К ней, двуединой, уже бежала стража.
Воительница подпустила смертных поближе, дохнула волной ужаса. А когда бедолаги рванули наутек, подобрала брошенные плетеные щиты и прыгнула внутрь города, устремившись к самому высокому из каменных шпилей.
Где еще может отдыхать великий бог, как не там!
Ей удалось успешно пробежать примерно половину пути, шагов полтораста, когда впереди замаячила толпа, послышался звенящий гул.
Геката торопливо вскинула щиты, и они тут же задрожали от впивающихся в них стрел. Многие каменные наконечники даже пробили преграду и высунулись внутрь на ладонь, а то и на две.
Фария ускорила шаг, снова плеснула вперед волной ужаса.
Ближайшие смертные попятились, но вот лучники продолжали опустошать свои колчаны. Да так лихо, что щиты потяжелели от стрел почти вдвое!
Между тем воины перед ней визжали от страха, прыгали и метались, но никуда не уходили. То ли их подпирали сзади другие защитники, то ли воеводы, выпустив войско на улицу, просто закрыли за ним двери. И, как обычно бывает, среди смертных нашлись те, кто от страха не кинулся наутек, а схватился за оружие и бросился на врага. Справа и слева над головой замелькали наконечники – воительницу старательно пытались проткнуть сразу с нескольких сторон. Геката двигалась вперед, чуть приподняв щит и стуча топориком по ногам внизу. В сложившейся давке спрятать их воинам было некуда. Люди кричали, падали, на них тут же наступали другие. Фария стремилась вперед, буквально залезая на раненых, брыкающихся внизу, и снося всех, кто оказывался впереди.
Кого-то давили внизу, кто-то продолжал битву наверху, остальные метались в поисках выхода. Битва потихоньку смещалась выше. Гекате стало казаться, что скоро она сможет пробиться если не к дверям божественного жилища, то уж точно к окнам второго уровня.
Шпиль внезапно вспыхнул, свет стал спускаться вниз, открывая взгляду все новые и новые каменные танцующие фигурки. В большом верхнем окне появился приземистый старик в белой накидке и торчащими в стороны седыми волосами, делающими его похожим на одуванчик, а рядом – два молодых трубача с коровьими рогами.
Трубачи протяжно протрубили, замолчали, и старик провозгласил:
– Прекратите битву! Великий и всемогущий наг Канья покинул свой дворец через ручей омовения и ныне направляется в море, дабы утешиться после тяжких трудов! Прекратите битву!
Геката попятилась. Потом отступила еще, до ровной дороги.
Ведь если властитель сбежал, прорываться в его дворец смысла уже не имело. Чего ради сражаться?
– Великий и всемогущий наг Канья повелел передать своей гостье, что фарии сильны, но не всесильны! – все так же старательно проорал старик. – Он может своею волей послать в сражение тысячу смертных! И хотя половина из них погибнет, выжившие неизбежно одолеют фарию! Но сердце бога полно милосердия, и он не желает проливать кровь невинных, не зная жалости. Великий и всемогущий наг Канья повелел передать, что фарии живучи, но не бессмертны. Ныне из ста выжила всего лишь одна, и последней из вас не стоит искать смерти. Пусть фария уймет свою кровожадность, и тогда она не познает мести всесильного! Великий и всемогущий наг Канья своею милостью дарует ей таковую возможность! Но лишь один-единственный раз!
– А его брата мне истребить допустимо? – громко отозвалась Геката.
– Я передаю послание великого и всемогущего нага Канья, но не говорю от его имени! – отозвался старик. – Именем великого и всемогущего, откройте ворота! Наша гостья больше не станет сражаться. Пусть она уйдет спокойно, ничего не сломав и никого не убив на своем пути.
Властитель Бхимаварама был совершенно прав. Драться только ради того, чтобы драться, воительница не собиралась. Геката бросила щиты, отступила к крепостной стене, вдоль нее выбралась к воротам и вышла на дорогу.
Ученица Легостока поняла, что братья Каньясаньи все-таки смогли ее перехитрить!
Разумеется, их многочисленная и продуманная охрана была бессильна остановить бессмертную воительницу на пути к их хозяину. Но она неизбежно дарила властителю достаточно времени, чтобы скрыться из любого опасного места. Особенно если тот заранее позаботился о пути к отступлению. Нора, протока, даже колодец с питанием от ближней реки позволяли нагу исчезнуть быстро и спокойно. Заметить бога, плывущего в глубине водного потока, ни смертные, ни даже фария не в силах. Тут не поможет и целая армия!
Впрочем, сами братья находились точно в таком же положении. Ибо выследить воительницу, внешне почти неотличимую от обычных смертных женщин, тоже было совершенно невозможно. Разве только она сама себя ярко выдаст, как с князем Мактишем. Справиться с опасностью они не в силах, потому и заговорили о мирных отношениях.
Хотя, понятно, от своих целей никто отказываться не собирался.
Нужно было только придумать, как подловить врага.
Вода в море оказалась соленой. Никаких припасов у Гекаты с собой не было, последний кусок жареной зайчатины она съела при сплаве по реке. Слега позволяла более-менее грести, но знать бы куда.
Посему в состоянии полной безнадежности фария уселась на плотике, ругая себя за безалаберность и пытаясь найти выход. Но в голову ничего не приходило.
Не будь воительница бессмертной, наверное, впала бы в отчаяние. Геката же просто опечалилась и уныло ждала, чем же все это приключение закончится.
Закончилась напасть уже через полдня, ибо на горизонте показался парус. Вскоре под парусом стал различим крупный корабль, чем-то похожий на отъевшегося кабанчика, причем он прямо на ее глазах повернул к путнице.
Шел корабль ходко, целясь почти точно в бессмертную.
На нос вышел молодой крепкий мужчина, наклонился вперед и закричал:
– Парус спускать не станем, морока! Руку подними – подхватим!
К борту корабля, готовые спасти терпящую бедствие путницу, вышли один за другим сразу трое корабельщиков. Фария подняла правую руку, и первый смертный уже ловко перехватил ее за запястье, сильным рывком потянул наверх. Следующий перехватил за пояс, и они вместе закинули Гекату на палубу. Помогли встать и тут же деловито ощупали, приоткрыли рот, сняли с плеча сумку, заглянули внутрь.
– Крепкая дикарка! – сказал тот, что первым окликнул ее с носа. – Красивая, молодая, сильная. Можно продать за хорошую цену.
– Топоры неплохие… – добавил второй, перетряхнув сумку. – А больше ничего нет.
– Скребки еще… – напомнила воительница.
Оба корабельщика аж подпрыгнули:
– Да она язык нормальный понимает! Это же вообще вдвое дороже можно просить!
– Хороша баба! Ох хороша! – подошел сзади еще один мужчина. – Это мы удачно прибарахлились.
Геката заколебалась.
С одной стороны, очень хотелось покидать всех этих наглецов за борт. С другой – нехорошо как-то, они же ее спасли! С третьей – в одиночку ей с таким огромным кораблем явно не справиться. Особенно не зная, как это делать.
– Попить дайте, – попросила фария.
– За мной иди! – поманил один из корабельщиков, подвел к бочке у мачты, поднял крышку. Внутри плескалась вода, прямо в ней плавал деревянный ковшик.
Воительница дотянулась до него, схватила за ручку, несколько раз зачерпнула полный и жадно выпила.
– Ну, что там у нас?! – послышался уверенный голос.
Геката бросила ковшик обратно в бочку, закрыла крышку и повернулась.
Перед ней стоял чуть лысоватый, с проседью в оставшихся волосах, не самый высокий – ей примерно до бровей, – зато заметно упитанный бритый мужчина лет этак сорока. Не красавчик. Однако одетый в светло-серую тунику из тончайшей замши, в отличие от засаленных одежд прочих корабельщиков из толстой сырой кожи, и в сандалиях на деревянной подошве с золотыми клепочками по краю, а не босиком. А еще у него на запястье поблескивал серебряный браслет с несколькими цветными камушками, а на пальцах было два кольца, нефритовое и серебряное.
Проще говоря, это явно был хозяин корабля. И потому фария с улыбкой одарила его легкой волной чувственного наслаждения со сладких пиров князя Мактиша.
И мужчинка сразу растекся: обмяк, расплылся в улыбке, потянулся к путнице, потискал ее по щеке, запустил лапу под куртку и стиснул грудь, а потом жадно прильнул губами к губам в затяжном поцелуе. Отодвинулся и сказал:
– Зачем такую лань изящную продавать? Себе оставлю!
– Воля твоя, хозяин, – пожал плечами первый корабельщик. – Да только взяли мы ее с моря все вместе. Как бы каждому доля положена.
Геката выплеснула на мужчину еще немного вожделения, и тот решительно отмахнулся:
– Будет вам доля!
– Ты хозяин, тебе решать, – отступилась команда.
Похоже, обещание награды всех вполне устроило.
– Как прикажешь тебя называть, мой господин? – смиренно склонила голову фария.
– Капитаном Истаханом, женщина!
– Мое имя Геката, мой господин.
– Я запомню! – Хозяин поцеловал ее снова, немного потискал, после чего отошел к корме. – Не виляй рулем, Рябунь! Три пальца под солнце – и держи твердо! До заката надобно берег застать, а мы и так опаздываем.
– Так волны, хозяин!
Рябунь выглядел совсем юным мальчишкой. Он стоял на корме, держа рукоять большого весла, и отчаянно потел. Он тоже был босым, но тунику носил не кожаную, а из валяной шерсти.
Насколько понимала фария, рулить кораблем есть дело весьма ответственное. Странно, чтобы кормчим был почти ребенок. Хотя, возможно, он просто проходил обучение. И вел судно в относительно безопасном месте.
Прочие корабельщики тут и там развалились на палубе вообще без дела! Всего их оказалось четверо, и все были чем-то похожи: смуглые, обветренные, плечистые, с сильными руками. Двое носили бороды и усы, двое предпочитали ходить гололицыми.
Судно же выглядело огромным! Не меньше двадцати шагов в длину и шести в ширину, с настилом из теса и двумя люками: перед мачтой и позади нее. Мачта уходила в высоту примерно на пять ростов, а парус размером раза в полтора превышал корабль. И потому тот, шипя, мчался над волнами с невероятной скоростью.