Недовольно фыркнув, девушка ослабила напор и подчинилась.
— Соболезную твоей утрате, Костик, — вежливо проговорил я, бросив взгляд на все еще неприкрытое ничем мертвое тело Анны фон Бриммер, — даже по одной короткой встрече я понял, насколько она была тебе дорога.
От одного упоминания имени Костя вздрогнул и с трудом сдержал порыв.
— Них*я ты не знаешь, самозванец, — отбросив свою Княжескую маску, процедил сквозь зубы Адлерберг, — ты обещал, что никто не пострадает! Ты дал слово что никого не тронешь!!! Думаешь я этого хотел? Думаешь мне нужен от е*аный трон такой ценой? — переходя на крик выпалил Костя.
Я терпеливо молчал, дав Костику выбросить из себя хотя бы часть бушующей внутри боли. Дождавшись, когда Адлерберг сделает паузу, я уверенно сказал:
— Это был не я.
Костя истерически засмеялся и закатил глаза. Из глубины души донесся внезапный эмоциональный порыв. Я поддался ему и шагнул вперед, обняв дрожащего от бессилия, боли и ярости Адлерберга.
— Это был не я, Костя, — повторил я и медленно отстранился, вытянув в руке раскрытый документ Арсения с пульсирующей императорской печатью, — Клянусь своей жизнью, родом и честью моих предков, что я, Жуков Марк Игоревич ни словом ни делом не вредил ни Анне фон Бриммер, ни кому либо из погибших в этом поместье.
Костя Адлерберг уже устал удивляться происходящему и когда я закончил говорить, он ужасающе серьезным тоном спросил:
— Кто?
— Коновницын, — тут же ответил я и закрыл документ.
Глава 32
Немалых усилий мне стоило так открыто назвать фамилию виновного по моему мнению боярина.
С печатью Романовых шутки плохи и, если бы императорская техника уловила в моих словах хоть намек на неуверенность в своей правоте, пощады бы не было. Риск присутствовал, и риск немалый. Но только таким образом я мог окончательно убедить Костика в своей невиновности.
Никаких доводов и доказательств бы не хватило, чтобы преодолеть то стенку скепсиса, ярости и недоверия, которую выстроил передо мной Костя.
Род Романовых не располагает традиционными боевыми техниками, но непрямых способов убийства в их арсенале более чем достаточно. Справедливость, честь и порядочность всегда стояли во главе угла царского рода.
Но гнилая человеческая натура, хитрость жадность и алчность всегда найдут способ обойти любое препятствие. Так и боярский совет, год за годом выскребал власть из рук Романовых под лозунгами «Власть народу» и «Свободы самовыражения». В итоге вся прогнившая насквозь мразь, являющаяся раковой опухолью нашей империи, умело спряталась от возмездия за бюрократией и законодательством.
Романовы сами не заметили, как утратили контроль над ситуацией, оказавшись ограниченными со всех сторон. И теперь им ничего не остается, кроме как биться с внутренним врагом по его правилам.
— Почему ты так уверен? — тихо спросил Костя, нервно перебирая пальцами.
Императорская печать не атаковала меня при упоминании Коновницына, но это значило лишь то, что я уверен в своих словах. Техника Романовых не способна знать истину, она реагирует на веру того, кто произносит слова. Как безотказный детектор лжи.
— Не здесь, — коротко ответил я.
Костя понял все без лишних слов и сдержанно кивнул. После чего подозвал своего жилистого начальника службы безопасности, передав ему порцию новых команд.
Мы с Варварой терпеливо ждали, пока Князь закончит. Я стоял спокойно, пытаясь понять, что говорит Костя по реакции его потоков, а Богданова бурчала ругательства и пыталась вырвать свою талию из моего захвата, но безуспешно.
Розовые потоки Варвары взрывались вспышками, а уровень ее доверия к Косте упал в тот же миг, как после принятых в светском обществе высокопарных фраз он перешел на открытый мат. Отпускать Богданову в таком состоянии от себя было опасно, и я еще крепче прижал ее к себе.
Тепло ее разгоряченного тела обжигало, запах элитного парфюма с примесью дурманящих соблазняющих техник стремился проникнуть в мозг, а взъерошенные розовые кончики волос щекотали шею.
Костя оставил нас без внимания на целую минуту, которая в полуобъятиях недовольной мирным оборотом переговоров Варварой выдалась не самой спокойной. Богданова была не глупа и пыталась донести до меня свою точку зрения молча, ведь любой, даже самый тихий звук будет зафиксирован ратниками Адлербергов.
Варвара, конечно, могла наплевать на мое мнение и устроить скандал, как и планировала, заставив Костю пойти на уступки. В этом и была цель всего спектакля. Вогнать Князя в самую яму и пригрозить ему расправой.
И имела на это полное право. Атака официального представителя императорского дома страшное преступление, которое при определенных обстоятельствах может стоить Костику и княжеского трона, и жизни.
— Варвара Михайловна, Марк Игоревич, прошу за мной, — вновь натянув маску Князя вежливо проговорил Костя и указал рукой в сторону маленького строения в углу усадьбы.
Тот самый личный домик Кости, где я оставил Елену Скрябину.
— Брось свои выканья и отчества, Константин, — фамильярно фыркнула Варвара, окончательно уверившись в своем полном иммунитете, — я видела твое настоящее лицо.
— Боюсь, что не видела, но как пожелает гостья, — грустно усмехнулся Адлерберг, — тогда называй меня Костя. Сегодня разрешаю.
Оборачиваться не потребовалось, я и так почувствовал, как окружающее нас до этого кольцо оцепления начало рассасываться. Даже до домика мы шли только втроем без какого-либо сопровождения.
Ратники и верхушка охраны с недовольными рожами проводили нас взглядом и начали перегруппировку по позициям для охраны усадьбы. Исходящая в мой адрес угроза исчезла окончательно.
Статус гостя успешно получен. Теперь можно и поговорить.
Убедившись, что Варвара взяла себя в руки и не наделает и не наговорит глупостей, я ослабил хватку. Богданова незамедлительно воспользовалась моментом и грациозно выскользнула на свободу и покачивая бедрами вошла в домик первой.
Засевшая в здании до нашего прихода охрана уже выбралась через задний ход, оставив помещение пустым. Уточнять, где Лена и Майя, которых я оставил здесь было не нужно. Их местоположение я ощутил еще на подъезде. В восточной комнате главного дома усадьбы, под охраной двух десятков солдат.
— Скрябина в порядке, — на всякий случай уточнил Костя, заходя в домик следом за Варварой.
— Знаю, идея с взятием ее в заложники была неплоха.
— Ты бы сдался ради нее? — удивился Костя.
— Сомневаюсь, — честно ответил я, — но мыслил ты верно. Обложил со всех сторон. И подготовка впечатляет. В столь сжатые сроки мобилизовал войска на четыре плотных кольца оцепления.
— Всех заметил? Ты сущий монстр, — вздохнул Костя, — смог бы прорваться? Я так, на будущее интересуюсь.
— Не попробуешь не узнаешь, — улыбнулся я.
На самом деле шансов выбраться было достаточно.
Все решило бы самое начало бойни. Пришлось бы быстро и показательно убить одного члена семьи Адлербергов и захватить остальных в заложники вместе с Костей. К этому моменту Варвара была бы уже мертва, собственно, как и Майя с Леной.
Дальше все бы зависело от того, насколько далеко был готов зайти Костя. Действительно остановить меня он мог лишь пожертвовав жизнями остатков своей семьи и своей собственной, после чего все перешло бы в кровавую баню, из которой я бы оценил свои шансы уйти живым не менее чем в пятьдесят процентов.
Армия Великого Княжества Финляндского многочисленная, но опытных действительно сильных одаренных, способных противостоять высокоранговым техникам можно пересчитать по пальцам. Плюс обезглавленное командование, нервная обстановка. В хаосе и сумятице толку от такого количества людей будет не очень много, а сеять хаос я умею.
Но, сценарий пошел по мирному пути и заранее просчитанные сценарии гипотетического столкновения можно забыть и сконцентрироваться на том, что сейчас действительно важно и актуально.
В полной тишине мы прошли в просторную гостиную с широким угловым диваном. От моего взора не скрылись наспех убранные следы крови. В тяжелом воздухе еще витала остаточная хаотическая энергия и слабые потоковые следы присутствия графа Гейдена.
— Рассказывай, — кивнул замерший в проходе Костя.
На его лицо искаженное скорбью было больно смотреть. За одни сутки Костя потерял своего отца. Пусть он его ненавидел, но он все равно был его отцом. Смерч нанес серьезные разрушения его землям и привлек внимание всего мира. К тому же Великое Княжество Финляндское стало врагом боярского совета, а Костя потерял более десятка членов своей семьи и очень дорогого ему человека.
Убедившись, что Костик накрыл весь дом непроницаемой завесой, я последовательно рассказал Адлербергу все что произошло после того, как мы с Арсением уехали в сторону Озерной Цитадели. О том как я проник внутрь глаза бури. О встреченной там сестре и Коновницыне. О словах боярина.
— Полагаю, Коновницын поступил точно также как в Лондоне, взял Гейдена под контроль и без проблем проник сюда, — закончил я свой рассказ.
Я концентрировался лишь на фактах и опускал детали. Раскрывать перед Костей больше карт, чем того было необходимо я не собирался. Хорошо, что Адлербергу вполне хватило и этого. Все что он хотел знать, это кто виновен. И узнал. Остальное для Кости сейчас было вторично.
Варвара вальяжно расположилась на диване и внимательно слушала каждое слово, не издавая ни звука.
— Что было дальше я знаю, — холодно ответил Костя.
— А я нет.
Адлерберг скривился от одной мысли о том, что ему нужно вспоминать произошедшее, но отпираться не стал.
— Мне позвонил Йордан и сказал, что у него в кабинете сейчас взбешенный граф Гейден и у него есть важные сведения про убийство отца. К тому моменту я уже собрал здесь всех остальных наследников, как ты и просил, оставался только сам Йордан. Я оставил дальнейшие приготовления на Майю и помчал в казино, чтобы через десять минут застать там труп Йордана. Гейдена нигде не было, я поднял тревогу и поспешил назад, но было уже слишком поздно.