– Не спорь, мой желанный… – Воительница положила палец ему на уста. – Ты одарил меня таким великим наслаждением, что я обязана расплатиться. Вернуть тебе державу будет в самый раз! Так что собирай армию и веди ее в родные земли. Считай, они тебя ждут.
– Ты смеешься надо мной? Как ты сможешь сделать то, на что не способны даже самые огромные царства?
– Ты забыл, как мы с тобою встретились, мой князь? – села на него сверху фария. – Я слишком долго была радостью. Пора вспомнить про ужас!
В этот момент Геката как раз вышла на берег моря, через череду проливов впадающего в океан на западе. Остановилась, вздохнула и повернула назад.
Трое выживших богов – это слишком серьезно.
Наряд невольниц был таковым, что мог свести с ума любого мужчину. Он состоял из бесчисленного количества нитей с нанизанными на них крохотными, в четверть мизинца, костяными и каменными шариками и такими же жемчужинами. Нитей было столь много, что они скрывали тела юных дев полностью… И в то же время обнажали совершенно, постоянно колыхаясь и демонстрируя то один участок кожи, то другой. А чтобы нити не разошлись в стороны, женские бедра были опоясаны широкими кушаками с драгоценными подвесками на кистях, каждая – с половину кулака. У одной – хрустальные, у другой – нефритовые и обсидиановые – у третьей.
В общем, весьма достойный подарок! Явно превосходящий ценностью все остальные, едва вмещающиеся в корзины на двух слонах, торжественно въехавших во двор княжеского дворца Джалара, когда-то принадлежащего семье Мактиш, а ныне присягнувшего нагу Амтьяру.
Впрочем, развлечения по эту сторону границы оставались теми же, что и по другую: пиршества, музыка, курительницы с благовониями, вино и женские ласки – воздух буквально напитывали сладострастие и хмель. Потому-то Геката сразу и заподозрила, что за занавеской у дальней стены находится властитель. Ведь богам чужды почти все человеческие радости. Они не могли наслаждаться пирами, ибо ели всего пару раз в год, и только живую пищу. Они не ценили вино, освежаясь лишь родниковой водой. Они не испытывали вожделения – похожее чувство приходило к ним лишь во время нечастого праздника плетения. И разве только дымы некоторых трав могли доставить им особое наслаждение.
Зато они не только могли повелевать, захватывая разумы иных существ, но и прекрасно ощущали чужие эмоции. Намного лучше фарии, а уж она-то немало насладилась, купаясь в таковых чувствах пирующих смертных! Это значило, что властитель мог наслаждаться эмоциями, хмелем и вожделением смертных многократно ярче Гекаты. Возможно даже в десятки раз сильнее.
Ведь боги всесильны! И им тоже хочется получать от жизни наслаждение. Помимо такового от познания мира и изобретательства, естественно.
Появление новых невольниц, тем более столь вожделенных, вызвало у пирующих воинов крики восторга. Рабынь тут же стали лапать, тянуть к себе, пытаться усадить, а то и вовсе опрокинуть.
– Постойте, постойте, досточтимые мужи! – взмолился седовласый посол в длинной замшевой тунике. – Не нужно портить подарок, до того как его оценит властитель! Может статься, он изберет кого-то для себя?
– Слава властителю! Слава всемогущему! – отозвались гости, ненадолго меняя прелестниц на чаши. – Долгих лет непобедимому!
Невольницы затанцевали, и музыканты, увидев это, взялись за инструменты. Чарующая мелодия позволила рабыням согласовать свои действия: движение бедер, дрожание плеч, резкие рывки, вынуждающие соскальзывать с возвышений на груди сверкающие нити, притопывания ногами, обнажающие уже бока от плеча и до самых колен…
Мужчины восхищенно завыли, задвигались, торопливо осушая чаши, приподнимаясь, пожирая невольниц глазами.
Слуга отодвинул занавеску, позволяя могучему всесильному существу самолично взглянуть на тех, кто вызвал в смертных такое невероятное возбуждение…
Невольницы, пританцовывая, закружились, приближаясь к высшему существу…
Внезапно в воздухе мелькнул нефритовый наконечник и врезался в голову огромного змея. Точно в макушку, ровно между глаз.
Послышался легкий хруст: камень погрузился в плоть почти целиком.
– Надеюсь, князь Мактиш не медлит и скоро появится здесь, – проговорила Геката и выдернула смертоносный грузик из головы нага.
В зале повисла мертвая тишина. Смертные, похоже, совершенно не представляли, как нужно вести себя в возникшей ситуации.
Фария еще несколько раз взмахнула обрывком кушака с нефритовым камушком на конце. Но поскольку сражаться оказалось не с кем, взяла с одного из столиков чашу, отпила и одобрительно причмокнула:
– Совсем неплохо! – обвела присутствующих взглядом и добавила: – Полагаю, все вы понимаете, что отныне сии земли, этот город и вы сами принадлежите князю Мактишу?
Возражений не последовало. Ибо нет правителя – не за что и сражаться.
Уже спустя два дня Геката на правах хозяйки встречала во дворе слонов со знатным карасавчиком и его свитой.
Слон опустился на колени, слуги, метнувшись, приставили лесенку. Князь в белом одеянии, с палицей в одной руке и веером в другой спустился на землю, однако при виде фарии не устоял, кинулся вперед и крепко ее обнял, жадно поцеловав.
– Ты истинная чародейка! Ты сокровище! Ты смогла одолеть самого бога! Ты… Ты… Ты просто всемогуща, великий дар небес!
Он снова жадно ее расцеловал и громко провозгласил:
– Мы победили! Мы одолели нагов! Моя Геката истребила их! Да будет праздник!
Геката задохнулась от холода, от брызг в лицо и неожиданности. Покрутилась в воде, увидела неподалеку полоску с макушками деревьев и поплыла к ним, быстро утрачивая все иные чувства, кроме острейшего голода.
– Вам лучше не знать, что за мерзость мне пришлось жрать, чтобы хоть немного прийти в себя, – глубоко вздохнув, призналась «лягушонка». – Я оказалась слишком слаба даже для охоты на жуков! Остров, возле которого я всплыла, был очень мал, а мне требовалось много-много еды! Даже просто для того чтобы переплыть на другой остров, и то нужны силы. А я после долгого пребывания на дне морском больше всего напоминала студень, этакую медузу бледную, а не саму себя. В том смысле, что плавать если и могла, то примерно с той же бодростью.
– Подожди-подожди! – возмутилась Дамира Маратовна. – Какое море, откуда?! Ты разве забыла, что тебя завалило в Чаще? А Чаща, как я понимаю, – это Русская равнина!
– Ты так говоришь, словно я тебе теорию какую-то фантастическую излагаю, а не воспоминаниями делюсь, – развела руками фария. – Когда наш дом оттаял и я всплыла, вокруг было море!
– Откуда у нас в центре России море?!
– Ты намекаешь, что я вру? – вскинула брови «лягушонка».
Археологиня немного подумала, взяла с дивана сотовый, посмотрела на экран.
– Десять утра – это уже приличное время? Даже немного больше… В принципе, пары уже начинаются… – Она пролистала журнал звонков, нажала вызов. – Доброе утро, Ильхан Гергиевич! Надеюсь, я не слишком рано? Просто тут возник еще один вопрос по нашему мегалиту.
– А-а, это ты, Дамира? – дружелюбно отозвался геолог. – Ну, вообще-то я пока еще на работу хожу. Не в том смысле, что собрался увольняться, а в том, что экспедиций, увы, пока не планируется. Но тебе, как я понимаю, везет куда больше. Какая-то древняя обсерватория, как я помню из нашей вчерашней беседы.
– Да, у меня с нею опять нелады. – Археологиня переключила свой смартфон в режим громкой связи и положила на стол. – У нас так получается по материалам культурного слоя, что селение стояло на острове. Насколько это возможно?
– Это которое возрастом десять тысяч лет? – собеседник громко хмыкнул. – Ну как раз нигде в другом месте, кроме как на морском острове оно находиться и не могло!
– Но это же Русская равнина, Ильхан Гергиевич!
– Это пока, сударыня, это всего лишь пока! У нас в геологии отношение ко времени и событиям несколько иное, нежели у вас, историков. Про хвалынскую трансгрессию вы когда-нибудь слыхали?
– А можно чуть-чуть подробнее, Ильхан Гергиевич?
– Хорошо, расскажу подробнее. Итак, с геологической точки зрения все случилось практически мгновенно. Примерно сто тысяч лет назад с климатом внезапно произошла какая-то чертовщина и наступил самый жестокий ледниковый период в истории планеты. Такой лихой, что наша с вами Русская равнина, сударыня, покрылась ледяным панцирем примерно в пару километров толщиной. Правда, центр этого безобразия находился в Норвегии. Ну, это для понимания того, откуда следует считать радиус обмерзания. Ледники же высосали отовсюду столько воды, что уровень Мирового океана обвалился на сорок метров по самым скромным оценкам! Некоторые специалисты полагают даже, что на все сто. А уже десять тысяч лет назад все внезапно закончилось! В общем, если измерять геологически, то счет шел на секунды. Однако если спуститься к вашему течению времени, то событий произошло намного больше. Пятнадцать тысяч лет назад человечество начало строить заводы, электростанции, автомобили, из-за чего на Землю обрушилось глобальное потепление…
– Я так понимаю, Ильхан Гергиевич, это был сарказм? – уточнила археологиня.
– Само собой, Дамирочка! – рассмеялся собеседник. – Костры тогдашних неолитических дикарей влияли на климат ничуть не больше, нежели современные фабрики! Однако же где-то пятнадцать-шестнадцать тысяч лет назад случилось очередное невероятное чудо неизвестного происхождения, и на Землю обрушилось тепло. Ледник начал стремительно отступать. Стремительно – это означает несколько сотен километров за тысячу лет, а не со скоростью реактивного самолета. Где-то за шесть тысяч лет от Саратова до Норвегии.
– Да уж, у нас действительно разные понимания скоростей, – хмыкнул Варнак.
– Вот как раз в этот период и начинается самое интересное. Ибо такие реки, как Обь, Лена, Енисей и многие другие уже вовсю текли, но вот на их пути в Северный Ледовитый океан лежал толстенький такой, непромокаемый ледник. Да еще и сам океан вдоль побережья промерз, разумеется, до самого дна. Там и сейчас вечная мерзлота продолжается, если ты в курсе. И поскольку деваться воде было некуда, она наполнила все местные низины, поднялась, а потом стала перетекать в Каспий. А это, на минуточку, три реки, причем каждая как три Волги! Каспийское море раздуло, словно воздушный шарик. То есть современный Саратов, скорее всего, был затоплен, а Волга, Кама и прочие впадающие реки превратились в лиманы шириной в десятки километров. Ну и кроме того, ледник постоянно таял, с него хлестали реки воды, затапливая прил