— Мой дядя, был верховным служителем этого храма. Он однажды показал мне, где они хранятся. — Ответил Балак.
— Вы же воины, как один из вас попал в другую касту?! Или я вообще ничего не понимаю об устройстве вашего общества! — Опешил Найлус.
— Мой дядя был очень странный… Он был настолько странен, что его не понимал ни кто из семьи, но, несмотря на это, сила его воли и убеждения была настолько сильна, что он смог уйти в другую касту и достичь в ней максимальных высот. Сейчас я вспомнил, что он мне говорил, когда водил смотреть на колонны. Рассказывал, что в один из дней в накатывающем на нас всех ужасающем будущем. Они могут стать для всех нас ключом к спасению. — Тихо ответил генерал. — Сейчас, я сильно подозреваю, что он был подобен вам, Спектр. — Посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом, своих четырёх, тёмно-серых до черноты глаз. — Только сейчас, я начинаю догадываться, как он умудрялся манипулировать другими. Иногда складывалось ощущение, что он видит тебя насквозь, заглядывая в самые отдалённые и глубинные уголки твоей души. Его, как настоятеля сильно боялись и не менее сильно любили, коротким разговором, он мог утешить самого отчаявшегося, самого павшего духом…
— Удивительно! — Отвечаю я. — Что с ним стало?
— Я не знаю… С тех пор, как меня объявили отступником и предателем, я утратил контакт с семьёй. — Глухо сказал генерал.
— В указанном квадрате пусто и тихо. — Прервал нашу беседу доклад Шутника. — Каковы приказы, командир?
— Сажай корабль, Джефф. Генерал Балак, укажите пилоту, где лучше приземлиться. — Командую я, — Боевая группа, жду вас всех в ангаре. Идут только те, у кого в броне есть модуль маскировки. Нам здесь не нужно ни с кем воевать, нам нужно пройти в храм, забрать артефакты и уйти обратно. Всем всё ясно?
— Так точно! — Дружно донеслось из гарнитуры.
— Гор’Бе, на тебе орбита, присмотри за округой, чтобы кто-нибудь не свалился нам как снег на голову.
— Понял тебя, Лиса, есть контроль орбиты. — Ответил напарник.
Я же встаю за спиной у Балака и смотрю, как подо мной проносится бело-голубая, освещённая сторона планеты. Наша же цель, сейчас во тьме, только что наступившей ночи.
Тьма, мглистая тьма и тишина, липкая, словно патока окружала нас. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулась холмистая равнина, из которой уродливыми загогулинами торчали обугленные пни. Вместо предместий столичного мегаполиса, раскинулись руины, засыпанные пеплом. И лишь холмы показывали нам, где когда-то стояли дома.
Медленно идём, окружённые плёнкой маскирующего поля и лишь лёгкие облачка невесомой пыли из-под наших ног, которые уносит ветер, могут указать случайному наблюдателю, что здесь кто-то есть. Но, вокруг тишина и пустота, нет никого и, на многие сотни метров вокруг нет никакого движения. Лишь несущиеся по небу тёмные громады облаков, да попискивание системы оповещения о радиационном заражении местности, разнообразят окружающий унылый пейзаж.
— Генерал, что тут произошло? Почему такой высокий уровень радиации? — Спросил Балака Карл.
— Я подозреваю, что по столице нанесли термоядерный удар. — Ответил батарианец. — И мне кажется, что бомбили не только столицу… И, не один раз…
— Внимание! — Сказал Найлус, идущий с двумя батарианцами в авангарде. Все замерли, присев на корточки и укрывшись за каменными обломками каких-то зданий.
Вижу фигуру брата, подсвеченную тактической системой. Он влез на кучу щебня бывшую когда-то домом, и оглядывает окрестности в тактический монокуляр, подключенный к экрану его шлема.
— На два часа дистанция один и пять, наблюдаю группу противника, в составе «твари» и десятка хасков. Вектор движения, на северо-северо-запад. Скорость, три-пять километров в час. Через десять минут, враг уйдет из зоны операции. — Доложил брат. Оглядывая панораму руин, вдали, почти на пределе видимости маячили тоже изрядно разрушенные башни делового квартала столицы Гегемонии, и что происходит там, мы просто не знали. В этих полуобвалившихся каменных нагромождениях, можно было спрятать всё что угодно. И хорошо, что нам туда не нужно, наша цель гораздо ближе.
«Нормандия» спрятана в километре отсюда, в руинах чего-то похожего на стадион.
— Понятно. Группа, ждём… — Говорю я, усаживаясь на лежащую рядом железобетонную балку. Рядом уселась Ли, моя верная азари уговорила Адамса имплантировать себе в броню модуль маскировки, дабы не отпускать меня больше одну в миссии. Мои эскапады на Тучанке, стоили моей Звёздочке слишком много нервов, и она теперь официально присматривает за мной. Чтобы меня в очередной раз не занесло…
— В зоне чисто. — Говорит брат, и авангард снова идет вперёд. Туда, куда нам указал генерал Балак. Где-то через пару сотен метров, должен быть вход, в комплекс тоннелей, ведущий к подземельям храмового комплекса.
До входа дошли без происшествий, но чтобы попасть в тоннели пришлось повозиться, так как люк оказался завален обломками и мусором. Мы с Лиарой, на пару убрали крупные обломки, а мусор аккуратно разгребли ребята генерала. Балак вскрыл люк, и мы один за другим спустились в тоннель, генерал ушёл с поверхности последним, накрыв перед уходом, люк куском какого-то плоского многослойного пластика вытащенного из обломков.
Двигаясь по тёмным тоннелям, чутко вслушивались в окружающее. Всё-таки нас почти два десятка и шум мы создаём, хоть и небольшой.
После часа продвижения, всё глубже и глубже вниз. Минуя диафрагмы люков и несколько мощных, как будто противоатомных шлюзов. Входим в странное подземелье, по его стенам идут удивительно красивые, разноцветные барельефы. Изображающие жизнь батарианцев и что удивительно, на них нет ни одного намёка на разделение их общества. Здесь, на общих картинах все касты вперемешку. Рядом идут и военные и рабочие и крестьяне, ну насколько можно судить по барельефу.
— Наш мир когда-то был другим… — Глухо сказал генерал, проведя рукой по камню. — Когда-то мы это потеряли и наш народ, скатился на задворки пространства Цитадели. Почему так, Шепард?
— Я не знаю вашу историю настолько хорошо, но по моему вы встали на ту дорогу, которой человечеству удалось избежать только чудом. Итог, итог для вас закономерен, талант не зависит от происхождения и потомок великого полководца не станет столь же великим командиром. А потомок гениального учёного, учёным не будет. Гениальность не передаётся по наследству, скорее наоборот, потомки имеют склонность к деградации. — Отвечаю я.
— И это говорит мне, потомственный военный, чьи предки на протяжении вот уже полтысячелетия служат в армии своего народа? — Удивился Балак.
— Мои предки в далёком прошлом были непримиримыми врагами. Многие столетия русские и англичане соперничали на мировой арене. Хотя, пару раз были и союзниками… А что до меня? То если бы не происходящее сейчас, ноги моей в армии не было бы, я нашла бы себя в чём-нибудь другом. — Ответила я.
— Пели бы песни? — Спросил батарианец.
— Как вариант…
— Хм, несмотря ни на что, мне нравятся многие из ваших песен. Хотя, мне довольно сложно вас понять, вы воин не по принуждению, вы воин по призванию. И почему отвергаете свою суть?…
— Я вообще не воин, генерал. Я ненавижу свою профессию и воюю только потому, что у меня, черт возьми, нет выхода!
— Нашу профессию и не нужно любить, чтобы любить войну, нужно быть сумасшедшим. — Говорит генерал. — Война инструмент, не самый лучший, дорогой и опасный. Но иногда, необходимый.
— Это говорит мне офицер Гегемонии, которая развязала последнюю войну в нашей общей истории? Неудачную для себя войну, результатом которой стали колоссальные финансовые и людские потери. — Говорю я.
— В свете происходящего сейчас, я бы не назвал бы те потери — потерями. Моего государства больше нет, и если бы не Альянс с его политикой, не было бы и народа. — Почти прошептал батарианец.
— Идёмте, генерал, нам нужно поторопиться. Каждая минута здесь, увеличивает риск обнаружения противником. И если нас обнаружат, я не дам гарантий, что мы сможем уйти. — Отвечаю я и показываю ему на уходящий вдаль коридор, в котором стоят наши люди и поглядывают на нас.
— Вы правы, Спектр. Стоит быстрее заканчивать эту миссию, время поговорить у нас будет и на обратном пути. — Сказал Балак и быстрым шагом пошёл в темноту.
Поход по подземельям храма был довольно долгим, так как часто приходилось открывать массивные двери. Закрытые и заблокированные специальными системами, мало того со встроенным контролем доступа. И что-то я сомневалась, что военному храмовники могли дать к ним доступ. Ох, темнит что-то Балак, да и к дяде его вопросов воз и маленькая тележка, жаль, наверное, не задать уже. Увиденное на поверхности оставляло мало шансов что мы встретим кого-то живого.
— Стоп! — Скомандовал Найлус, так и идущий в авангарде и все застыли, чутко вслушиваясь в тишину и пытаясь в мутноватых разводах картинки тепловизора разглядеть, что происходит в глубине коридоров. Смотрю на показатели на визоре шлема и вижу, что уровень радиации пришёл в норму. Да и вообще атмосфера вполне себе пригодна для дыхания.
А из тоннелей донёсся шорох, который сменили тихие голоса: — Нутрае сиввэ?[249] — спросил кто-то тонким голосом.
— Вут, и’торпа вут.[250] — Ответил голос чуть ниже тембром.
Из-за угла ближайшего отворота выглянула маленькая четырёхглазая голова и стала внимательно всматриваться в наш коридор. За ней выглянула вторая и, осмотрев его, качнувшись, явила нам тщедушную фигурку ребёнка, в грязном и пыльном унике. Кое-какие особенности выдали мне, что передо мною девочка.
Малявка, молча пошла в нашу сторону, подсвечивая свой путь тусклым фонариком. Вслед за ней пошёл и второй малёк. Это был мальчишка, возрастом чуть постарше, в похожем и таком же грязном комбинезоне.
— Нутрае, сик отрим! Та конта лим.[251]