Ишь ты, тут на пройденном уровне не сохранишься, значит.
— Весело, — хмыкнул я. — И когда я смогу попробовать?
— После обязательных испытаний для нулевых, — пожал плечами Антон.
— Понял, — сказал я без особого энтузиазма.
— Ладно, мне пора, у меня сегодня заключительное испытание. Нужно пройти как следует…
— Удачи, — сказал я, глядя, как он уходит. — Если что, я тебе место под стенкой подержу.
Он обернулся, но ничего не ответил. А я остался сидеть, обдумывая, как обойти систему, которая требует шесть лет на прохождение — и это, видимо, ещё в лучшем случае… Посмотрим, как у меня будет получаться на практике.
Я подвинулся к Владиславу и медленно начал развязывать повязку, чтобы посмотреть, как заживает рана. Слава открыл глаза, моргнул, фокусируя взгляд. Попытался приподняться на локтях.
— Терпи, не дергайся, — предупредил я.
Он что-то невнятно буркнул, но тут же послушно лег обратно и закрыл глаза.
Я снял верхний слой бинта и осторожно убрал марлевую прокладку. Края раны выглядели неожиданно хорошо — ровные, без покраснений, цвет кожи нормальный. Небольшой отек вокруг шва имелся, но это допустимо. Гноя не было, как и жара.
Проверил пульс — посчитать точное количество ударов в минуту возможности не было. Но я слушал сам ритм — пульс был в норме.
— Если так пойдет, — сказал я вполголоса, снова фиксируя повязку. — Еще пару дней, и ты уже будешь на ногах…
Жаль, что придется ждать, пока Астахов перестанет глушить энергетические каналы. Если бы не это, я бы поставил его на ноги за час, максимум за два.
— Спасибо, — прошептал Слава. — Я думал — всё, не выкарабкаюсь.
Я закрепил бинт, проверил, чтобы не было лишнего давления на шов, и поднялся.
— Все, отдыхай.
— Постараюсь не умереть без твоего разрешения, док.
Владислав усмехнулся, но даже не открыл глаз. В этот момент дверь в комнату распахнулась так резко, что я рефлекторно потянулся к скальпелю. Но нет — на пороге стоял запыхавшийся ученик.
— Время получать имя, — выдал он на одном дыхании. — Учитель вас ждет.
Я приподнял бровь. Мы — это Николай второй?
— «Вас» — это меня? — уточнил я.
— Тебя… и этого.
Я перевел взгляд на Владислава, потом снова на бегунка.
— Уверен, что ему надо идти?
— Да, — подтвердил ученик, будто это само собой разумеется.
Это у Астахова такой утончённый юмор? Пригласить на церемонию человека, который пару часов назад едва не сдох… Прямо забота об учениках во всей красе.
— Ладно, — протянул я и наклонился к Владиславу, который снова дремал.
— Вставай, брат. Нас хотят наградить за выживание.
Слава нехотя открыл глаза, поморщился, но поднял голову. Хотел что-то сказать, но сил на это у него не оказалось.
Я подхватил его под локоть, помогая сесть.
Владислав крякнул, опираясь на меня.
— Пойдем? Я помогу.
Я понимал, что Слава вряд ли сможет идти, но увы…
— Если по дороге свалишься, я скажу, что это был элемент твоего драматического выхода, — пошутил я, чтобы хоть как-то приободрить Славу.
Он тяжело поднялся, оперся на моё плечо, по сути, используя меня в качестве костыля. Мы двинулись к двери, а бегунок, притоптывая от нетерпения, сразу рванул вперед — вести нас к учителю.
Мы вышли из душного помещения нулевых, пошли по коридорам. Бегунок привел нас к уже знакомому месту. Тот самый зал под открытым небом, где мы со Славой проходили «сверку» вместе с остальными сбившимися.
Сегодня здесь было не так многолюдно, только Астахов сидел на своём каменном столбе.
Мы подошли ближе. Я удерживал Владислава, с трудом стоявшего на ногах, чтобы он не свалился в обморок прямо на песок. Слава шёл медленно, шипя сквозь стиснутые зубы.
Лицо учителя до этого момента было каменным. Но когда он заметил, что Владислав идет на своих двоих, физиономия Астахова всё-таки дрогнула.
Я уловил этот момент и усмехнулся про себя.
Ну да, сюрприз. Он ведь рассчитывал, что я притащу его умирающим, как куль с мукой, на себе. А Слава — живой и, к несчастью для планов Астахова, даже поправляющийся.
Мы подошли ещё ближе, и я, остановились в центре, посмотрел на Астахова снизу вверх.
Учитель молча разглядывал нас, вернув себе невозмутимое выражение лица.
— Начнем, — прошелестел он.
От автора:
Боярка, попаданец в техномагический мир, боевые искусства и герой с уникальным Талантом — https://author.today/work/340516
Глава 16
Ветер перебирал пыль по трещинам печатей, похоже, теперь вросших в камень круга. Эти трещины я хорошо помнил — следы того, как мы со Славой прошли «сверку» в прошлый раз. Того, как здесь хлестала энергия — и что я сделал с ней.
Они остались, как шрамы…
Сегодня в центре стоял алтарь, вырезанный из цельного темного камня и отполированный до блеска. По краям алтаря шли узкие канавки с символами школ. В центре его было ровное плато с висящей над ним прозрачной линзой. В глубине линзы едва заметно шевелились искры Потоков.
— Объявляю церемонию наречения открытой, — прошелестел голос Астахова, обволакивая пространство.
Я выдержал паузу, не спуская с него глаз.
— Только сразу предупреждаю, — негромко возразил я. — У нас уже есть имена.
Лицо Астахова осталось неизменным… почти — скулы под седой бородой едва заметно дернулись. Он сделал вид, что не услышал.
Астахов говорил медленно, будто смаковал каждое слово, одной рукой приглаживая бороду, а другой держа посох.
— Имя — не просто звук. Это ключ резонанса. Оно вплетается в Потоки и в амулет, открывает доступ к тому, что для прочих останется закрытым…
Астахов кивнул на алтарь, и я заметил, как по канавкам с символами школ, в которых до того лишь еле тлел какой-то свет, лениво поползли огоньки, будто от его взгляда.
— И если ключ подобран неправильно… — учитель сделал короткую паузу, но в этой паузе явно звенела угроза. — Замок ломает руку тому, кто его вставил.
Астахов самодовольно хмыкнул. Амулет, питавший его энергией, всё так же висел на груди.
— Начнём с него, — кивнул учитель на Владислава.
Влад вздрогнул, я почувствовал это плечом, на которое опирался сбившийся. В глазах у него застыли боль и усталость. Однако за этой пеленой там была и готовность, будто перед прыжком с парашютом, когда уже поздно отступать.
— Держись, — шепнул я, и он кивнул.
В его взгляде было больше решимости, чем сил в теле, и именно это внушало мне тревогу.
Он оторвался от меня, постоял лишь какую-то долю секунды, словно заново выстраивая контакт с телом, и сделал шаг к алтарю. Песок под босыми ступнями скрипнул, тёплый, будто хранил жар полуденного солнца. Влад пошёл, пошатываясь, и каждый его шаг гулко отдавался в алтаре.
— Ладони — на кромку, — сухо бросил Астахов.
Влад положил руки. Камень будто вздохнул — медленно, глубоко, и я отчетливо ощутил это дыхание.
В ближайшей канавке дрогнула тонкая золотистая искра, и, словно капля ртути, потекла по линии. Течение увлекло за собой красную, синюю, зелёную… Цвета загорались один за другим, сливаясь в медленный круговой бег. Потом весь резонатор ожил мягким сиянием, будто проснулся от долгого сна.
Астахов поднял руку с амулетом, и его голос стал ровным, почти певучим:
— Потоки, соедините же путь того, кто стоит перед вами, с его именем. Примите его в круг, вплетите в ткань Приюта…
Золотой отсвет в канавках разгорелся так, что пришлось щуриться. Я хотел окликнуть Славу, но понял, что он меня уже не услышит. Ладони его будто прилипли к камню, пальцы побелели от напряжения, и казалось, что он врос в алтарь.
Энергия пошла вверх по его рукам — живая, текучая, словно светящийся поток расплавленного металла. Достигла плеч, разлилась по груди, и бледность с его лица начала сходить, как иней под солнцем.
Потоки переплетались, цвета смешивались, пока все не слилось в ослепительный белый.
Невидимая сила подхватила Влада, приподняв над алтарем на целую ладонь. Ещё секунда, и вокруг него закрылся прозрачный кокон — гладкий, как выдутое стекло. Однако внутри кокона бурлила энергия, переливаясь всеми цветами спектра.
Песок с круга взметнулся и закружился вокруг Славы пыльной вьюгой. Даже края каменного монолита дрогнули, будто отзывались на этот ритуал.
Внутри кокона белый свет собрался в одну точку, а потом рванул вверх, прожигая воздух. Над алтарём, прямо в пустоте, начали проступать буквы. Сперва расплывчатые, как дым, потом всё чётче…
Наконец, сложились окончательно:
«ВЛАДИСЛАВ».
Пальцы Астахова, лежавшие на кромке, едва заметно напряглись. Вязь дрогнула, и буква «С» в середине потянулась, искажаясь, превращаясь в чужой символ. Знал ведь, что я дал ему это имя, и не хотел сесть в лужу, чтобы не опростоволоситься… потому пытался вмешаться теперь.
— Не советую, — тихо сказал я, не глядя на учителя.
Как будто бы и не ему, но он прекрасно услышал. Астахов молчал, но я видел, как едва заметно напряглась его челюсть. Буква отпружинила обратно, а Потоки, будто возмущённые вмешательством, сбросили лишнюю энергию. По цепи амулета Павла, прямо через центральный узел, побежала тонкая трещинка. Она звякнула, как трескавшийся лед на весенней реке.
Я покосился на его лицо, но учитель сделал вид, что ничего не заметил.
Белый свет в коконе стал гуще, словно собирался в каплю. И в тот же миг сверху, прямо из воздуха, начал проступать некий предмет. Я разглядел металлический диск, гладкий, темный, с серебряной риской по ободу.
Амулет.
Он медленно опустился, вошёл в кокон, словно в глубокую воду, и… исчез.
Через секунду кокон лопнул с тихим хлопком. Песок осыпался, гул в канавках стих. Влад стоял на алтаре. Белая энергия всё ещё бежала по его жилам. Но она уже не разливалась бесцветно, а переливалась ровным белым светом.
Влад дышал глубоко, как после долгого пребывания под водой. Но… его плечи выпрямились. Это уже не был тот обессиленный мужчина, которого я сюда привёл. Это был ученик Приюта, начавший свой Путь.