Ну, собрались у него А. Н. Яковлев, Ю. Д. Маслюков, В. С. Павлов, от России Р. И. Хасбулатов, И. С. Силаев и Б. Г. Федоров. Н. И. Рыжкова не было.
Я выступаю, объясняю несуразность принятого документа, говорю: «Приняли постановление, а оно по-простому — чушь собачья». Горбачев меня успокаивает. Началась дискуссия. Со мной согласился Яковлев, сказав, что задуманное не очень соответствует тому, что было записано в указе.
Я тогда немножко испортил свои отношения с Хасбулатовым. Я не знал, что он Имранович, и обратился к нему: «Но вы-то, Руслан Абрамович, доктор наук, ну как такую чушь можно было принимать? Я вот дам интервью телевизионщикам и скажу населению, что ваши деньги национализированы российским парламентом. Что вы будете делать?» «Мы не это имели в виду», — отвечает Хасбулатов. Тогда я продолжаю: «Я не знаю, что вы имели в виду, но писать надо как следует, даже когда у тебя есть желание иметь свой Сберегательный банк». Горбачев тогда сказал, чтобы я не кипятился и все так на тормозах спустил. И тем не менее в результате указ пришлось россиянам поправлять.
По горячим следам был подготовлен проект президентского указа, отменявшего решение Верховного Совета России. Горбачев незадолго до тех событий получил от съезда депутатов чрезвычайные полномочия, дававшие ему право отменять или приостанавливать законодательные акты союзных республик, не соответствующие общесоюзному законодательству, Конституции СССР. Так что все было в его руках. И я надеялся, что президент воспользуется своими законными полномочиями. Но увы…
ХАСБУЛАТОВ Р. И.: и вот раздается телефонный звонок, помощник президента Горбачева соединяет меня с ним.
«Руслан, — обращается Горбачев ко мне, — зайди-ка ко мне часов в 7 вечера, есть разговор». «Хорошо, Михаил Сергеевич, буду у вас», — отвечаю. Должен сказать, что ко мне Горбачев относился неплохо, доброжелательно, я часто встречался с ним в Кремле на его многочисленных совещаниях-заседаниях, посвященных разным проблемам — Союзному договору, союзному бюджету. Ельцин тогда Михаила Сергеевича откровенно побаивался и избегал встреч и поэтому направлял на них меня. Эти встречи-заседания продолжались вплоть до августа 1991 года, и за это время я хорошо узнал руководителей и СССР и союзных республик, сдружился со многими из последних. Прибыв в Кремль к Горбачеву, застал у него Геращенко. Михаил Сергеевич пригласил к столу и сразу же приступил к делу[7].
—Мне Геращенко доложил, Руслан, что вы с Ельциным взламываете единую финансово-банковскую систему страны. Этого нельзя допустить. Я подготовил проект указа, вот он, — сказал президент, протянув мне проект своего указа. - Но я хотел прежде предложить вам самим отменить все ваши нормативные документы по созданию российских банковских учреждений. Так было бы лучше. Что скажешь, Руслан?
—Это невозможно, Михаил Сергеевич, да и какой смысл в этом? Видимо, Геращенко ввел вас в заблуждение — никакого взламывания единой банковской системы не происходит! Создавая наши весьма слабенькие банковские учреждения, мы вовсе не претендуем стать ни эмиссионным центром (этого нет в уставе нашего ЦБ), ни главным кредитным учреждением России. Речь идет…
—Нет-нет, мы не будем здесь устраивать дискуссии, — перебивает президент, — я хочу, чтобы ты знал: я подписываю этот указ, если ты не заверишь меня в том, что в ближайшее же время вы прекратите игры с банками и ликвидируете их сами.
—Михаил Сергеевич, такого заверения я вам дать не могу. Это мог бы сделать Борис Николаевич, поговорите с ним, но я выступаю против такого их закрытия. Мы с огромными трудностями сумели создать нечто, похожее на банки, а вы требуете их уничтожения. Да еще собственными руками. Это невозможно. Нам нужны сотни банков, даже на уровне местных советов, муниципальные банки…
—Ну, ты опять в дискуссию, — перебивает меня Михаил Сергеевич. - с Борисом Николаевичем я не говорил и не собираюсь говорить! знаю, что затея с российским банком — это твоя затея! ему нет дела до банков, он занят другими делами, — усмехнулся Горбачев. — вот ты и поговори с ним. Даю срок до завтрашнего дня, позвони мне или Геращенко и сообщи о твоем с Ельциным решении. Если добровольно не пойдете на решение этого вопроса, к вечеру я подписываю указ о ликвидации ваших банков.
— Михаил Сергеевич, в этом случае я вынужден буду созвать внеочередной съезд народных депутатов для преодоления вашего указа, — отвечаю президенту страны. — одного вашего указа недостаточно. к тому же ваш указ будет противоречить Конституции и СССР, и РСФСР. Так нельзя решать эти вопросы…
— Это ваше дело, можете созывать съезд или не созывать, я все сказал. иди и советуйся с Ельциным…
За все время нашего разговора — он длился примерно один час, насколько я помню, — Геращенко не проронил ни слова.
У меня не было зла на Горбачева — я прекрасно понимал, что всю эту возню с указом затеял глава Госбанка СССР Виктор Геращенко, человек весьма далекий от участия в проходящих в стране реформах.
29 июля Горбачев подписал все-таки Указ № 413 «О взаимодействии союзных и республиканских органов по финансово-кредитным вопросам в период подготовки нового Союзного договора». Он был выдержан в мягких тонах и содержал лишь рекомендацию верховным советам союзных республик «воздержаться от принятия и применения законодательных актов, разрушающих сложившуюся финансовую и банковскую систему».
16 августа Президиум Верховного Совета принял постановление, в котором предписывалось: «Передать по состоянию на 1 июля 1990 г. на баланс и в оперативное управление Госбанка РСФСР и его управлений объявленное собственностью РСФСР имущество, а также активы и пассивы российских специализированных банков и подведомственных им учреждений, предприятий, организаций, учреждений Внешэкономбанка СССР, республиканских управлений инкассации…», вычислительных центров Госбанка СССР и специализированных банков СССР на территории РСФСР, включая филиал Главного вычислительного центра в Москве. Специальным пунктом этого постановления объявлялись недействительными «все нормативные акты, противоречащие постановлению Верховного Совета РСФСР от 13 июля 1990 года».
Начинался конфликт российского и союзного законодательства. 24 октября 1990 года россияне даже приняли Закон «О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР». В нем предусматривалось, что на территории РСФСР непосредственно действуют только те акты органов власти СССР, что приняты в пределах полномочий, переданных Российской Федерацией Союзу ССР в соответствии с Декларацией о государственном суверенитете РСФСР и постановлением Съезда народных депутатов РСФСР «О разграничении функций управления организациями на территории РСФСР».
7 августа 1990 года председателем Госбанка РСФСР был назначен Г. Г. Матюхин.
МАТЮХИН Г. Г.: нужно было создавать банк и добывать себе место под солнцем. В Москве существовал Российский республиканский банк Госбанка СССР с отделениями во всех областях. Туда я и направился. Но, несмотря на обнародованное постановление Президиума ВС о моем назначении, меня в здание просто не впустили. В. Геращенко, будучи председателем правления госбанка СССР, заявил, что решение этого президиума для него не указ — он подчиняется только решениям союзных органов власти. «Если хотите, создавайте свой банк на пустом месте, как это было сделано в Эстонии», — заключил он.
Тогда я решил пойти на «штурм» с группой российских депутатов во главе с Михаилом Бочаровым. А если бы и на этот раз нам не удалось пройти в здание банка, мы предполагали пригласить корреспондентов радио и телевидения и прямо у входа дать интервью. к счастью. нам «штурм» удался, и Михаил Александрович представил меня сотрудникам банка, сказав, что согласно решению верховного совета должен быть создан Центральный банк, и было бы желательно, чтобы не на пустом месте, а на базе уже существующего банка. Коллектив такую идею поддержал, и мы начали работать. Телегину же удалось уговорить руководителей одного из филиалов Жилсоцбанка СССР преобразовать его во Внешторгбанк России, так что его работа также началась не на пустом месте.
Больше всего от этой войны страдали низовые банковские структуры. С одной стороны, Верховный Совет РСФСР принял законодательный акт, в котором были признаны недействительными все нормативные акты, противоречащие ему, а с другой — указаниями Госбанка СССР предписывалось не подчиняться республиканскому закону. Начавшаяся конфронтация союзных и республиканских органов, разрушение хозяйственных связей между предприятиями разных союзных республик катастрофически влияли на состояние экономики и особенно денежно-кредитной сферы.
В конце октября 1990 года в центральных газетах на правах рекламы стали публиковать следующее сообщение: «Государственный банк РСФСР производит регистрацию уставов коммерческих банков на территории РСФСР. Уставы, зарегистрированные Госбанком СССР, объявляются недействительными и подлежат перерегистрации». При этом российские коллеги брали за перерегистрацию плату (в зависимости от размеров уставного фонда плата составляла от 10 до 50 тыс. руб.). Госбанк СССР выполнял эту работу бесплатно. Чтобы не оставалось памяти об СССР, уставы, зарегистрированные Госбанком СССР, у банков изымались.
С целью привлечения к себе банков Центральный банк России снизил установленные Госбанком СССР нормативы отчислений в фонд обязательного резервирования с 10 до 2 %.
Правда, когда цель оказалась достигнутой, «благодетель» сразу переменил тон и поднял норматив до 20 %.
Вспоминает заместитель председателя Госбанка СССР В. С. Захаров, занимавшийся в том числе и регистрацией банков:
ЗАХАРОВ В. С.: еще до принятия законов о банках и банковской деятельности представители Верховного Совета РСФСР предлагали Инкомбанку перерегистрироваться в так называемый первый российский коммерческий банк «Деловая