Симферополя, не оставлял забот о выделении земельных участков для разоренных крымских скитов, о выделении средств обедневшему Балаклавскому монастырю, принимал посетителей. От помощи врачей, среди которых был знаменитый Н. И. Пирогов, он отказался. 24 мая он вдруг велел выпустить из клеток всех своих птичек на волю…
Архиепископ Иннокентий скончался 25 мая 1857 года в день Троицкой родительской субботы. Последними его словами были: «Господи, какой день!».
Сто сорок лет спустя, в декабре 1997 года, состоялось прославление Украинской Православной Церковью своего нового святого – святителя Иннокентия (Борисова).
Дивное чудо Оптиной
К началу XX века, решающему рубежу в новейшей истории России, в стране имелось немало монашеских обителей, были лавры, в которых предметами почитания оставались древние намоленные иконы и где тысячи православных людей находили отраду и утешение. Но среди всех этих Божиих обителей особенную известность и почитание заслужила Оптина пустынь, в скиту которой в молитвенном подвиге жили старцы, сменяя один другого в служении Богу и людям.
Почему так произошло? Почему не самая древняя, не отмеченная чудотворными иконами, расположенная в глуши лесов монашеская обитель, не обладавшая величественными соборами и мощными стенами, стала одним из духовных центров Православной Руси?
Дух Божий дышит, где хочет. И как раз во внешней скромности Оптиной видится что-то очень важное, очень наше… Равно как и в разнообразном служении Оптинских иноков в период явного оскудения веры в народе русском дается пример того, что в мире сем можно жить по заповедям Божиим.
Оптина Введенская пустынь находилась в четырех верстах от Козельска в Калужской губернии, на правом берегу реки Жиздры, неширокого, но глубокого притока Оки, на опушке огромного густого бора. По преданию, ее основателем стал в XV веке свирепый разбойник, гроза дремучих лесов Опта. Но милосердие Божие взыскало его грешную душу, и жестокий предводитель головорезов превратился в отца и руководителя истинного иночества. Подробности его жизни не сохранились, но известно, что именно он основал Введенскую пустынь (монастырь, называвшийся пустынью по удаленности) и некоторые другие обители (96, с. 13–15).
За время своего пятивекового существования Оптина пустынь испытала немалые превратности: не раз ее разоряли литовцы и поляки, ее упраздняла в 1717 году и вновь восстанавливала в 1726 году церковная власть. К началу XIX века, когда многие православные обители в России, ранее отличавшиеся строгостью жизни и обилием благотворительных подвигов их насельников, изменились до неузнаваемости и по внешнему, и по внутреннему строю жизни, Оптина возрастала духовно. В древности пустынь не отличалась ни строгостью устава, ни численностью братии (редко превышавшей десять человек) и оставалась одной из сотен других. Но вдруг тихая монашеская обитель вышла из безвестности, расцвела и окрепла, встала в число первых обителей по строгости иноческой жизни, по обилию добродетельных подвигов братии. В середине XIX века в Оптиной по примеру древних обителей и Афона расцветает старчество, известное только в немногих русских монастырях.
В то время в пустыни имелось шесть каменных храмов: соборный в честь Введения во храм Богоматери, церковь в честь Казанской иконы Божией Матери, больничная церковь в честь Владимирской иконы Божией Матери, храм во имя преподобной Марии Египетской и святой праведной Анны, кладбищенская церковь во имя Всех святых и церковь во имя святого Амвросия Медиоланского. Обитель была известна источником, называемым Святым или Пафнутиевым; там имелись книжная лавка и книжный склад, гостиница для богомольцев, странноприимный дом, черепичный и свечной заводы. При Оптиной пустыне существовал Иоанно-Предтеченский скит, в котором имелось три храма: деревянный в честь собора Иоанна Предтечи, трапезный Казанский храм и храм во имя преподобного Иоанна Рыльского (130, с. 247).
Но в той же Калужской епархии имелась Тихонова пустынь, в Казанской епархии – Седмиезерная пустынь, так что до поры до времени Оптина оставалась одной из многих. С чего начался ее подъем?
В 1796 году на нее обратил внимание митрополит Московский и Калужский Платон (Левшин), поручивший архимандриту Макарию (Брюшкову) привести монастырь в порядок. Тот был связан со школой старца Паисия Величковского, с которым ранее состоял в переписке, и направил в пустынь монаха Авраамия, впоследствии ставшего ее настоятелем. Вскоре была образована самостоятельная Калужская епархия, но первый ее управитель – архиепископ Феофилакт (Русанов) пребывал в основном в Санкт-Петербурге. В 1819 году новый архиерей Филарет (Амфитеатров), только что рукоположенный в сан епископа, объезжал епархию, и Оптина приглянулась ему. Молитвенник по духу и образу жизни, епископ Филарет в 1821 году поддержал мысль о создании в глухом сосновом бору скита – части обители, в которой пребывают монахи-подвижники, ищущие безмолвия и уединения. Встал вопрос об устройстве скита.
В те времена в лесах вокруг пустыни жило немало вольных, независимых от церковного начальства пустынников, часто неведомо откуда пришедших. Оптинские монахи относились к ним неприязненно, называли «самочинниками» и сетовали, что к таким тянется немало народа. Владыка Филарет понимал, сколь разнообразны виды монашеского служения, часто погружавшие иноков в самую гущу суетной жизни, в мир дольний, в то время как православные люди тянулись за утешением и поучением к истовым молитвенникам, живущим преимущественно в мире горнем. Он решил привлечь к устройству скита именно пустынников.
В то время в соседней Смоленской губернии, в Рославльских лесах жили ученики знаменитого молдавского старца Паисия Величковского, возродившего в православной жизни опыт святоотеческой жизни и традиции старчества. Об этом стоит сказать подробнее.
Начиная с принятия христианства аскетический образ жизни – монашество – стал для верующего русского человека высочайшей целью, позволяющей преодолеть земные блуждания. Для верующих русский подвижник был святым, сияющим всеми христианскими добродетелями. Старчество стоит в тесной связи с историей монастырской жизни в России. Первоначально оно пришло с горы Афон и с XV века получило на Руси распространение благодаря творениям преподобного Нила Сорского и его учеников. Затем оно как бы уходит из монашеской жизни, но в XVIII веке возрождается усилиями старца Паисия Величковского.
Институт старчества есть очень старое явление в жизни Православной Церкви. Святые Василий Великий и Ефрем Сирин в IV веке в своих писаниях особенное внимание уделяют духовному руководству. «Действительное и совершенное послушание подчиненного руководителю, – писал святой Василий Великий, – выражается в том, чтобы после совета руководителя не только воздерживаться от всего неразумного, но и не делать ничего хорошего по собственной воле». Основатель монашества святой Антоний Великий в IV веке утверждал: «Люби своих духовных отцов больше, чем родителей, потому что они заботятся о том, чтобы привести тебя к Богу» (159, с. 378, 380).
Старец – один из старших монахов, прошедших тяжелый путь самоотречения от мира и взявший под свое духовное руководство молодых монахов и мирян. Свою задачу он видит прежде всего в руководстве и заботе о душах тех, кто не имеет духовного опыта, помогает им пройти через искушения и горести этой жизни. Незнакомым, приходящим к нему, он дает советы, утешает, наставляет. Старчество не есть иерархическая степень в Церкви. Старцем мог быть и простой монах, каким был вначале преподобный Варнава Гефсиманский (1831–1906), епископ, святитель Филарет, митрополит Московский и Коломенский (1782–1867), и святитель Феофан, затворник Вышинский (1815–1894); старчествовать может и женщина, например известная Паша Саровская (1800-е—1915). В монастыре старец обычно не занимает никакой официальной должности – он духовник, духовный вождь и советник.
Ученик сам избирает того старца, которого хочет. Абсолютная вера, чистосердечное и полное послушание, искренность в слове и деле со стороны духовного сына, сердечность и справедливая строгость со стороны старца образуют содержание этих двусторонних отношений. «Существеннее всяких книг и всякого мышления, – писал в 1840-е годы Иван Киреевский, – найти святого православного старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы мог сообщить каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более или менее умное, но суждение святых отцов. Такие старцы, слава Богу, есть еще на Руси!» (159, с. 376). Сам Иван Киреевский нашел своего старца в лице Макария Оптинского.
В самом монашеском понятии «отречься от мира» нет отрицания мира. Старец ведет свое духовное чадо не к умерщвлению плоти, но к ее преодолению и преображению – обожению, единству с Богом. По мере его духовного возрастания он наставляет его в представлениях об умной молитве, о хранении сердца в чистоте, о трезвении ума.
Старец Паисий (1722–1794) родился в Полтаве, в семье священника, получил имя Петра. Он был стеснителен, молчалив. Уже в юные годы в его душе возникло стремление оставить мир и принять иноческий образ. К семнадцати годам Петр закончил Киевскую духовную школу, но не получил внутреннего удовлетворения от изучения разнообразных наук. Мечты об Иерусалиме, Афоне и Синае, чтение творений преподобного Ефрема Сирина привели его к мысли о странничестве. Он посетил многие монастыри в Малороссии, Молдавии и Валахии, в двадцать четыре года достиг святой горы Афон, где процветали десятки монашеских обителей, где хранили традиции православной аскетики. Через три года он был пострижен в монашество с именем Паисий. Он возвращается в Молдавию, где в Яссах получает в управление монастырь в честь Сошествия Святого Духа.
В то время в России, после падения Византийской империи, ослабли связи с православными корнями на Востоке, отчасти были забыты или искажены святоотеческие традиции преподобного Нила Сорского; вследствие подчинения по воле Петра I Церкви государству (после секуляризации церковных владений Екатериной II) монашеская жизнь и внешне приходит в упадок. Сознавая это, преподобный Паисий устраивает в своем монастыре монашеский уклад по образцу устава святого Василия Великого: все было общее, трапеза совместная, все работы в монастыре исполнялись монахами. Богослужение совершалось по Афонскому уставу на русском и молдавском языках. Главными добродетелями считались отречение от собственной воли и самостоятельного мнения, послушание, смирение, терпение, доброе отношение к другим. Во всех аскетических добродетелях сам настоятель был первым примером.