ь в полной боевой готовности в пятистах шагах от крепостной стены. Она должна была вступить в дело, как только пехота откроет ворота и свяжет боем вражеских лучников.
Прозвучал сигнал к атаке, и пехотинцы ринулись на штурм.
С момента заключения арестованных под стражу миновало пять дней. Время тянулось подобно тягучей патоке. Арт несколько раз прочитал от начала до конца наставления для комендантов крепостей. К сожалению, касались они в основном хозяйственной части и повествовали о том, сколько полагается иметь в крепости продовольственных запасов, каковы нормы снабжения пехотного состава обмундированием и тому подобное. Информация любопытная, но и только. Арестованные откровенно скучали. Они сыграли партий тридцать в шахматы. И Бонкр, и Свилт оказались совсем неумелыми игроками (чего еще ожидать от новичков), но это было хоть какое-то развлечение.
Иногда заходил комендант, но надолго не задерживался.
Вестей о действиях королевских войск у Ладара не было. Но на шестой день ареста все изменилось. В крепости появился капитан Штоль — командир третьей кавалерийской тысячи. Он прибыл с приказом: доставить арестованных к крепости Ладар.
Капитан был хмур и неразговорчив. На вопросы коменданта Штоль почти не отвечал, чем Видус был не слишком огорчен. Комендант пожелал им счастливого пути и вздохнул с облегчением — непредвиденная забота наконец-то свалилась с его плеч.
Легионерам предоставили коней, но оружие не дали. Что это могло значить? Да все что угодно. Кавалерийская сотня сопровождения вполне могла служить как охраной для них, так и стражей. Окончательный ответ они могли узнать только в конце пути. Такое подвешенное состояние ужасно действовало на арестованных, лучше бы уж чаша весов поскорее склонилась в ту или иную сторону. Но пока судьба их не решена, остается надежда, терять ее не стоит ни при каких обстоятельствах.
Через час пути молчание надоело Арту, и он решил задать Штолю наводящий вопрос:
— Капитан, как у нас обстоят дела? Штурм был? Ладар взяли?
— Скверно, капитан, скверно! — отозвался Штоль.
Он сказал лишь эту реплику и замолчал опять, видимо, кавалерист был не слишком расположен к разговору. Но копившееся у него внутри раздражение требовало выхода, и минут через десять Штоль разразился гневной тирадой.
— Штурм провалился! Сэт побери, такого позора я давно не видел! Отряд Церьена даже не смог взобраться на стены! У керберийцев настоящий праздник!
— А легионеры?
— Легионеры завязали бой на стене, но добраться до ворот не сумели! Керберийцы сражались яростно! Штурмовые башни эти дети семихвостого опрокинули в ров. Моя тысяча напрасно простояла напротив ворот, в бой мы так и не вступили. — Капитан темпераментно размахивал руками. Вести были невеселыми.
Арт помрачнел:
— Потери большие?
— Свыше четырех сотен!
— Скверно! Потерять четыре сотни и ничего не добиться… — Саша был сильно огорчен. — Как распределились потери?
— Почти три сотни — легионеры. Остальные — солдаты Церьена.
Вести были очень невеселые, но поскольку разговор завязался, надо было разузнать все, что возможно.
— А что с нами? — Арт кивнул на своих друзей.
— Не знаю. Генерал приказал доставить вас к нему. Для чего, он не рассказывал.
Арт кивнул. В такой ситуации можно было ожидать любого развития событий, оставалось только одно — дождаться прибытия на место. Но как же долго тянулись часы дороги!
Тем не менее и эта дорога закончилась, подобно любой другой. Сначала арестованные встретили кавалерийский патруль, а через полчаса были доставлены в полевой лагерь королевских войск.
Капитан замялся. Похоже, Штоль сам не знал, как ему вести себя с легионерами: то ли как с арестантами, то ли как с товарищами по оружию, которых поручено сопроводить.
— Подождите здесь, я доложу генералу, — наконец произнес он и скрылся за откидным пологом походной палатки Фонтена.
Появился он почти сразу и огласил вердикт:
— Эр генерал ждет капитана Арта. Остальным приказано оставаться здесь.
Капитана? Значит, пока не разжаловали, это радует и внушает некоторую надежду. Арт прошел к генералу.
Фонтен решительными шагами мерил палатку. Махнув рукой и показав тем самым, что увидел вошедшего и просит его подождать, генерал продолжал нарезать круги, подыскивая нужные слова.
— Бардак! — наконец произнес он раздосадованно.
Арт молчал, поскольку сказать на это было совершенно нечего. Еще неизвестно, к чему это относилось.
— Форменный бардак и распущенность! Эр капитан, ты повесил два десятка негодяев из отряда Церьена? Мало! Эти горе-вояки даже не смогли взобраться на стены!
Арт облегченно вздохнул. Похоже, речь не шла об их вине. Их личная судьба стала немного проясняться, но оставался еще легион, и столь значительные потери не могли не тревожить.
— Я отправил офицера на место происшествия, и он все разузнал. Оказывается, легионеры были не так уж и неправы. Погорячились! — Фонтен погрозил кулаком. — Не думай, что это так просто сойдет вам с рук, но все же дело обстоит не совсем так, как расписал Церьен.
Арт молчал, возразить ему было нечего.
— Что скажешь о штурме? — неожиданно сменил тему командующий.
— Ничего не могу сказать, — отозвался Арт. — Я не знаю подробностей. Знаю лишь, что штурм не удался.
— Не удался? — кипел генерал. — Легионеры почти месяц штурмовали стены Тидара, а взять вражескую крепость не смогли!
На это возразить было нечего. Штурм провалился, об этом Арт уже знал. Конечно, можно было обвинять и командира легионеров, но ведь его при этом не было. Несмотря на все свои недостатки, Фонтен обладал одним несомненным достоинством — силой духа. Именно сила духа позволяет быть объективным и не искать виноватых там, где их нет.
— Церьен, впрочем, зарекомендовал себя еще хуже, — добавил разгоряченный кавалерист. — Еще парочка таких штурмов — и мы останемся без пехоты. У тебя есть какие-нибудь предложения?
— Для того чтобы появились предложения, мне надо узнать все подробности и как следует подумать.
— Иди. Думай. Нам нужна победа.
— А как же все-таки быть с делом о грабителях из отряда Церьена? — спросил Арт.
— Далось тебе это дело, — недовольно проговорил Фонтен.
— Но хотелось бы знать, чем оно закончилось.
— Отряд Церьена переходит в твое распоряжении — вот чем оно закончилось. Надо было сделать это сразу. Теперь, как непосредственный командир этих людей, ты можешь выносить им любые приговоры.
— Эти неумехи — в наш легион? — возмутился Арт.
— И не спорь! Раньше надо было думать, когда распоряжался судьбами чужих солдат! А теперь будь добр принять пехотинцев под свою команду.
— А сам капитан?
— Я хотел было оставить его здесь и передать в твое подчинение. — Генерал усмехнулся.
— Только не это! — выдохнул Арт.
— Церьен сегодня сдаст командование и отбудет в одну из второстепенных крепостей. У тебя и без него забот хватит. Все. Иди. И помни, если ты не возьмешь Ладар, то спрошу с тебя за все. И за прошлые прегрешения, и за будущие.
Арт вышел из генеральской палатки. Неопределенность отступила, но тревог и забот по-прежнему оставалось много.
— Куда нас? — поинтересовался Свилт.
— Что там? — спросил взволнованный Бонкр.
— Что-что? Пойдемте домой — в легион.
— Ура!
Это громкое «ура» не шло ни в какое сравнение с тем «ура», которое разнеслось над стоянкой легионеров, когда там появились Арт, Свилт и Бонкр.
Радость — это хорошо, но дела требовали незамедлительного внимания.
— Олд, какого сэта вы не взяли эту крепость? — спросил Арт, как только ликование немного стихло.
Командир первой тысячи понуро склонил голову:
— Эти керберийцы бились как обреченные.
— Еще бы им не биться! А что делали в это время вы?
Олд понурится еще больше.
— Ладно, рассказывай все подробно, — сказал Арт.
— Все началось по плану, — пустился в рассказ командир тысячи, — но так было недолго.
— Естественно. Планы составлять умеем не только мы. Рано или поздно что-нибудь пойдет не так, и тогда план приходится менять. Этому я и старался вас научить — думать и принимать решения. Но продолжай.
— Сначала отряду Церьена не удалось взобраться на стену. Из-за этого керберийцы смогли перебросить все резервы на нашу сторону. Затем неприятельская армия сумела опрокинуть штурмовые башни, — рассказывал Олд.
— Как они смогли это сделать? — уточнил Арт.
— Связали оглобли и навалились сбоку. В общем, столкнули башни в ров.
— А лучники-то куда смотрели?
— Так в это время уже завязался бой на стене, лучники бежали к башням, чтобы подняться наверх вслед за пехотой.
— Понятно. В общем, проморгали. — Арт многозначительно посмотрел на Свилта.
— А что я? — удивился сотник. — Сам знаешь, меня там не было.
— Людей надо было лучше учить. Но хватит об этом, я тоже хорош. Олд, рассказывай, что было дальше.
— Керберийцы сталкивали лестницы и обрубали веревки. Легионеров на стене оказалось слишком мало. К воротам пробиться не удалось.
— Каковы наши точные потери?
— Легион потерял двести семьдесят человек убитыми. Более сотни раненых.
— Почему убитых больше, чем раненых? — удивился Арт.
— Из тех, кто ворвался на стену, мало кому удалось вернуться, — печально ответил Олд.
— Понятно. Какие будут предложения?
— Кавалерии не удалось вступить в бой, она бы нам здорово помогла, — заметил командир второй тысячи Ринт.
— Это предложение?
— Нет. А если вышибить ворота?
— Ворота крепкие. Быстро сделать это не получится, — сказал Олд.
— Подвесим таран на цепях и подкатим к воротам вплотную. Рано или поздно мы их разобьем.
— Ага, а керберийцы, что же, будут сидеть и ждать, когда мы ворвемся в крепость? — возразил Олд. — Наверняка придумают какую-нибудь каверзу.
Оба спорщика выжидающе посмотрели на командира.
— Вы оба правы. Ворота мы, конечно, разобьем, но и керберийцы не станут сидеть сложа руки. Мы можем потерять людей.