тивника. Но парнишка вывернулся словно змея и, не глядя, остановил удар голой рукой, после чего отбросил старика в сторону.
Спустя секунду оба приземлились на песок в трех метрах друг от друга.
Старикашка мерзко улыбался и похихикивал, а парень сосредоточенно и тяжело дышал. Не смотря на внезапные атаки старика на нечеловеческой скорости, он не получил летального урона. А ведь их мощь была сравнима с ударами Бориса Жукова! Уж я то знаю о чем говорю.
По поврежденной руке парнишки текла кровь и капала на песок в метре передо мной.
Именно его кровь напитала меня прошлый раз теплой всепроникающей родной силой, и она же втягивается в меня и сейчас. На секунду я отвлекся от битвы и моргнуть не успел как все вокруг изменилось.
Вместо песка вернулась трава и над поляной поднялся штормовой ветер. Он кружился внутри купола, не находя выхода и набирал все большую силу.
Парнишка и старик пропали, а растительность и рельеф вокруг значительно изменились. Я на миг предположил, что уже проснулся и потянулся рукой до ближайшего валуна, но моя ладонь прошла насквозь него и я понял, что я все еще внутри воспоминания Аномалии.
Но оно было совершенно не похоже на предыдущее. Если в том я чувствовал себя уютно и гармонично. Будто меня усадили на диван и показывали фильм, то здесь и сейчас меня не покидало ощущение что я тут чужой.
Бесконтрольно бушующая энергия не стремилась впитаться в меня или научить, она разрушала и поглощала все вокруг и лишь полметра отделяли меня от этого урагана силы. Будь я внутри Аномалии меня бы захлестнуло потоком, но даже за ее границами я не чувствовал себя в безопасности.
Купол резко сменил цвет и окрасился в бордовый. Небо над головой затянуло черными как смоль тучами, и пошел ливень. Штормовой ветер появился и вне зоны Аномалии и начал с корнем вырывать деревья. С каждой секундой внутри воспоминания становилось все темнее и темнее.
Лишь частые удары молнии освещали пространство.
Я не мог пошевелиться и был способен лишь смотреть. Паралич охватил все тело, а инстинкт самосохранения требовал бежать. Все мои инстинкты вопили об опасности, но я ничего не мог сделать.
Во время очередной вспышки молнии я увидел по центру бушующей бордовой Аномалии росток ятрышника. Выглядел он точь-в-точь как в оранжереи Богдановой… Я не мог поверить своим глазам и качнулся вперед. Тело поддалось, вокруг стало немного светлее.
Ровно настолько чтобы я мог рассмотреть, как цветок медленно втягивается в землю, будто на обратной перемотке. Становится все меньше и меньше. Потом исчезает под землей. Спустя секунду область под ним окрашивается в ярко-алый цвет.
Алая область росла и расширялась до тех пор, пока не поглотила все свободное пространство Аномалии. Спустя мгновение, из-под земли потекли тонкие струйки крови, образовав кровавое озеро.
На моих глазах кровь начала стекаться обратно в центр, в ту точку, где несколько секунд назад рос ятрышник и медленно трансформировалась в силуэт ребенка. Силуэт без лица повернулся в мою сторону и протянул свою маленькую ручку.
От ребенка, сотканного из озера крови веяло ужасающим потоком энергии. Невообразимо могущественным и пугающим, но в то же время таким знакомым. Это определенно поток рода Жуковых. Это все кровь Жуковых.
Эта сила отличалась от той, что излучал парнишка в прошлом воспоминании. Она была мне более знакома. Она звала меня. Не в силах сопротивляться я протянул руку к ребенку и все померкло.
Я открыл глаза и все что смог увидеть, это вытянутую вперед руку. Но я не смог ни пошевелить ей, ни даже вдохнуть воздух. Тело оцепенело и не слушалось, каждая клеточка организма горела огнем, будто в меня вогнали миллион раскаленных тонких игл.
— Вернулся? Хорошо, — обеспокоенно затараторил женский голос и секунду спустя в моем поле зрения появилась Богданова, после чего контроль над телом вернулся.
Я жадно вдохнул воздух и закашлялся, тщетно пытаясь успокоиться. Как только кислород попал в легкие, я откинулся и расслабил все тело, потоки и энергоканалы. Прикрыл глаза и изо всех сил поочередно применял все дыхательные техники, которые удавалось.
Важно было успокоить потоки, тогда я смогу их смешать и запустить естественный процесс регенерации. Постепенно это удавалось и кризис миновал. Благо Богданова оставила меня в покое и не мешала.
Конечности онемели, но боль покидала тело. Правда, чем легче становилась агония, тем сильнее начинала болеть печать. А вместе с ней раскалывалась на части и голова, будто по ней ежесекундно долбили молотами.
Не знаю сколько я так пролежал, но по ощущениям не меньше двадцати минут. Когда в мышцах наконец ощущалась сила и все более-менее улеглось, я плавно поднялся и сел, опершись спиной на камень.
— Что это было? — нервно спросила Богданова, которая невероятно терпеливо не трогала меня все это время.
— Лечебные процедуры, — болезненно улыбнулся я и подмигнул ей.
— Да как ты в прошлый раз такое пережил! Без меня ты бы умер прямо там! — начинала закипать Василиса, не находя себе места, — меня бы Арсений потом на куски разорвал!
— Ты была рядом, и я чувствовал себя в надежных руках, потому и рисковал, — прохрипел я и постучал по горлу.
— Воды? Сейчас, — тут же поняла Богданова и полезла в спортивный рюкзак.
— С Арсом позже разберемся. Лучше скажи, как ты это видела со стороны? — попросил я, утолив дикую жажду.
Наблюдать за паникующей Богдановой было весьма забавно. Еще веселее будет, когда через минут пять мне удастся наконец усмирить красный поток и протянуть его по всем энергоканалам.
Тогда я стану втрое сильнее, чем был до этого.
Результатами эксперимента я доволен. Все три энергоканала восстановлены, а красный поток, который раньше составлял пять процентов от моей реальной силы, теперь был заполнен минимум на тридцать процентов. Насколько эффективно я смогу это использовать еще вопрос, но прогресс очевидный.
Боль печати вернулась до прежнего уровня и именно это я и использовал как ограничитель. Теперь я могу с уверенностью сказать, что инъекция ослабила печать, как минимум, в три раза.
— Ты зашел внутрь, отключился. Потом поляна внезапно начала излучать столько энергии, на сколько не способны сильнейшие места силы. Я попыталась подойти, но не смогла. Пришлось ждать и наблюдать за твоим состоянием. Все было хорошо, пока ты внезапно не встал и не пошел в самый центр. Тебе резко стало хуже и, если бы я не парализовала твое тело, Аномалия бы тебя сожрала, — с нарастающим негодованием в голосе проговорила Богданова и зло окинула меня взглядом.
Интересно. И главное сходится с моим внутренним ощущением. Проблема началась, когда я каким-то образом попал во второе воспоминание. Я это осознал, но не смог выйти. Или не хотел? Сложно сказать. Я точно держал в голове мысль, что Богданова рядом и вытянет меня, потому я могу рискнуть.
Сейчас, кажется именно так. Но что, если я был не способен выйти сам? Тогда это проблема. И что тогда? Брать Богданову с собой каждый раз?
— Твоя очередь, — прервала мои мысли Василиса, — рассказывай, что произошло. Не знаю в курсе ли ты, но, когда я говорила тебе о том, что Борис Жуков тренировал меня тут в течении десяти лет, я имела в виду совершенно не ЭТО!
— Хочешь сказать дед был не способен поглощать оттуда энергию? — удивился я.
— Чего? Поглощать? — ошалела Богданова, — да при мне он ее даже ни разу не вызывал!
— Но ятрышник он сорвал отсюда… — все еще не понимая проговорил я.
— Да. И кроме этого ятрышника в этом месте я не видела и не ощущала ничего магического, — тут же ответила Богданова, — до этого момента.
Том 2. Глава 9
Сколько я ни размышлял, пазл никак не складывался в моей голове.
Что мы имеем. Дед знал про это место давно, и ничего мне не говорил. Он тренировал тут Богданову и еще, по ее словам, как минимум, семерых других одаренных.
Тренировки были странные, с перекосом в астральные техники, но не более того. Это совершенно ни о чем не говорит. И что хуже всего, не объясняет откуда взялся ятрышник. Откуда внутри Аномалии столько крови Жуковых? Кто этот ребенок? Как с этим всем вообще связан род матери? И вообще какой у нее род?
Я задумался и понял, что не знаю ее прежнюю фамилию. Поскольку я своими глазами никогда маму не видел, я вообще не считал это важным. Знал лишь, что она из неодаренных простолюдинов.
Этот парнишка из воспоминаний, это ее предок? Насколько давний? По окружению воспоминания было совершенно непонятно, происходило это обучение со старикашкой сто лет назад или тысячу. Кто вообще такой этот старик? Откуда он появляется и куда уходит.
Вопросы лишь копились с каждым посещением Аномалии и это заставляло мою голову разрываться.
Ладно, отпустим эту ситуацию. Я не могу на нее сейчас повлиять и ломать голову смысла нет. Я что-то упускаю. У меня нет ключевого элемента мозаики, без которого цельную картину просто невозможно увидеть.
— Что ты там спросила? — вернулся я в реальность, когда разложил по полочкам расклад.
— Объясни мне что это такое? — нервно закатив глаза, кивнула Богданова на поляну.
— Это Аномалия, — пожал я плечами.
— Ты издеваешься? — начала закипать Василиса.
— Ни капли, — выдохнул я и ловко соскочил на ноги.
Красный поток наконец замкнулся в энергоканалах и циркуляция нормализовалась. Я похрустел шеей и начал разминать суставы и стимулировать потоки легкой зарядкой.
Богданову это взбесило, но это не моя проблема. Фурия сама сказала, что сейчас внизу умирают люди Арсения. А раз так, надо бы возвращаться. Да и из-за событий этого дня я начал испытывать какую-то гиперответственность за судьбу прирученной Скрябиной.
Арс ведь не знает ее истинной ценности, и в случае опасности может и пустить ее как расходный материал. И меня это не устраивает.
— Пойдем, — кивнул я надувшейся от обиды Богдановой, когда закончил короткую разминку, — на ходу спросишь, постараюсь ответить.