики фиксаторы и украшение готово. Работа успокоила турианца, принесла с собою чувство радости и удовлетворения. — Всегда бы так? — Прошептал он, разглядывая собственную работу. — А то, почти одни убийства в жизни, никакой радости. Но ничего! Скоро-скоро, я встречу ту девушку, которая внесёт разнообразие в мою монотонную жизнь.
Пшикнули двери мастерской и раздался тихий голос Сильви: — Най, ты идёшь? Время.
— Минуту, Снегурочка, сейчас закончу полировку и пойдём. — Ответил он.
Девушка подошла и заглянула за его плечо, подсмотрев процесс. От Сильв плеснуло удивлением и восторгом, когда она разглядела несколько комплектов серёжек в коробочке. Она ахнула и спросила:
— Можно посмотреть, Оцеола?
— Смотри. — Ответил он, продолжая полировать последнее изделие.
Некоторое время человечка, лучась восторгом, разглядывала плоды его творчества, затем сказала:
— Най! Ты кудесник, ты же по-настоящему талантлив. Что ты забыл в СПЕКТР? Твоё дело, творить красоту на радость женщинам всех рас. А ты рискуешь головой вместе с нами.
— Я на своём месте, Сильви. А это, это просто моё увлечение, моё отдохновение. Хотя знаешь, когда всё закончится, я уйду в отставку, и буду заниматься только им. Но сейчас моё место здесь. — Ответил он, закончив полировать серёжку сестры и положив её в ладонь Снегурочки к её товарке.
— Какое чудо! Кому они? — Спросила та.
— С зелёным алмазом — Женьке, с сапфиром — Лиаре, а с редким голубым алмазом… — И Найлус замолчал, мечтательно глядя в пространство.
— Для Жениного клона, да? — Шепнула в ухо Сильв.
— Да. — Ответил он, — Там не только серёжки, там полный набор. И я сделал такие наборы вам всем, и тебе с Лероем тоже. Только вот для парня у меня один лишь перстень.
— Покажешь?! Ну, пожалуйста, Найлус? — Пискнула человечка.
— Нифига, — Оскалившись, ответил он, глядя на умильно смотрящую, на него подругу. — Мучайся теперь, если всё пройдёт хорошо, завтра подарю всем вам. Ну, кроме той, которая пока на Цитадели.
— Ну, Найлу-у-у-с!!! — Заныла девчонка.
— И не надейся меня разжалобить, не получится. Клади всё в коробку и пошли в наурр. Пора посмотреть и поболеть за наших.
— Ты противный, бессовестный… — Забурчала Сильв.
— Что?! — Сделав грозный вид, спросил он.
— Нет-нет! Ничего, всё замечательно! Ты самый лучший, умный, талантливый и добрый, мучитель девушек. Я же вся изведусь от ожидания теперь, так нельзя!
— Ничего, немножко потерпишь. Иногда это полезно, особенно для девушек, особенно для красивых девушек. Ну что, идём?
— Пошли, противный мучитель. И попробуй только завтра не подарить, я на тебя всех напущу.
— А я на вас Женьку, посмотрим кто — кого! Спорим, она вас всех построит в три шеренги и заставит строем ходить и песни петь? — Сказал Найлус, сделав, как иногда выражалась Женька, «морду кирпичом».
— Противный ты, — надула губки Снегурочка.
— Противный? Или всё-таки замечательный? — Спросил он её. Но девушка ничего не ответила, понуро топая за ним вслед.
— Ждем тебя в ангаре. — Сказала Снегурка в лифте, когда он вышел на жилой палубе.
Сходил в каюту, оставил коробку, и нацепил пояс с клинком и пистолетом. Сполоснул руки в раковине, пшикнул на себя дезодорантом и, оправившись, пошёл вниз.
Пока шли в главный зал, встретили лишь стайку детей, которые держась за руки, строем топали туда же. А в самом зале, яблоку негде было упасть. Кроганы, натащили ковриков и ковров, застелили весь пол в помещении, жуя из больших пластиковых чашек, что-то похожее на чипсы, сделанные из мяса варренов, и рассевшись прямо на полу большими компаниями, азартно комментировали происходящее на большом, размером в половину стены, голографическом экране. Команде «Нормандии» был оставлен свободный пятачок, на котором на таких же коврах все пришедшие и расположились. Так же достав пластиковые контейнеры только вот, с кусочками копчёной рыбки. По помещению поплыл, аромат копчёностей, заставляя кроганов, завистливо косится на гостей. Но вот кто-то рыкнул «Начинается» и все уставились на экран. А там, как раз, сестра и её напарники рассредоточившись, осматривали небольшое сильно разрушенное здание, по виду похожее на храм. Он располагался на скальной площадке, со всех сторон окружённой песками.
Люди и не люди обходили и заглядывали в щели между каменными блоками, за лежащие цилиндры рухнувших колонн. Делали жесты, указывая друг другу на те, или иные места. Когда все осмотрели, молодой кроган совсем было собрался нажать на активатор стоящей посреди храма колонны маяка-молота, но парня остановила Женька. Собравшись в центре разрушенного храма, испытуемые о чём-то посовещались и биотики, тускло замерцав, стали нагромождать из обломков несколько баррикад. Образуя из них, периметр обороны. Когда они закончили, весь отряд попрятался за этими каменными баррикадами.
— Умно! — Рыкнул сидящий рядом кроган воин. — Сейчас, кто бы, ни пришёл из песков, ему дабы добраться до бойцов Гранта, придётся преодолеть баррикады, а это будет непросто под шквальным огнём и ударами биотиков.
— Согласен с тобою, Нув, — Вторит ему другой. — Эта человечка, настоящая находка для этого пацана. Да и вообще, давненько не было такого сильного краннта на испытании. Любо дорого смотреть на то, как они действуют. Вся бы наша молодёжь такая была, были бы мы самые дорогие и славные наёмники в галактике.
— Лучше бы вы о доме думали, да о том, как порядок в родном мире навести. А то, вам одну славу подавай, а здесь хоть помрите все, слава вам важнее. — Говорит сидящая с другой стороны женщина, укутанная в традиционный наряд. Лишь яркие синие глаза с вертикальным зрачком, строго и одновременно печально смотрели на мужчин, в вырез одежд.
— Прости, Ниммар[193], мы понимаем твою печаль, но без славы, нет мужчины. Кому мы будем нужны в галактике, если не сможем продавать своё воинское мастерство? — Ответил, поклонившись, воин. — И тогда, как и на что, мы будем жить? Ведь ничего другого мы не умеем.
— В этом-то и ваша беда, вы забыли, что мужчина может не только разрушать, но и самое главное — созидать. Наш народ обладает выдающимися физическими данными, и тратит их на разрушение. А с нашим-то сроком жизни, да выносливостью и силой, мы могли бы быть выдающимися строителями и созидателями. Вы же предпочитаете тратить свои жизни, на бессмысленное разрушение, усеивая своими трупами просторы этой галактики. Сколь бездарная трата жизней! — Говорит ему женщина и, понурившись, отворачивается, глядя в экран.
— Прости нас, Ниммар, скорее всего ты права. Но я, даже не знаю, смогут ли нас принять в большом мире, в другом качестве… — Понурился воин.
— Грядёт величайшее испытание для всех нас и, если мы сможем его пережить вы, мужчины, должны задуматься о судьбе всех нас. Без этого мы в любом случае обречены. Даже если, друзья рыжеволосого Спектра, вылечат генофаг. Мы должны решить для себя, готовы ли мы измениться, готовы ли мы, стать чем-то большим, чем убийцы по найму, воин. — Тихо сказала женщина. — Хватит пустых разговоров, испытание начинается.
И на экране видно, как гравитационный молот замерцал, набирая силу для первого удара.
Вот колонна отстучала положенное время, подняв клубы пыли в самом разрушенном храме. Но ничего не происходило. Что в пустыне, что в развалинах было всё так же тихо и пустынно. Собравшиеся слегка заволновались, полетели шепотки и тихие разговоры. И Найлус спросил, сидящую рядом женщину:
— Чем все озабочены, оттэ[194]?
— Если никто не выйдет на зов молота, это очень плохой знак. Считается, что финальное испытание венец всего. И по нему определяют благоволение духов предков, если никто не вышел, предки недовольны испытуемыми и лишат их удачи. — Отвечает женщина, глядя на Найлуса в вырез одеяния.