Вокруг старого камня, поросшего темно-зеленым мхом, возник не слишком-то ровный белый круг, перечеркнутый линиями, складывающимися в изображение пентакля. Вообразивший себя знатоком по части колдовства мэтр Ариен использовал для создания магического кольца вычитанный в старинном гримуаре способ с использованием обычнейшей пшеничной муки — как уверял автор книги, хлопотный, но надежный. Делле уже успел вымазать в муке подол собственного одеяния и просыпать горсть на сапоги крайне неохотно помогавшего ему дие Коррента.
На остриях лучей звездообразной фигуры, центром которой стал древний валун, требовалось разместить символы четырех стихий. Определяя местонахождение сторон света, Эвье и Ариен разошлись во мнениях и яростно заспорили. Пока Меллис и Ротан уговаривали их придти к общему решению, оставшийся без присмотра кролик выбрался из мешка и резво запрыгал прочь от людей с их безумными выходками.
Бегство зверька не прошло незамеченным. Мэтр Делле, мигом забыв о вычислении лунных склонений, ринулся следом и с приглушенным воплем исчез среди елового подроста.
— Уличный балаган, — вполголоса пробормотал Конни, когда общими усилиями раздраженного месьора колдуна извлекли из цепких ветвей. В суматохе кролику удалось скрыться, и теперь единомышленники взаимно обвиняли друг друга в бестолковости и неумелости. — Хватит галдеть! — повысил он голос, заставив общество испуганно притихнуть. — Или мы делаем то, зачем пришли, или возвращаемся обратно.
— Но жертва… — нерешительно заикнулся потрепанный Ариен.
— Обойдемся, — припечатал наследник Аквилонии. — От бедной твари все равно никакого проку.
Месьор Делле мудро решил не возражать и осведомился:
— Как поступим с госпожой Монброн? Во избежание недоразумений стоило бы… э-э… скажем, привязать ее к дереву.
«К четырем колышкам», — мысленно присоветовал Эвье, но произнести свою идею вслух не решился. Под горячую руку Конни вполне мог заменить удравшего кролика кем-нибудь из не в меру язвительных друзей.
— Никого и никуда привязывать не будут, — внушительно проговорил Коннахар. — Ясно? Пора начинать, время уходит. Встаем но кругу, как в прошлый раз.
Молодой человек шагнул вперед, взяв так и не произнесшую ни слова Айлэ Монброн за плечи и крепко прижав к себе. Рабирийка повернула голову, через плечо бросив на Конни благодарный взгляд холодно мерцающих и отчего-то печальных зеленых глаз.
Братство Охотничьей залы разместилось по окружности засеянного мукой кольца. Джелья Дезирата, на лице которой отражался вежливый интерес пополам с недоумением, предпочла остаться в стороне. Девушка стояла, зябко обхватив себя за локти, и наверняка корила себя за то, что привела на Холм Одиночества целую толпу нахальных чужеземцев. Донельзя увлекшийся происходящим Лиессин решил принять участие в обряде — чтобы потом хвастаться перед знакомыми или сложить новую балладу.
Ветер стих. Установленные у подножия валуна и вдоль круга свечи горели ровным, прямым огнем. Луна неспешно добралась до самой высшей точки своего пути и застыла там в окружении россыпи созвездий. Где-то в лесу гулко ухнула сова.
Месьор Ариен Делле перелистал страницы книги Тувима, оказавшегося столь ценным для нужд компании труда давно умершего собирателя загадочных легенд, отыскал вложенный в фолиант листок с десятью строками заклинания. Со значением откашлялся. Безуспешно попытался внушить себе, что в данный краткий миг он вовсе не скромный преподаватель исторических наук в тарантийской Обители Мудрости, но величайший маг всех прошедших и грядущих времен. Могущественнее старого Озимандии или легендарного Менхотепа Стигийца…
«Не смеши людей, — злорадно хихикнул внутренний голос. — Тоже, выискался укротитель стихий и гроза пучеглазых демонов. Повторить заклинание без ошибок — вот единственный доступный тебе подвиг!»
Месьор Делле вздохнул и начал читать.
Черный ветер к Полуночи мчит облака,
Древний морок с собой унесет.
Будет так, даже если минули века,
Будет так, ибо сила моя велика,
Черный ветер мне силу дает.
Превратится в песок нерушимый гранит,
Сталь истлеет с течением дней.
И покуда звезда на Закате горит,
В мире сущем пред Словом моим устоит
Только Слово того, кто сильней…
Среди поскрипывающего, вздыхающего, шумящего леса, под безмолвным ночным небом голос Ариена — в обычное время самый заурядный и немного гнусоватый — порой звучал гласом истинного волшебника, такого, как описывается в чудесных сказках.
Отец и матушка не раз твердили Айлэ, что сказки имеют очень мало общего с настоящей жизнью. По молодости и мечтательности девушка не очень-то прислушивалась к поучениям родителей. Втайне она думала об обещанном чуде и посмеивалась над собой, повторяя — ничего не произойдет. Айлэ диа Монброн, рабирийке по происхождению, не суждено стать человеком. Напрасно принц поверил, будто скверно переведенные с полузабытого языка строчки могут изменить внутреннюю сущность живого существа.
«По крайней мере, мы попытались, — беззвучно проговорила девушка, чувствуя, как напряженное дыхание стоящего сзади Конни ерошит ей волосы на затылке. — И эта попытка должна стать последней. Нам нужно поскорее уехать из Рабиров. Высокоумные политические игрища можно вести и на расстоянии».
Помимо возможной неудачи Айлэ беспокоило иное соображение. Кто-то вышел из поселка вслед за компанией, в этом она могла поклясться.
Неизвестный держался в отдалении, но рабирийка слышала эхо его шагов. Кто это мог быть? Не в меру любопытный обитатель имения на озере? Или некто иной? Каковы тогда его намерения?
Над поляной висела напряженная, сосредоточенная тишина. После первого опыта колдовства все усвоили — магия не проявляет себя сразу же. Вдобавок речь шла о разрушении заклятия, существующего более восьми тысяч лет. Вряд ли Проклятие Безумца так легко сдастся и исчезнет!
Айлэ старательно прислушивалась к себе — пока ничего не происходило — и боязливо косилась по сторонам. На миг ей померещилось, будто внутри гранитного валуна зажглось бледно-серебристое пламя, очертив контур восьмилучевой звезды, но, скорее всего, девушку подвело разошедшееся воображение.
Однако следовало ли отнести к игре воображения смутную тень, возникшую за спиной ничего не подозревающей Джельи? Или другую, палым листом скользящую по краю поляны?
Или еще одну, крадущуюся к зевнувшему украдкой в кулак Ротану? Почему ветер приносит сладковатый запах крови — старой, запекшейся и почерневшей крови, расплескавшейся по теплым камням в глухом переулке?
— Кто-то бродит рядом, — вдруг отчетливо и ясно произнес Коннахар. — Но я не могу его увидеть.
Рука, лежавшая на плече Айлэ и внушавшая ей обманчивое чувство защищенности, разжалась.
В следующий миг девушку с такой силой рванули в сторону, что она еле удержалась на ногах. Лес и небо подернулись мутной туманной пеленой и начали удаляться, оставив на память горький, пронзительный выкрик: «Опоздала, опоздала! Дуэргар выслеживали нас, а ты никого не предупредила!..»
Что-то легкое, черное, стремительное пронеслось в неверном лунном свете мимо принца к рабирийской целительнице, едва успевшей вскрикнуть и сразу испуганно смолкшей. Конни схватился за кинжал, но резкий удар в грудь опрокинул его на траву, оружие грубо вывернули из пальцев. Ариена Делле словно снесло порывом ветра — только что доморощенный маг возвышался в картинной позе и вот лежит ничком, опасливо косясь на янтарно-желтые когти, стиснувшие горло. Слева, где стояли скептик Ларбера и Ротан Юсдаль, послышалась короткая возня и шум падающего тела. Лиессин, которому бесцеремонно заломили руки, из чистого упрямства пытается вырваться, но без толку — противник, с ног до головы затянутый в черное и оттого трудно различимый впотьмах, выше на головуй вдвое шире в плечах…
«Доигрались, — с необычайной ясностью подумал Коннахар. Колено, прижимавшее его к мягкой земле, надавило сильнее, а узкие холодные ладони сковали запястья не хуже стальных оков. — Дуэргар, кто же еще? Сразу сожрут или поиздеваются напоследок?»
Слабый порыв ветра, прилетевший со стороны озера, донес из лагеря протяжный, полный боли вопль, от которого у Конни мороз пошел по коже.
— Блейри! — отчаянно крикнула Меллис. — Блейри, зачем? Ведь ты обещал!..
— Обещал? Я? — одна из гибких темных фигур неуловимо переместилась к обрывистому краю полянки, трепыхнулся за плечами черно-золотой плащ, словно крылья — красавчик Блейри, явно рисуясь, прошелся над обрывом. Луна осветила его узкое бледное лицо. В глазах гуля плясали отчетливо различимые красные огоньки. — Полно, о чем ты? Когда крестьянин гонит бычка на бойню, он может наобещать ему что угодно… лишь бы скотина не брыкалась по дороге. О чем вы думали, когда сунулись сюда? В Рабирах нет места людям, нет, понятно? Эй, наследник чего-то там, ты слышишь? Слышишь, как вырезают твою гвардию? С любым из вас будет так!
— Ты хочешь сказать, что приказал своим прихвостням напасть на Рунель? — простонала Дезирата, и Конни, пожалуй, не смог бы сказать, чего больше слышалось в ее голосе — презрения, злости или искреннего изумления. — Ты спятил? Хочешь, чтобы весь мир людей обрушился на Лесной Край? Драго уничтожит тебя. Да уже к завтрашнему рассвету ты отправишься под конвоем в Мессантию, а твои недоумки…
— Помни, с кем ты говоришь! Впрочем… — Блейри демонически улыбнулся и сделал неуловимый жест раскрытой ладонью. Бессловесный гуль, мертвой хваткой сжавший горло целительницы, полоснул выпущенными когтями.
Делле придушенно охнул. Конни бешено рванулся, понимая — бесполезно. Джелья Дезирата без звука осела на траву. Быстрая алая струйка, кажущаяся черной, побежала из-под безжизненного тела, впитываясь в землю, пробиваясь к границе отсыпанного мукой магического круга, размывая ее… Пламя свечей, воткнутых на четыре стороны света, вспыхнуло ярче. Метнулась Айлэ — ее никто не держал. Блейри позволил девушке замахнуться, перехватив нацеленный ему в шею удар в самый последний момент небрежным, нарочито ленивым жестом.