Мое сканирование сработало не идеально и накрыло лишь две трети от здания даже не смотря на то, что я применял ее из центра.
Этого было недостаточно, и в идеале сейчас, пока моя свобода передвижения не ограничена и строго не контролируется, стоило побегать по зданию еще и закрыть образовавшиеся слепые пятна и подробнее изучить аномальные зоны, которые воспротивились воздействию моего сканера. А потом закончить это все посещением крыши здания.
Так я планировал, когда убедился, что охрана внутри рассредоточена локально вокруг делегаций и само здание не патрулируется, что открывало широкий простор для перемещения.
Однако, мое беглое сканирование присутствующих в здании, неожиданно для меня нашло личность, которая интересовала меня ничуть не меньше, чем моя сестра.
К этой внезапной находке я и направился. Пятый этаж. Поворот налево. Тридцать метров вперед по дуге изысканного широкого коридора, украшенного красной дорожкой, множеством картин, вазами и бюстами известных британский деятелей на золотых подставках.
В лестничной зоне, которая была выполнена в бело-золотых тонах, окна располагались под высоким потолком и получить из них обзор на заднюю часть территории не представлялось возможным. Окна же в самом коридоре выходили исключительно на внешнюю часть в сторону ворот и бегло бросив туда взгляд, я не увидел ничего нового.
Ворота. Дождь. Высокий белый фонтан и пустая парковка поодаль от входа.
— Сударь, вы должно быть заблудились? — раздался настороженный голос впереди.
Передо мной стояло двое ребят спортивного телосложения в красных гвардейских кителях и перекрывали мне проход в дальнюю часть коридора. Номер интересующей меня личности располагался именно там и мне стоило поспешить. Из моих пятнадцати минут осталось уже пять, а при виде меня один из охранников сразу прошептал что-то в свою рацию и нахмурился.
Так. Убивать никого нельзя и применять насилие тоже. Это усложняет дело, но незначительно.
Потоки я уже спрятал и подошел к подозрительно пялящимся на меня гвардейцам с максимально доброжелательным выражением лица, на которое только был способен. Дипломатия никогда не была самой сильной моей чертой, но выбирать не приходилось.
— Вовсе нет, господа. Я иду в номер пятьсот сорок семь. Меня ожидает мой брат, — уважительно проговорил я, немного приправив фразу силой для убедительности.
Передо мной стояло лишь два слабеньких Ветерана и мягко обработать их труда не составляло. В голову влезать будет опасно, с моими нынешними запасами энергии сделать это мягко не получится, а от грубого метода они скорее всего не выживут. Однако заставить ребят больше доверять моим словам и ставить под сомнение свои собственные мысли я способен, не угрожая их жалким жизням.
— Не положено, — тут же отрезал тот, что с рацией.
— Господин из этого номера прибыл один без членов семьи, — чуть мягче пояснил второй, — и насколько мне известно встреч у него не назначено.
— Так пойдемте спросим лично, — пожал я плечами и пошел напролом.
Один из охранников растерялся, а вот второй мягко схватил меня за плечо.
Я остановился и медленно повернул голову в сторону наглеца с рацией и обдал его угрожающей аурой. От одного моего взгляда его потоки пошли рябью, а тело передернуло, но руку с плеча охранник не убрал.
— Я задержан? — спросил я жестким голосом.
— Никак нет, — залепетал второй и с надеждой глянул мне за спину.
Ясно. Подмога уже в пути. Продавить остальных без лишнего шума будет куда сложнее, чем эту нелепую парочку.
— Но мы не можем вас пропустить, — кивнул второй.
— На каком основании? Я здесь заключенный, а не гость? Вы это хотите сказать? Назовите ваше имя, сударь. Хочу передать Императору кто стал причиной международного конфликта, — негодующе заявил я и добавил в голос предельно допустимое количество энергии.
— Я… я… ничего такого не имел в виду… — тут же запротестовал гвардеец и посмотрел на своего коллегу умоляющим взглядом.
Я услышал отдаленные частые шаги за спиной и тяжело вздохнул. Как же неудобно, когда нельзя применять насилие.
Воспользовавшись моментом, когда охранник с рацией отвлекся, я мягко выскользнул, оставив в его руке лишь свою куртку. В четыре длинных шага добрался до двери с нужным номером и даже не успел постучать, как она открылась.
Игнорируя крики и угрозы за спиной я скользнул внутрь мерцающего барьера, и массивная деревянная дверь захлопнулась за моей спиной.
Я поднял глаза и увидел перед собой молодого поджарого паренька с кудрявой прической и острым взглядом. Одаренный передо мной был одет в белую навыпуск рубаху с закатанными рукавами и аляповатые брюки в коричневую клеточку.
— Йо! Марк! Братишка! — задорно закричал парнишка и обхватил меня своими крепкими руками.
— Здарова, Костик, — приветливо бросил я, поддавшись неожиданно проснувшимся в глубине души теплым эмоциям.
— Ох! Как давно не виделись! — не скрывая радости продолжал горланить Костя Адлерберг и отстранился, чтобы рассмотреть меня получше.
— Давненько, — поддакнул я и прошел вглубь шикарно обставленного просторного номера, — за какие заслуги оборванца вроде тебя поселили в таких хоромах?
Двуспальная кровать, обшитая золотом, семь кресел, два дивана, два резных столика, три комода, два шкафа, три витрины с посудой, мини-бар и отдельная ванная комната. Я даже в голове устал перечислять сколько мебели вместилось в этом царском люксе и это, не считая десятков элементов декора.
Примерно в таких гостевых номерах и селили дочерей дома Романовых и прочих особ императорских кровей.
— А тебя разве обделили? Ну, не везде же нашему Марку быть любимчиком. Ты лучше скажи, у тебя там проблем не будет? — усмехнулся Костя и кивнул на дверь.
— Нет, — спокойно ответил я, — я этих назойливых баранов и пальцем не тронул. Разве что они сюда не вломятся.
— Не имеют права. Этот номер мое личное пространство.
— Тогда тем более никаких проблем.
— Ого, как мы заговорили! Наш Марк нарастил не только мускулы, но и смелость? — уважительно закивал головой Костя, — а ты возмужал за два месяца. Но, до великого меня тебе еще далеко.
— Несомненно, — улыбнулся я и плюхнулся на кровать, — а великий ты мог бы и помочь, раз все слышал.
Теплое чувство изнутри понемногу усиливалось, а я не сопротивлялся. Эти чужеродные эмоции идущие изнутри очень сильно походили на то, что я испытал наедине со Скрябиной. Они явно принадлежали «прошлому» мне и сейчас они проявлялись с удвоенной силой.
Видимо из-за того, что с этим Костей мы росли в одном доме шестнадцать лет и за это время он действительно стал «прошлому» мне братом. Не отстраняясь от чужеродных эмоций, я на инстинктивном уровне понял, как именно общаться с Костей, однако, память не возвращалась, а без этого меня раскроют довольно быстро.
— Эй, вообще-то я связан договором, — обиженно бросил Костя и замахал руками, — впрочем, ты ведь тоже?
— Ничего не знаю, ничего не подписывал, — пожал я плечами и уставился в потолок, стараясь не встречаться глазами с Костей, — что за договор?
Я не очень много знаю о роде Адлербергов, и напрямую с ними в моем мире никогда не пересекался. Они принадлежат тому типу родов, которые предпочитают вести теневые войны и действуют исключительно чужими руками и только ради личной выгоды. Как Вельяминов.
Только в отличие от боярского ублюдка, который не скрывает своих намерений, и чья мотивация нам с дедом была понятна, род Адлербергов в нашем мире старался усидеть на трех стульях разом. Одновременно поддерживая и Российского Императора, и боярский совет, и европейское сообщество.
Однозначно сказать на чьей стороне были Адлерберги на самом деле я не мог тогда и, соответственно, не могу и сейчас. По-хорошему, я хотел минимизировать контакты с Адлербергами, потому что из-за того, что «прошлый» Марк Жуков жил с ними так долго, любой из их рода раскроет во мне самозванца гораздо быстрее, чем кто-либо другой.
А им я доверяю куда меньше, чем остальным, кому я раскрыл свою тайну.
Однако слова Скрябиной внесли существенные коррективы в эту стратегию. Ведь по словам Лены, Константин Адлерберг прекрасно знал о планах «прошлого» Марка Жукова устранить Ректора Российской Академии Всеволода Скрябина.
И когда я ощутил присутствие Константина Адлерберга здесь в Лондоне, у меня не оставалось выбора.
Здесь и сейчас я должен определить как много знает этот кудрявый жизнерадостный парнишка с хитрым острым взглядом и какого хрена род Адлербергов забыл в Лондоне на приеме, куда их не приглашали.
— Вас разве не собрали в одном месте? — искренне удивился Костя, — удивительно что тебе удалось обойти протокол безопасности. Тогда ты прав, Марк. Тебе ничего не будет. А договор простой. Если кратко, то британцы обещают тебе безопасность, защиту и неприкосновенность твоего личного номера в обмен на это ты обязуешься перемещаться только по разрешенным локациям, в разрешенное время и строго с сопровождением хотя бы одного члена персонала. Ну и еще много нюансов с той же сутью.
— Из-за этого ты не вышел из номера? — засмеялся я.
— Эй, вообще-то я договор подписал родовой клятвой и в отличие от Жуковых наше слово еще чего-то стоит, — весело бросил Костя, не сводя с меня взгляда.
От подобного вброса меня передернуло и сдержать внутренние бушующие в гневе эмоции и не оторвать наглому мальцу голову оказалось весьма непросто. За две секунды я смог подавить свой агрессивный порыв, но Костик заметил это в первое же мгновенье.
Атмосфера в номере изменилась в один миг, и я понял, что притворяться бесполезно.
— Ты не Марк, — раздался холодный голос над головой, — иначе ты бы засмеялся от моих слов, ведь знал, что после убийства Скрябина тебе будет даровано место в роде Адлербергов. Ты ненавидел фамилию Жуков куда сильнее, чем я и весь мир вместе взятые. К тому же изменились твои потоки, мимика, тембр, интонация, взгляд, аура, дыхание. Ты, это не ты. Это объясняет почему ты не выходил на вечерние созвоны последние шесть дней.