Никто не ответил. Я почему-то так и думал. Но заметно было, что парни напряглись еще сильнее. Демид подошел к столу, уперся руками в его край.
— Дешифровщики… — медленно сказал он. — А я еще думаю, почему на подступах к приюту потоки.… замерли.
— И что это значит? — прошептал Яша.
— Что потоки чувствуют присутствие силы… которая приближается к приюту, подминая всё под себя.
Я кивнул.
— Значит, времени у нас меньше, чем казалось.Теперь важное, — я покосился на Влада. Хочет он или не хочет, рассказать придётся. — Влада подменяли. Вселили в него что-то, что должно было контролировать мои перемещения. Я это заметил, хотя было непросто, и выжег это дерьмо из него.
Демид перевёл взгляд на Влада, тот поднял глаза, но тут же опустил.
— Зачем это сделали? Как это… ну, дерьмо… попало внутрь? — спросил Демид.
— Ну, о тактике, которые используют дешифровщики, мне не удосужились рассказать, — честно признался я. — Но мне думается, что яд у змей, которых они призвали — живой.
— Охренеть, — впечатлился Антон и весь поежился.
— Вот и я про тоже, — подмигнул я. — И вот этот яд, проникая в организм, начинает его контролировать. Становится новым сознанием… ты вообще что-нибудь помнишь, Влад?
— Вообще ничего… Очнулся потом — и всё.
— А еще, — я поднял палец, — эта неприятная штука не оставляет, фактически, никаких признаков своего пребывания в организме.
Я рассказал парням, что при… хм, назовем это «подведением»… нет ни внешних признаков, ни внутренних.
— Т-то есть, нечто подобное может быть… в каждом, да? — перепугался Антон, соседствовавший с Владом в зале нулевых.
— Может, а может и не быть, — честно признался я. — Но я бы хотел исключить любые случайности. И есть только один, по крайней мере, известный мне способ, как убедиться в отсутствии заражения.
Я достал скальпель и показал всем присутствующим.
— Надо проверить нашу кровь, — заключил я.
Антон нервно провёл рукой по шее, он был паренек наблюдательный — заметил царапину и понимал, что у Влада для диагностики понадобилось чуть вскрыть именно шею.
— Начнем, — сказал я, вставая и подходя к ближайшему.
Антон сел прямо, вытянувшись по струнке, руки на коленях.
— Левую руку дай, — велел я.
Решил не пугать народ уж совсем — а то по Антону казалось, что он сейчас с койки свалится. Но руку он протянул.
— Дыши ровно, — попросил я. — Не сопротивляйся, просто дай мне «пощупать» тебя.
Он кивнул, но я видел, как у него дрожит веко. Я взял его ладонь и ловко сделал небольшой надрез скальпелем на подушечке пальца. Кровь была самой обычной… Я посмотрел на него «иным» зрением. Потоки энергии Антона шли ровно, без «засоров».
— Чист, — отпустил я его руку. — Следующий.
Влад вышел сам, будто ждал своей очереди. Я проделал то же самое. И если кровь у него была чистой, то потоки вели себя чуть странно, шли так ровно, что даже чуть пружинили. Ткань энергетики мягкая, как будто после реконструкции организма…
Словно у пациента неделю назад был разрыв сосуда, и ты наложил идеальные швы. Но таких «швов» я у него не делал.
— Чист, — заключил я.
Влад кивнул, потупив взгляд в пол.
— Я… должен сказать спасибо, — прошептал он. — За то, что ты сделал тогда… в комнате.
Пока я убирал скальпель, он чуть заметно дёрнул запястьем, словно проверяя, не осталось ли чего под кожей.
— Не надо, — отрезал я. — Я это сделал не ради того, чтобы ты меня благодарил.
— Всё равно должен, — повторил он, чуть упрямее. — Жизнь — это немало.
— Жизнь — это аванс, — подмигнул я. — А вот отрабатывать мы его будем вместе. И еще, если почувствуешь чужое… хоть тень, хоть шепот в голове, сразу говори мне. Понял?
— Понял, — коротко ответил он.
Антон мельком глянул на Влада, но промолчал. Я обошёл стол и встал перед Демидом.
— Твоя очередь, — сказал я. — Дай руку.
Он протянул руку, даже не моргнув. Я сделал надрез… и увидел, что в проступившей капли крови Демида есть едва заметная, но черная жидкость.
Демид ее тоже увидел и нахмурился.
Я посмотрел на его каналы… смотрел долго, внимательно. Пока, наконец, не почувствовал, что на глубинных слоях шла тонкая чужая «нить», словно кто-то вставил катетер в магистральный сосуд потока.
— Замри, — предупредил я. — Сейчас будет неприятно.
— Насколько неприятно? — он чуть приподнял бровь.
Я не ответил, развернул Демида боком, ладонью прощупывая лопатку сквозь ткань рубахи. Именно там проходила «нить», метя в сердце.
— Вот он, наш «сувенир», — сказал я, находя под пальцами холодный, будто изнутри промороженный, энергетический узел. — Сидит глубоко, гад, прямо в сплетении нервных окончаний.
Мне показалось, что все в комнате в один момент резко вдохнули — и замерли.
— Сними робу, — велел я.
Демид молча стянул ткань, сел на край кушетки. Я нашел жгут и наложил его на плечо, чуть выше места, где тянулась нить.
Жгут нужен был для того, чтобы эта дрянь не успела побежать по потокам в остальные каналы, когда я до нее доберусь.
Я закрыл глаза, смотря на лопатку Демида вторым зрением. Коснулся пальцами правой руки начала и конца нити. Левая легла на грудную клетку для контроля дыхания и пульса.
— Считаешь до трех, — сказал я Демиду. — На «три» будет больно.
— Хорошо… считать?
— Начинай, — подтвердил я.
— Раз, два…
Я собрал поток, сжал его до тонкого горячего жала и вогнал в узел на счет «три». Нить зашипела, как капля воды на раскалённом утюге. По коже Демида пошёл запах палёного, мышцы плеча рвануло спазмом.
Вторым зрением я видел, как его энергетические сосуды сжались, словно при коагуляции под лазером, отсекая доступ «инфекции» к центрам потока. Капли пота проступили у него на висках, а кожа вокруг лопатки наливалась матовой бледностью — будто перед началом некроза.
Больно, наверное. Но надо терпеть.
Я держал импульс, пока чужая «нить» не съёжилась, превратившись в обугленный узелок. Демид стиснул зубы, и я резко обрубил поток, выжигая своей энергией нить.
— Выдохни медленно, — сказал я, проверяя пульс.
Он выдохнул, плечи чуть опустились.
— Чисто, — удовлетворенно сказал я.
Демид застонал сквозь стиснутые зубы и свесил голову, пытаясь снова набраться сил. Ничего, пройдёт.
Я обвёл взглядом комнату. Яков сидел в углу, руки скрестил. Явно опасался, что с ним может быть что-то не так. Но пропускать я никого не буду, хотя бы из своих. Я подошел к Яше, повторил манипуляции.
— Чистый, — выдохнул я.
Яша тоже выдохнул, с явным облегчением. Конечно, никто бы не хотел, чтобы внутри дремала какая-то дрянь…
— И всё? — спросил Яков, будто удивленно.
— А что, ты ждал, что я тебя порежу и вытащу оттуда чертика на веревочке? — хмыкнул я. — Все, проверка закончена.
Яша довольно кивнул, а потом вдруг сунул руку за пазуху и достал оттуда… карту.
— Народ, я задержался не просто так, а с пользой. Вот, посмотрите!
Он развернул на столе карту Приюта.
— В архиве копался и наткнулся, — поведал он. — Решил, что нам она точно не помешает.
Я с интересом взглянул на карту, чувствуя, как внутри что-то колыхнулось — план приюта точь-в-точь совпадал со схемой Потоков человеческого организма.
— Спасибо, Яша, — от души поблагодарил я.
Чтобы карта не сворачивалась, я прижал края пустыми аптечными банками.
Внимательно изучил древние коридоры… любопытно, конечно, получалось. Честно? Были мысли подумать в сторону всяких растяжек, ловушек и прочих прелестей. Но после того, что я увидел на карте — эти мысли отпали сами собой.
Приют, на случай возможной атаки, был сам по себе узлом обороны, а раз так… но обсудить что бы то ни было с ребятами не вышло.
Демид, уже было пришедший в себя, вдруг нахмурился…
— Слышите? — вдруг спросил Антон, поднимая голову.
Я услышал, и даже раньше Антона. Где-то на границе слуха шёл низкий, вязкий «скрип». Приют будто сам предупреждал о надвигающейся опасности.
Я перехватил взгляд Демида. Он весь замер, вслушиваясь.
— Чувствуешь? — тихо спросил он.
Глухой грохот прокатился где-то далеко.
— Народ, — прошептал Яков, перекатывая карту пальцами. — Похоже, мы уже опоздали.
Никто не ответил.
Я почувствовал, что наш «продромальный период» закончился. Болезнь входила в полную силу.
Следом воздух стал звенеть, тонко и вязко… а потом ударил колокол — три протяжных удара, пауза — и два быстрых.
— Костя… — протянул Демид. — По ходу, это тревога… учитель объявляет сбор во дворе!
Вместо, того чтобы сразу сорваться к двору, я вдруг почувствовал, что пол под ногами едва ощутимо… нет, не просто дрожит, а пульсирует. Ощущение было такое, как будто я стою на ладони великана, и тот медленно сжимает пальцы.
— Чувствуете? — бросил я через плечо.
— Это что, потоки так давят?.. — Антон побледнел.
— Не просто давят, — поправил Демид, хмурясь. — Их кто-то перестраивает под себя.
Мы двинулись к выходу, но я поймал себя на том, что стены вдоль коридора будто потемнели. Камень местами покрылся тонкой сеткой трещин, из которых сочился свет — слабый, тускло-янтарный, и он пульсировал в том же ритме, что и пол.
Мы ускорились, а за спиной по коридору покатился глухой, будто подземный, скрежет. Он был негромкий, но мурашки пробежали по коже, а в висках возникла тупая, мерная боль.
Я знал это чувство: мозг так обычно реагирует на сбои в подаче кислорода, только тут «пережимали» не кровеносные сосуды, а каналы потока. Если дать этому углубиться, человек сначала потеряет ориентацию, потом и контроль над телом.
Мы свернули в главный коридор, и вдалеке уже виднелся проём в сторону двора. Но из-за поворота на нас выскочили трое учеников, лица перекошены, глаза расширены. Они бежали не на нас, а куда-то в сторону, но все трое прижимали руки к вискам, словно пытались подавить боль.
— Ветер… в голове… — выдохнул один, пролетая мимо. — Больно…