— Ну-у, мой юный друг, ты требуешь от меня слишком многого, — развел руками Эллар. — Честно говоря, сам теряюсь в догадках. Видишь ли, Рейе, проклятие Безумного Исенны единственное в своем роде. Знаешь, в чем его особенность? Его нельзя снять, я имею в виду, нельзя уничтожить или отменить. Это так называемое именное повеление, заклятое с помощью истинного имени магика, которое, разумеется, должно храниться в строжайшей тайне. Мне неведомо, как на самом деле звали Исенну. Собственно, я не знаю даже истинных имен Драго или твоего, хотя могу узнать, если понадобится… Одолеть Проклятие пробовали многие, я и сам пытался не раз, но это вроде замка с очень хитрым секретом: не имея ключа, ни за что не откроешь. А ключ похоронен в могиле вместе с истлевшими костями Безумца.
— Кто-то же открыл, — упрямо тряхнул головой гуль. — Что, нашелся некто посильнее тебя?
— Да Мрак Изначальный его ведает, — раздраженно донеслось из-под кожаной личины. — Может, и выискался умелец. Только, сдается мне, тут скорее счастливый случай… или трагическая случайность. Что не удалось мастерам, получилось у везучего недоучки.
Рейе да Кадена схватился обеими руками за голову и уставился в выщербленные доски стола, будто надеясь прочесть там некое откровение, подсказывающее ему, как жить дальше. Подошедший к столу трактирщик глянул на темноволосого молодого человека в потрепанном дворянском костюме с легким недоумением и обратился к Эллару:
— Так и знал, что ваша милость вскорости объявится. Слыхали небось, какие чудеса в наших краях творятся? Два дня тому над холмами встал колдовской огонь до неба, а потом гроза началась, да такая, какой старики не припомнят. Говорят, не то конец света грядет, не то Рабиры скоро сквозь землю провалятся…
— Не провалятся, — заверил хозяина таверны Эллар. — Сооруди-ка нам, почтеннейший, чего-нибудь вкусного, как ты умеешь, да побольше, путь у нас неблизкий и печальный… Что еще говорят в достославном Алькаладе?
— Болтают всякое, — сообщил Орхис, всем своим видом показывая, что сплетни досужих трепачей его нимало не интересуют. — Недавно гуртовщики из Мерчетеса хвалились, что, мол, скоро всякий поганый вампир в Холмах — не в обиду будь сказано благородному месьору — получит по своему личному, хорошо заостренному колу в брюхо. Грозились, что, дескать, повыжгут да поперережут весь, извиняюсь, тамошний змеюшник, покуда кровососы валяются в лихоманке. Оно конечно, народишко в Мерчетесе гнилой, соврут — недорого возьмут… но тут, похоже, не врали, очень уж глаза у них блестели, и спешили они, ну прям как на ярмарку с бесплатной выпивкой. Нищие они там, в Мерчетесе, потому злые, за медный сикль мать родную удавят… Так что ежели в Холмах и впрямь поветрие, не завидую я тамошним бедолагам.
— А из Рабиров ничего не слыхать? — с нарочитым равнодушием поинтересовался маг. — Неужто и впрямь все поголовно занедужили?
— Насчет того, что поголовно — врут, но какая-то беда у них стряслась. Своими глазами видел парочку тамошних насельников — вчера еле-еле сюда приковыляли. Страшные, ободранные, что твой…
— И где же они теперь? — нетерпеливо перебил да Кадена.
— Лусенита приютила, — после некоторых колебаний сообщил трактирщик. — Она навроде знахарки нашей будет. Шальная какая-то — сколько таскалась в Холмы и ничего, возвращалась живая-невредимая. Хотите на кровопийц глянуть? От «Подковы» пройти до второго перекрестка, свернуть налево, третий дом по правую руку. Поосторожнее с Лусенитой — ежели заподозрит чего дурное, повернется и дверью хлопнет… Эй, а куда приятель-то ваш делся? Ведь только что здесь сидел!
Может, Рейенир и потерял изрядную часть своих способностей, но умение незаметно исчезать посреди разговора пока оставалось при нем.
Нужный дом оказался приземистым строением из местного красноватого песчаника, с многочисленными пристройками и сараями. Пропавший Рейе да Кадена обнаружился возле нуждавшихся в починке ворот, с другой стороны которых стояла крупная женщина средних лет, в зеленой вышитой блузе и ярко-алой юбке — надо полагать, упомянутая Лусенита. За ее подол цеплялся, чуть покачиваясь, бледный и казавшийся изнуренным долгой болезнью мальчик. Выглядела алькаладская знахарка настороженной и сердитой, рабириец — расстроенным и еле сдерживавшим злость. Рейе внимательно слушал женщину, одновременно шаря по карманам, пока не извлек на свет тяжелый кожаный мешочек. Не развязывая, сунул в руки собеседнице, наклонился через забор к мальчику и быстро сказал ему что-то, заставившее ребенка нехотя кивнуть.
Собственно, Эллар мог без труда услышать их беседу от первого до последнего слова, но зачем лезть в чужие тайны? Если Лусените известно нечто важное, Рейенир сам поделится узнанным.
Разговор закончился. Женщина быстро направилась к дому, уводя за собой мальчика. Рейе смотрел им вслед, и ярость на его подвижном лице сменялась угрюмой тоской. Гуль резко повернулся и зашагал обратно к «Счастливой подкове». Он не удивился, столкнувшись на ближайшем перекрестке с терпеливо ожидавшим магом.
— Их там четверо, — медленно заговорил Рейе, пристально глядя себе под ноги. — Двое — совсем дети, по людским и по нашим меркам, подросток и почти взрослая девушка. С ними шел еще один ребенок, тоже мальчик, но он умер сегодня ночью. От безысходности, как выразилась почтенная Лусенита. Все беглецы — родственники, из клана Льерри. Они почти не разговаривают, но кое-что вызнать удалось. Их поселок располагался в пяти лигах к полуночному восходу отсюда, число жителей — чуть меньше сотни. После недавней грозы старшее поколение слегло и больше не поднялось. Способные держаться на ногах чувствовали себя крайне скверно, их немногие магические таланты и наши обычные способности пропали — также, как у меня… Кто-то вспомнил про Лусениту — она, похоже, водила близкие знакомства с некоторыми из тамошних жителей. Решили идти к ней, но тут в деревню заявились люди. Кто такие, откуда, как сумели миновать Завесу — дети не знают. Чужаки прикончили тех, кто не успел спрятаться, разграбили дома, покидали добро в повозки и тронулись дальше. Уцелевшие, понимая, что вряд ли сумеют добраться до ближайших соседей, рискнули отправиться в Алькалад. Теперь они здесь, в относительной безопасности, но Лусенита опасается, что вскоре по городу поползут слухи об укрываемых ею вампирах. Я дал ей денег и посоветовал уехать куда-нибудь… Только куда им бежать? В столицу? Этим еще повезло, но что станется с остальными…
— Должно быть, охранное заклятие Холмов исчезло вместе с Проклятием, — спустя десяток пройденных в молчании шагов заметил Эллар. — Описанная же детьми банда есть не что иное, как осмелевшие крикуны из Мерчетеса. Если я верно понял моего друга Орхиса, грабители, обремененные растущим караваном, движутся вдоль внезапно сгинувшей Незримой Стены к полуночи…
— Значит, мы последуем за ними, — криво ухмыльнулся гуль. — Даже не пытайся меня отговорить.
— В мыслях не имел, — маг пожал плечами, широкие складки на выцветшем синем плаще дрогнули. — Идем добывать лошадей. И не пугай здешнего почтаря до смерти, ладно?
Глава седьмаяСправедливость
21 день Первой летней луны.
Рейениру да Кадена не понадобилось злоупотреблять имеющейся властью и размахивать листами подорожных, заверенных личной печатью Чабелы Зингарской. Служащий почтовой станции в Алькаладе счел разумным немедля выполнить требования двух странных проезжающих. Развившееся за долгие годы службы чутье подсказывало: не стоит искушать судьбу.
С этого гранда из столицы, обладателя на редкость мрачного и тяжелого взгляда, и его подозрительного спутника вполне сталось бы, не получив желаемого, обратить здание разъезда в живописные дымящиеся развалины, украшенные мертвыми телами всех, кто подвернется под руку.
Почтарь безропотно выдал путешественникам лучших лошадей на подмену, клятвенно пообещал как можно скорее отправить в Кордаву доверенный ему пакет и выбрался на крыльцо, дабы своими глазами убедиться — диковинная парочка отбыла восвояси. Ускакала быстрой рысью на Восход, к поднимающимся в отдалении голубоватым отрогам Рабирийских гор. Только пыль взметнулась.
Из распахнутых дверей таверны «Счастливая подкова» высунулся Орхис, посмотрел вслед удаляющимся всадникам и понимающе кивнул.
Граница Холмов, проходившая вдоль русла быстрой неглубокой речки, и в самом деле пропала, оставив по себе рассеянное в воздухе ощущение холода — словно поблизости медленно таял огромный сугроб. Эллар нарочно проехал с четверть лиги вдоль былой Завесы, пытаясь осознать природу разрушивших ее сил, но не преуспел.
Делиться своими безрадостными наблюдениями с Рейе он не стал по одной простой причине: гуль временно оглох к любым посторонним звукам и желал только одного — как можно быстрее двигаться вперед. Маг не стал задумываться о том, куда, собственно, они направляются. Это решится позже, когда будет покончено с бандой грабителей.
Над странно притихшими, словно пытающимися вжаться в землю Рабирами медленно плыли по-осеннему серые облака. Порыв ветра принес откуда-то еле различимый запах гари. Преследователи, молча переглянувшись, свернули в ту сторону.
Тропа вывела к небольшому, в десяток домов, поселку — может, тому самому, из которого бежали осиротевшие дети клана Льерри.
С первого взгляда стало ясно, что по крайней мере здесь они опоздали, хотя совсем ненамного, — некоторые из разбросанных там и сям тел еще не успели остыть, а кровь — подсохнуть. Возможно, полусотни жителей кто-то успел избежать расправы, но большая часть осталась здесь. Поджигать весь поселок лихие парни из Мерчетеса не рискнули, опасаясь привлечь лишнее внимание, но погуляли на славу. Распахнутые настежь двери, догорающая часовня Лесных Хранителей в центре деревушки, кружащиеся над единственной улицей пестрые куриные перья… Все трупы обобраны дочиста. Да Кадена сгорбился в седле, временами издавая странные звуки, похожие на рыдание. Однако глаза рабирийца были сухи, а лицо превратилось в страшную маску горя и ненависти.