«Певзнер для меня – особая страница. Я познакомился с ним у того же Сережи Шкодина, что посодействовал нам с репетиционной точкой перед «Рок-ёлкой». Дима в то время был очень интересным поэтом, бардом. Я слушал его песни и в какой-то степени у него учился. Потом мы вместе написали «Плейбой», «Гады», еще несколько вещей. С «Плейбоем», который так «выстрелил» и столько споров вызвал, получилась классная история. Я прочел где-то в самиздате разгромную статью одного известного критика о том, какое «Бригада С» попсовое фуфло. А дальше он перечислял настоящие, по его мнению, советские рок-группы. Ну, я и предложил Певзнеру довести ситуацию до гротеска. Реально сочинить песню, от которой бы всех «истинных рокеров» коробило, а в ресторанах под нее бы бухали и плясали. Но, разумеется, песня должна была получиться не натуральным поп-шлягером, а некой нашей шифровкой. Диме замысел очень понравился, и мы вдвоем придумали эпатажный текст про какого-то мужика, волочащегося за проституткой, которой он готов подарить любую наркоту, а она уходит с другими клиентами. И все это звучит в свинговой интерпретации».
Интересно, что раннее творчество Певзнера согревает Гарика и поныне. Уже давно избавившись от всех авторских сомнений, Игорь Иваныч продолжает к нему обращаться. В 2003 году он записал яркий сольный альбом «Poetica» (сюда вошел и реквием «Гибель «Курска», и очередная залихватская гариковская визитка – «Человек-привычка»). Там же оказалась «любимая песня» Игоря – «По улице Майорова». Эту ироничную зарисовочку про несуществующую питерскую улицу еще в 1979 году написал как раз Дмитрий Певзнер. Не исключаю, что в будущем Сукачев найдет еще что-нибудь подходящее для себя «из Певзнера» или даже запишет программу таких песен.
Помимо будущего выпускника Сорбонны тексты для ранней «Бригады С» писали молодые талантливые поэты, близкие тогда к рок-лабораторским музыкантам, а впоследствии ставшие успешными сочинителями шлягеров для российских поп-звезд. Например, Карен Кавалерян, автор «Бродяги» и еще нескольких «бригадовских» хитов, параллельно сотрудничал с «Браво», «Черным кофе», «Лигой блюза»… «Когда Карен делал для нас «Человека в шляпе» я ему, так же как и Диме Певзнеру, предварительно изложил сюжет песни. Сказал, что нужна история о совершенно неприметном, сером, но в чем-то очень загадочном человеке, идущем по улице… Я тогда был одержим эзоповым языком, неореализмом… А в «Фантомасе» мы иначе действовали: Кавалерян сочинял строфы-куплеты, а я – припевы».
Свой вклад в «неореализм» «Бригады С» внес и Архикардинал Ордена куртуазных маньеристов Виктор Пеленягрэ. На его текст группа сделала тему «Ностальгическое танго». Забавно, что тогдашний соратник Вити по Ордену Вадим Степанцов в тот момент, как и Кавалерян, писал стихи для «Браво». Две модные столичные команды на букву «Б» (созданные по идеям Гарика) прямо или косвенно пересекались в тот период регулярно.
Кстати, о буквах. Они едва не стали причиной раскола в «Бригаде» уже после первых ее успехов. Сергей Галанин, чье имя и исполнительское мастерство сыграли существенную роль в становлении и быстром продвижении группы в фавориты рок-лаборатории, однажды мягко намекнул Гарику, что желательно бы немного дополнить название их коллектива и стать «Бригадой СГ». Пикантность такой аббревиатуры заключалась в том, что не каждый «бригадовский» поклонник однозначно расшифровывал две заглавные литеры как начальные буквы фамилий главных участников проекта. Напрашивался и вариант «Бригада Сергея Галанина». Да и вообще, так быстро (еще и года не прошло со дня «Рок-ёлки») в группе обозначились тенденции к двойному лидерству. Это, казалось, не к добру…
«Я пришел к Гарику не просто басистом в готовую группу, – говорит Галанин. – Мы эту команду фактически вместе создавали. Поэтому мне казалось, я имею право предложить чуть изменить ее название. Возможно, отчасти сказывались мои опасения комсомольских идеологов, которые, несмотря на перестройку, еще имели влияние. Хотелось как-то смягчить ассоциации, которые у них вызывало название «Бригада С». Я сказал: давайте оставим только слово «Бригада». Гарику не понравилось. Тогда возник вариант «Бригада СГ», и он пошел мне навстречу. А когда мы поняли, что подобная «конспирация» больше не требуется – вернулись к изначальному названию…»
Думается, Сергеем в тот момент двигало в большей степени все-таки самолюбие и подсознательное ощущение превосходства над Игорем в профессиональной иерархии, нежели боязнь гипотетических комсомольских и прочих соглядатаев. Хотя если вспомнить, что именно тогда (или чуточку раньше), по словам Сукачева, их слегка «попасло КГБ», и он, «не изменись быстро ситуация», всерьез размышлял об эмиграции, даже «разрабатывал с Ольгой хитрый план отъезда, предполагавший разные фиктивные разводы и браки», то тревога Галанина не покажется столь уж беспочвенной.
В любом случае Игорь повел себя в той ситуации весьма разумно и дипломатично, что еще раз подчеркнуло разницу между его реальной и сценической сутью.
«Да, какое-то время мы использовали название «Бригада СГ». Я сразу понимал, что оно не приживется, но в стратегических целях решил не спорить с Сережкой, а предпочел, как говорится, переждать. Я умею, и всегда умел, отдавать себе отчет в значимости людей, с которыми работаю. Готов к компромиссам, если они не касаются чего-то, для меня основополагающего. Возьмись я тогда разубеждать Галанина, он расхотел бы со мной играть, и я лишился бы классного музыканта. В моей судьбе были три великих басиста с которыми я играл: Сергей Галанин, Тимур Муртузаев и Толик Крупнов. Это гигантское счастье и честь. Теперь я говорю это, как человек, проживший большую часть жизни и кое-что способный оценить».
Одиннадцатая серия«Бригада С» против государственных «пиратов»
Если бы Сукачев отнесся менее чутко к просьбе Галанина о корректировке названия, «Бригада С», скорее всего, проскочила бы мимо своего звездного часа и последующей легендарности. Да, Гарик, конечно, нашел бы кого-то на замену Сергею. А тот, в свою очередь, несколько раньше собрал бы своих «Бригадиров», а может, сразу «СерьГу». Но обоим многое пришлось бы начинать фактически заново – в стремительно менявшихся условиях, когда коллеги-конкуренты и вообще многие соотечественники стали действовать согласно старым поговоркам «куй железо, пока горячо» и «кто не успел, тот опоздал».
Однако развода «С» и «Г» не случилось, и в следующие два года (1987–1988) на «Бригаду С» посыпались неплохие деньги, настоящая всесоюзная популярность и вообще открылись широкие перспективы.
«Из рок-лаборатории все, кто мог, довольно скоро принялись линять. По сути, нам ни черта не платили. Давали базу и считали – с вас хватит. Правда, мы прошли там тарификацию, получили какие-то официальные ставки музыкантов. Но – мизерные. Нас, помнится, какой-то пожилой, заслуженный композитор аттестовывал. Мы ему сыграли в круглом зале в подвале «Курчатника». Он подошел ко мне и сказал: «Я в такой музыке ничего не понимаю, но слушал вас с интересом. Спасибо».
А вокруг в тот момент все дико динамично развивалось. Комсомольские функционеры кинулись в бизнес, открывали разные «центры досуга» при райкомах. Фактически это были концертные организации. Мы начали сотрудничать с одной из таких структур, размещавшейся на проспекте Мира. Там уже получше за выступления платили, хотя где-то приходилось и бесплатно играть».
За полтора года существования «Бригада С» трижды сменила название своей концертной программы. После дебютного «Мандаринового рая» возникла «Добро пожаловать в запретную зону», затем «Парад-алле». Вместо погрузившегося в хард-рок Горячева в группу пришел гитарист Кирилл Трусов, за барабанами сидел Игорь «Батя» Ярцев, появился клавишник Константин Гаврилов (позднее перешедший в «Альянс»). Количество удачных композиций и число участников «Бригады» стабильно увеличивалось, но альбомов группа по-прежнему не записывала. В этом тоже был ее особый путь или, если хотите, стиль.
Команда сосредоточилась на умелом балансировании в разветвлявшемся советском шоу-бизнесе. До какого-то момента она окончательно не разорвала отношения с рок-лабораторией, но успевала откликаться и на предложения конкурировавших с лабораторией структур. В 1987-м «Бригада С» стала одной из самых концертирующих отечественных команд, без которой не обходился ни один значимый рок-фестиваль. Более того, группа обрела такой статус, что ее сольники иногда сопровождались выступлениями нехилых «разогревающих» коллективов. Например, в апреле того года в столичном Дворце спорта «Крылья Советов» в Сетуни выход «Бригады С» предварялся дебютным выступлением фанкового проекта Артура Пилявина «Квартал», который к началу 90-х уже сам войдет в звездную обойму московского музыкального андеграунда.
В июне «бригадовцы» закрывали в московской «Горбушке» трехдневный итоговый фест первого «лабораторного» сезона. Хотя организаторов мероприятия и побешивала «побочная» коммерческая деятельность «Бригады С», без такого хедлайнера, пожалуй, главного тогда в их «колоде», они не обошлись. К тому же группа буквально за пару недель до сейшена в «Горбушке» вернулась из Вильнюса, где выступала во Дворце спорта на крупнейшем литовском рок-форуме «Литуаника-87» в компании с «Кино», «АукцЫоном», «Наутилусом Помпилиусом», «АВИА». На эту акцию прилетела из США съемочная группа телеканала CBS, и отрывки из ее репортажа попали даже в известную советскую политическую телепередачу «Международная панорама».
13 сентября 1987-го «Бригада С» уже почти целой футбольной командой (десять человек на сцене!): Гарик – вокал, Сергей Галанин – бас, вокал, Карен Саркисов – перкуссия, вокал, Кирилл Трусов – гитара, Лев Андреев – клавишные, Леонид Челяпов – саксофон, Игорь Марков – труба, Евгений Коротков – труба, Максим Лихачёв – тромбон, Игорь Ярцев – барабаны, открыла сукачевским монологом о судьбе Василия Петровича, переходящим в похоронный марш и «Бродягу», своей сет в заключительный день легендарного подольского рок-фестив