— Да, королевой ей не быть, — с сожалением признала женщина. — Зато у принца хватит сил и возможностей оставить ее при дворе, где она со временем станет нашим голосом.
— Мечты, мечты, — нарочито громко вздохнул Лайвел. — Причем несбыточные.
— Отчего же несбыточные? — вновь обозначил свое присутствие Князь Забытых Лесов. — Девушка Айлэ — блистающая нить, накрепко привязавшая наследника Трона Льва к нашему краю. Чуть позже мы создадим другую — из золота, которое так нравится людям, и укрепим ее взаимными обязательствами. Потом добавим еще одну и еще…
— Сковав в итоге надежный и прочный ошейник, — лезвие стилета прочертило воздух, глубоко воткнувшись в ствол дерева, а в голосе Лайвела зазвучало неподдельное раздражение. — Сколь радующая людские души картина — единорог на привязи!
— Ты предпочитаешь быть насильно затащенным в клетку и выставленным в зверинце? — с обманчивым добродушием поинтересовался Драго. — Или же оказаться беспомощной добычей? Доселе единорог всегда держался своих путей, это верно. Настали иные времена. Если мы не хотим сгинуть, окончательно превратившись в легенду, нам придется выбирать, чье покровительство более выгодно. Золотой Башни Побережья? Льва Аквилонии? Аргосского паруса? Рабиры теперь со всех сторон окружены человеческими королевствами. Рано или поздно людям надоест такое положение вещей. Нам есть что предложить миру за пределами лесов… но и цена, которую мы запросим, будет высока.
— Так высока, что люди не согласятся платить и возьмут понравившееся им силой, — из переплетения черных и серебристых теней выскользнул гибкий силуэт и остановился шагах в трех от собеседников. — Глупо же отрицать очевидное!
— Нынче вершиной разумности полагается раздражать мирных обывателей Мессантии, пока те не схватятся за топоры, — вполголоса проворчал Лайвел. — А также учинять пакости гостям, прибывшим к нам с лучшими намерениями.
— Я тут ни при чем, — с достоинством возразила тень, носившая имя Блейри да Греттайро.
— Разумеется. Пачкать руки самому — ниже твоего достоинства, — Солльхин оскалилась и негромко зашипела. — Всегда отыщется парочка легковерных юнцов, готовых на все ради твоих дурацких идей!
— Если б не мои, с позволения сказать, дурацкие идеи, — Блейри, как знали все его сородичи, с необычайной легкостью впадал в ярость, — от этого тихого уголка давно бы не осталось камня на камне! Мы заставляем людей бояться и тем удерживаем от намерения сравнять Рабиры с землей! Страх — единственное, что у нас осталось, ибо Границы, на которую вы все уповаете, более не существует! Она пропала еще до нашего рождения! Там ничего нет! Или вы ждете, что в один прекрасный день людям вздумается самим проверить — а защищает Рабиры хоть что-нибудь, кроме грозной былой славы? Вот они удивятся!..
— Блейри, — очень ровно произнес Князь Лесов. — Растолкуй мне одну вещь — откуда в тебе берется столько злости? Вроде в детстве розгами не вразумляли, баловали до неприличия, да и потом жизнь к тебе темной стороной не оборачивалась…
Над заводью повисло тяжелое, напряженное молчание. Солльхин ежилась на своем валуне, словно в теплый вечер ей стало холодно.
— Они — люди, — спокойнее, но с прежней холодной убежденностью проговорил Блейри. — Даже лучшие из них, вроде этого мальчика-принца, — всего лишь наша законная добыча. У нас нет и не может быть ничего общего. Если мы позволим людям хоть одной ногой ступить в наши края, они превратят нас в кучку пожирателей крыс.
— Пророчества мрачнее я еще не слышал, — едко высказал свое мнение Лайвел. — Что из этого следует?
— Вашим ненаглядным гостям не стоит прогуливаться ночью в одиночестве по окрестностям, — охотно пояснил Блейри. — Мало ли что может случиться…
— Даже не думай! — женщина попыталась вскочить, поскользнулась и едва не свалилась в заводь. — Только посмей затеять что-нибудь подобное!
— Как ты недавно сама заметила, всегда найдутся те, кому очень не по душе нахальные чужаки, — развел руками гуль. — Присматривай за своими ягнятами, Солльхин. Присматривай внимательно, иначе твои давние знакомые в Аквилонии весьма огорчатся, узнав о несчастье, постигшем их предприимчивых отпрысков.
Он исчез, как появился — просто шагнув в сторону и растворившись среди теней и шорохов. Рабирийка с досадой ругнулась ему вслед, а Лайвел деловито осведомился:
— Может, выставить Блейри и его дружков из поселка, пока люди не уедут?
— Зачем? — отмахнулся повелитель Рабиров. — Они не способны на большее, чем угрожающая болтовня… — он помолчал и неожиданно спросил, думая о чем-то своем: — Кто-нибудь точно знает, сколько лет принцу Коннахару?
— Пятнадцать, — Солльхин быстро загибала пальцы, подсчитывая, и уверенно кивнула: — Его родители вступили в брак летом 1294 года, после Битвы Драконов. Конни появился на свет спустя четыре года. В удивительный день, как уже не раз замечалось.
— В какой? — дотошно уточнил Драго.
— На Самхайнн, колдовскую ночь последнего дня Второй осенней луны, — с легким смешком отозвалась желтоглазая рабирийка. — По поверьям жителей Полуночных земель, этой ночью открываются двери между Сферами, в мир наведываются тени давно забытых богов, рождаются великие маги, герои… или просто люди со диковинными судьбами.
— На твоем месте я бы не рисковал смеяться над подобными вещами, — на удивление серьезно заметил Лайвел. — Суеверия порой могут оказаться истиной.
— О нет, — скривилась Солльхин. — Кажется, я догадываюсь, какие мысли посетили нашего высокомудрого предводителя… «Скрижаль изгнанников»? — Князь Лесов с отсутствующим видом кивнул. — «Слово о пришествии Вестника»? Драго, я всегда была о тебе лучшего мнения! Неужели ты всерьез веришь этой замшелой чуши, до краев наполненной двусмысленностями? Дитя Первых Снегов, что явится, принеся свет, боль и избавление! Не смешите меня! — она спрыгнула с камня, подняв маленькую волну. — Лучше пойду и всласть подерусь с Блейри, пока вы будете сидеть, мечтательно глазея на луну!
— В чем-то она права, — протянул Лайвел, когда Солльхин удалилась. — Предсказания «Скрижали» чересчур туманны. Их смысл ускользает от нас за давностью лет. Мы забыли, как толковать использованные там символы. Мы вообще многое позабыли, сидя здесь и перебирая древние сокровища…. Но даже если ты прав — что мы можем сделать?
— Ничего, — отчетливо произнес Драго. — Надеяться, что я старею и становлюсь излишне мнительным. Верить, что судьба окажется к нам благосклоннее, чем к нашим далеким предкам. Быть на всякий случай готовыми к приходу новой эпохи чудес, которую не дано пережить всем.
Глава четвертаяПолнолуние
19 день Первой летней луны.
Даже самые захватывающие приключения и долгие путешествия когда-нибудь заканчиваются. Странники возвращаются домой, герои обретают искомые сокровища, спасенные принцессы выходят замуж — правда, не всегда за своих спасителей, — а хитроумные политические интриги завершаются созданием исторически важного альянса.
На сей раз обошлось без торжественной церемонии подписания чего-либо, но увозили с собой гости немало. Два вместительных кожаных мешка с письмами и бумагами, представляемыми на высочайшее рассмотрение короля Аквилонии и его сановников, списки требований и предложений со стороны рабирийцев, длиннющий перечень назначенных к возвращению фолиантов. В качестве приятного довеска выступал возок с дарами для правящей фамилии и лично для господ посланников. Конни успел бросить взгляд в недра сундуков, заметив перехваченные золотыми кольцами ножны, книги в украшенных цветными камнями переплетах и скромно приткнувшиеся в углу шкатулки. Он очень надеялся, что хозяева по душевной щедрости не присовокупили к числу подарков пару-тройку бутылей с полынной настойкой, каковую, по твердому убеждению принца, вывозить за пределы Рабиров вообще не следовало — дабы не создавать у людей скверных привычек.
«Доберемся до Орволана — взглянем, чем именно облагодетельствовали рабирийцы аквилонское посольство, незваное и, тем не менее, вполне удавшееся», — рассудил молодой человек.
Драго уехал. Отбыл после долгого прощания вчерашним вечером, вкупе с пятеркой сопровождающих. Должно быть, повелитель Рабирийских холмов увидел и услышал все, что ему требовалось. Часть спутников Князя Забытых Лесов осталась в поселке — к примеру, Лайвел. Ему надлежало не только встретить гостей, но и сопроводить их обратно к Границе. Само собой, никуда не делась госпожа Солльхин, ибо имение над озером Рунель принадлежало ей.
Не последовал за своим повелителем и таинственный красавчик Блейри, державшийся, впрочем, на почтительном расстоянии от людей. Исключение составляла Меллис Юсдаль — к величайшей досаде ее приятеля Гиллема. Меллис утверждала, будто гуль ведет себя, как обычный воспитанный человек, расспрашивает ее о жизни городов, о Тарантии и тамошнем короле, а также о ней самой. Ничего угрожающего в его поведении или разговорах она пока не заметила.
Выходок с рисованием кровавых отпечатков на стенах более не повторялось. Возможно, из-за того, что по распоряжению Солльхин к охране из числа прибывших вместе с Коннахаром гвардейцев обязательно присоединялся кто-нибудь из местных уроженцев. На гулей иллюзии, создаваемые их собственными сородичами, не действовали.
— Остались сущие мелочи, — подытожил достигнутые успехи Эвье. — Разыскать подходящее место и провести ритуал, ради которого мы, собственно, так сюда рвались. Еще на пару дней придется задержаться в Гайарде, дабы Ваше высочество изволило побывать на торжествах и поделиться с Леопардом впечатлениями от поездки.
— Но к концу Первой луны мы просто обязаны быть в Тарантии, — подхватил Ротан Юсдаль. — Иначе достопочтенный Стиллис не преминет кое-кому наябедничать.
— Успеем, — беспечно отмахнулся Конни. — Выедем завтра с утра, к середине дня будем в Орволане. Куда нам спешить?
Молодые люди сидели на склоне полого спускающегося к озеру холма. Внизу, у самой кромки воды, дымил разложенный костерок, возле которого устроился с десяток человек: приезжие, ученики магической школы и даже кто-то из свитских Драго. Булькал на огне закопченный медный котел, над ним плыл сладкий аромат вина со специями. Медленно сгущалс