— Так ты ее оставляешь? — воскликнул Конни, не веря собственным ушам.
— Да, — сказал Озимандия, протягивая руку. Посох, только что мирно стоявший в дальнем углу залы, вдруг исчез и возник вновь в руке у мага. Конни не раз доводилось видеть, как Озимандия проделывает подобный трюк, и всякий раз нехитрое волшебство приводило его в восторг. — Полагаю, сей манускрипт принесет вашему тайному Обществу больше пользы, нежели все прочие, вместе взятые. И не забудь прислать слуг, дабы перетаскать остальное обратно в хранилище.
— Я запомню, — откликнулся принц, — но мы еще не все изучили. Возможно, они нам понадобятся…
Озимандия (судя по всему, собиравшийся просить дозволения откланяться) пристально посмотрел на наследника престола. От этого взгляда Коннахару вновь стало не по себе, но голос старого мага, когда он заговорил, оставался прежним — участливым и слегка ироничным.
— Уверяю тебя, не понадобятся. И вот еще что, юноша. Возможно, я выскажу сейчас совсем старую и избитую мысль, но не ставшую от этого менее мудрой. Приходило ли тебе когда-либо в голову, что все на свете имеет две стороны? Добрые устремления не всегда приводят к благу, проклятие не всегда служит злу. Рабиры восемь тысяч лет пребывают под властью чужой мощной магии. По сути, тамошние обитатели не умеют и не могут жить иначе. Задумайся, что станет с гулями, если Проклятие вдруг исчезнет и их привычная жизнь, какой бы странной на взгляд человека она бы ни выглядела, полетит кувырком? Как, скажем, будет чувствовать себя госпожа Фриерра, матушка твоей возлюбленной, коли у нее отнимут пророческий дар? Засим позволь покинуть тебя, мой принц. Меня еще ждут дела.
Книга лежала на краешке стола — тяжелый томик толщиной в ладонь. Она выглядела древнее всего, с чем до сих пор приходилось иметь дело Братству Охотничьей залы. Тонкий, отлично выделанный пергамент. Множество блестящих бронзовых накладок, изящные застежки в виде драконьих лап. На потрескавшейся коричневой коже, обтягивающей доски оклада, вытиснен диковинный, ни на что не похожий рунический знак. На первой странице повторен тот же знак от руки и наискось выписано название: «Осколки Упавших Звезд».
— Значит, привязка к местности, — задумчиво пробормотал Конни, когда захлопнулась дверь за придворным магом. Протянув руку, он осторожно, словно живое существо, погладил старинный фолиант. — И еще кровавая жертва. Нужно запомнить…
Глава пятаяРитуал
20 день Третьей весенней луны.
Трое мужчин и женщина расположились за круглым столом в зимнем саду тарантийского замка. Другой человек неслышной тенью ходил вокруг, убирая опустевшие блюда с кувшинами и заменяя их новыми, извлекая по мере надобности словно из воздуха чистые листы пергамента, заточенные перья, своды законов и любую иную потребовавшуюся вещь.
Ослепительно светило почти летнее солнце, играя бликами в воде маленького рукотворного водопада, и на столешницу время от времени осыпались розоватые лепестки недавно зацветшей туранской вишни. Трое собеседников оживленно переговаривалась, иногда обращаясь с вопросами к прислуживавшему за столом пятому, четвертый помалкивал, а за полуприкрытыми дверями бродил по маленькому приемному залу подросток, терпеливо ожидавший, когда его пригласят войти. Собственно, на этом маленьком совете решалась его судьба на грядущее лето, и не вина Конни в том, что порой отдельные фразы чрезвычайно отчетливо долетали до его ушей. Что поделаешь, если у некоего Конана Канаха и к шестидесяти годам сохранился такой голос, от которого кони шарахаются?
— …Ну, вроде бы предусмотрели все, — Конан с нескрываемым отвращением покосился на разложенные перед ним бумаги, отдельно от которых возлежал лист с золотым обрезом и широкой киноварной рамкой, предназначенный исключительно для королевских указов. Свиток покрывали ровные строки готового ордонанса, однако его пока не украшали ни оттиск Малой печати, ни своеручная подпись венценосца. — Страна надежно защищена от любых происков юного пытливого ума. Мы с чистой совестью можем отправляться в гости.
— Почти такие же слова произнес король Вильзиг VII, обращаясь к двум любимым сыновьям и приемной дочери, — заметил сидевший слева от Конана человек средних лет, чей облик и речь непреложно выдавали уроженца Пуантена. — Он, что примечательно, тоже собирался навестить давних друзей. Только живших не в Пограничье, а в Офире.
Как верно утверждала молва, с легкой руки нового правителя Аквилонии утвердилась новая традиция — Совет короны теперь непременно возглавляли пуантенцы. Сперва звание Высшего советника принадлежало великому герцогу Пуантена Троцеро, по смерти же герцога титул перешел к его племяннику Просперо, занимавшему сей высокий пост почти десять лет и не собиравшемуся в ближайшем будущем его оставлять.
Однако в спокойные времена Золотой Леопард незамедлительно вспоминал о собственном семейном очаге и удалялся в Гайард, оставляя вместо себя достойную замену, также принадлежавшую к разветвленному и беспокойному клану пуантенских правителей. Стиллис дие Лоран из замка Дормъе исправлял обязанности Старшего советника короны всего лет пять, но уже успел завоевать репутацию человека вдумчивого, слегка желчного и знающего цену себе и своему слову.
— И что же застал Его величество Вильзиг, когда вернулся в родные края? — с любопытством поинтересовалась Зенобия.
— Отпрыски объявили родителя низложенным и вызвали мятеж городской черни, едва не завершившийся погромом столицы, — неторопливо перечислил месьор Стиллис. — Для полноты картины добавлю: они вдобавок перегрызлись между собой, отравили младшего из братьев и…
— Какой ужас, — вполне искренне ахнула Дженна и жалобно добавила: — Не будет ли проще взять Конни с собой?
— Не будет, — отрезал король. — Ему пора свыкнуться с мыслью, что когда-нибудь эта страна станет его владением.
— Хорошо бы это случилось как можно позже, — еле слышно пробурчал себе под нос многомудрый Озимандия, почти не принимавший участия в беседе и нахохлившийся подобно старому филину.
— Проверим еще раз, — разумное предложение исходило от господина Старшего советника. — Его высочество Коннахар при всем желании не сможет навязать войну ни одной из сопредельных держав. Зингара, Немедия, Офир, Аргос и Коф являются либо нашими давними союзниками, либо связаны с нами взаимовыгодными договорами.
— Кроме того, воевать с Чабелой или Нимедом было бы просто неприлично, — состроила гримаску королева. — Они не просто правители, они друзья нашей семьи!
— Для начала военных действий юному регенту также потребуется одобрение Королевского Совета — замечу, распущенного до наступления осени, — и поддержка кого-нибудь из могущественных герцогов, которые извещены об отъезде Вашего величества и осознают свой долг перед короной, — Лоран на миг зажмурился, вспоминая. — Мы также оповестили его светлость Бейлу, наместника Закатной Марки. Если Коннахар возжелает устроить облаву на пиктов, ему растолкуют — войска оттянуты от границы для проведения учений.
— Может, велеть Бейле заодно отобрать у гвардейцев мечи с копьями и запереть это добро под замок? — вполне серьезным тоном предложил Конан. — Да не полезет он воевать с пиктами или еще кем! Я же запретил мальчишке покидать дворец!
Озимандия недоверчиво хмыкнул, Дженна возвела очи к голубому небу, Стиллис пожал плечами, высказав тем общее мнение касательно уважения, питаемого нынешней молодежью к строжайшим родительским запретам.
— Перейдем к столичным опасностям, — разумно сменила тему беседы Зенобия. — Казна страны и сокровищница короны, к счастью, в безопасности. Они закрыты на десять замков, опечатаны личной печатью верховного казначея, а сей достопочтенный муж ныне пребывает в своем поместье под Галпараном. Конни получит на личные нужды десять тысяч кесариев…
— Мелкой монетой, — ехидно присоветовал старый волшебник.
— …И может делать с ними, что захочет. На крупное безумство вроде перестройки тарантийского замка этого не хватит, да принц никогда и не интересовался архитектурой. На забавы вроде турнира, званого вечера для сотни гостей или покупки уймы безделушек по лавкам редкостей — вполне достаточно.
— Позволю себе усомниться в том, что Его высочество согласится безвылазно сидеть в Тарантии, особенно летом, — вновь заговорил Стиллис. — я, конечно, постараюсь отговорить его от дальних поездок, но возражать против посещения того же Руазельского леса… или Золотых озер… или Гайарда, если на то пошло? И без того появились слухи, будто принц впал в немилость, ибо правящая фамилия отправляется наносить визит без него. Начнутся лишние расспросы, возникнут необоснованные подозрения…
— Руазель и озера — ладно, — после короткого колебания согласился владетель Аквилонии. — Пусть прокатятся. Но Пуантен… Если Конни взбредет в голову эдакая блажь, пригрози ему моим сугубым неудовольствием. Никуда он не поедет. Ему незаслуженно выпал счастливый жребий. Никакой родительской опеки, законное регентство, пусть и на краткий срок, и уйма приятелей, готовых поддержать любую его затею!..
— Кстати, о затеях и верных друзьях, — Дженна свела брови в одну строгую линию. — Почтеннейший Озимандия, тебе не удалось разузнать, для чего принц велел перенести к себе четверть библиотеки замка?
— Сущие пустяки, Ваше величество, — на удивление быстро отозвался маг. — Коннахар и его верные соратники учинили исторические изыскания. Скоро им надоест запах книжной пыли и они примутся за что-нибудь новенькое. Я подсунул принцу одну старинную безделку — так, собрание древних диковин, — выдав ее за редкую магическую инкунабулу. Прочтение оного фолианта, убежден, лишит Конни всякого интереса к его нынешнему времяпрепровождению.
Мысленно старый волшебник в тысячный раз засомневался — не придумать ли какой достойной причины, дабы остаться на лето в Тарантии?
— Хотелось бы верить, — выражение лица Зенобии не изменилось, разве стало суше. — Вдобавок мне весьма не хотелось бы узнать, что за время нашего отсутствия к кодексу династии прибавились новые имена.