Революционный восторг затуманил головы многим. По воспоминаниям митрополита Евлогия (Георгиевского), в первые революционные дни в Житомире одни люди ликовали, другие рыдали: «Иеромонах Иоанн, несмотря на пост, приветствовал меня: “Христос Воскресе! Христос Воскресе!” – а в ответ на мои увещания быть более сдержанным возразил: “Вы не понимаете!.. С первых же дней против меня началась травля…” – владыка считался убежденным монархистом» (50, с. 263).
Тем не менее изменившиеся условия жизни позволили православным верующим и священнослужителям вернуться к соборной форме управления церковной жизнью. 15 августа 1917 года, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Московского Кремля открылся Всероссийский Поместный Собор, канонически высший орган церковного управления, ожидаемый православными людьми более 200 лет. Перед участниками собора стояло много сложных вопросов внутрицерковной жизни, но их можно было свести к одному: как жить Церкви без поддержки государства? «Свободная печать» без всяких на то оснований объявила Собор «контрреволюционным», а всех его участников – «монархистами». Но власть либеральных демагогов оказалась слабой и лишенной широкой народной поддержки, а потому и была сметена в результате большевистского переворота.
В Москве шли бои между юнкерами и красногвардейцами, пушки били по Кремлю, в котором продолжались заседания Собора.
Неожиданно для многих основным вопросом стал вопрос о главе Церкви. После принятия решения о восстановлении патриаршества 5 ноября 1917 года из трех кандидатов путем жребия Патриархом Московским и всея России был избран святитель Тихон (Беллавин, 1865–1925), митрополит Московский.
По получении этого известия святитель Тихон сказал: «Конечно, беспримерно мое благодарение ко Господу за неизреченную ко мне милость Божию. Велика благодарность и к членам священного Всероссийского Собора за высокую честь избрания меня в число кандидатов на патриаршество. Но, рассуждая по человеку, могу многое глаголать вопреки настоящему моему избранию. Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: плач, и стон, и горе, и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекииль (Иез. 2,10; 3,1). Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжелую годину!.. Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах российских и предстоит умирание за них во вся дни. А к сим кто доволен, даже и из креплих мене! Но да будет воля Божия! Нахожу подкрепление в том, что избрания сего я не искал, и оно пришло помимо меня и даже помимо человеков, по жребию Божию. Уповаю, что Господь, призвавший меня, Сам и поможет мне Своею всесильною благодатию нести [3] бремя, возложенное на меня, и соделает его легким бременем. Утешением и ободрением служит для меня и то, что избрание мое совершается не без воли Пречистой Богородицы… Да прострет же Она – Многомощная – и мне, слабому, руку Своей помощи и да избавит и град сей, и всю страну Российскую от всякой нужды и печали» (198, с. 34).
Большевики начали наступление на Церковь с первых дней своего пребывания у власти, рассчитывая разгромить ее одним ударом. 24 декабря 1917 года было объявлено о переходе всех духовных академий, семинарий и училищ под контроль Наркомата просвещения, 31 декабря – о введении гражданского брака вместо церковного, 20 января 1918 года опубликован Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви.
Формально этот декрет свидетельствовал лишь о светском характере государства, его второй и третий пункты запрещали «издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести… Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой» (147, с. 29). Фактически же декрет (написанный высокообразованным юристом М. А. Рейснером) означал объявление войны Церкви. Большевики понимали, что если они хотят окончательно покончить со старым режимом, то мало разгромить самодержавную власть как государственный и политический институт; прежде и важнее того – подорвать саму основу, на которой стояла Россия и развивалась народная жизнь, – Православную Церковь.
Согласно пунктам восьмому и девятому оформление актов рождения и брака переходило в ведение административных органов; школа отделялась от Церкви, причем было заявлено: «Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях… не допускается». В заключительных, двенадцатом и тринадцатом, пунктах декрета объявлялось: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием» (147, с. 29–30).
Церковь лишалась всего своего имущества и права владеть им. Сразу были отняты более 6 тысяч храмов и монастырей, в том числе в Московском Кремле, конфискованы все банковские счета церковных организаций, лишенных также прав на «взыскание сборов и обложений». Запрещалось преподавание религиозных вероучений во всех государственных, общественных и частных учебных заведениях. Отныне религиозные организации (в лице 20 мирян) могли лишь получать в «бесплатное пользование» церковные здания и предметы – с разрешения местной или центральной власти, а «обучаться религии» могли лишь взрослые граждане частным образом. Таким образом, была сломана в масштабах всей страны существовавшая церковная структура. Духовенство, включая архиереев, оказалось лишенным всяких прав и возможностей, их власть в церковной жизни отныне определялась добровольным признанием верующих.
Не все у большевиков шло гладко. В Петрограде в январе 1918 года при попытке властей захватить Александро-Невскую Лавру монахи ударили в набат, стеклась огромная толпа верующих, изгнавших красногвардейцев из Лавры. При этом был убит священник Петр Скипетров. Рабочие ближних фабрик объявили о своей готовности составить отряды для защиты Лавры. В Смольном решили временно отступить.
Оправдались скорбные опасения новоизбранного Патриарха, но великим счастьем для Русской Церкви стало его избрание. В условиях разгоравшейся гражданской войны, жестокого давления на верующих со стороны Советской власти и нараставшего раскола внутри Церкви святитель Тихон стал твердым центром притяжения и единства всех православных верующих, он сумел в изменившихся условиях организовать новую систему церковного управления и прилагал большие усилия для налаживания нормальных отношений с большевистскими правителями ради выживания Церкви.
При этом особое значение приобрела личность Патриарха, обаяние которого признавали не только его почитатели, но и его враги. Из трех кандидатов на патриарший престол он не был самым ученым, не был самым известным, но оказался «самым добрым». Святитель Тихон был неизменно ласков, мягок и доброжелателен, по воспоминаниям современников, он излучал любовь. В то же время кроткий монах-молитвенник обладал качествами опытного администратора и мудрого церковного политика, а в стоянии за веру и Церковь проявлял неколебимую твердость и непреклонность, подобно своим великим предшественникам на Московской кафедре – святителям Филиппу, Ионе, Гермогену. Подобно им, Патриарх Тихон осуждал изменническую политику самозваных правителей, комиссаров Совнаркома, пошедших в январе 1918 года на сепаратный мир с Германией и отдавших врагу огромную часть территории страны в соответствии с условиями Брестского договора; осуждению подверглась и насаждаемая большевиками в умах и сердцах людей идея классовой борьбы, что привело к разгоранию гражданской войны, в которой врагами Советской власти были объявлены все, принадлежавшие к старым господствующим классам и слоям: торговцы, предприниматели, чиновники, офицеры, учителя, журналисты, даже студенты…
«Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины, и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово, и вместо любви христианской всюду сеют семена злобы, ненависти и братоубийственной брани, – говорил Святейший Патриарх Тихон в своем послании от 1 февраля 1918 года. – Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним: ежедневно доходят до Нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем не повинных и даже на одре болезни лежащих людей, виновных только разве в том, что честно исполняли свой долг перед Родиной, что все силы свои полагали на служение благу народному… Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню гееннскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данной Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафемствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной… Гонение жесточайшее воздвигнуто и на Святую Церковь Христову: благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, излишними; святые храмы подвергаются или разрушению чрез расстрел из орудий смертоносных (святые соборы Кремля Московского), или ограблению и кощунственному оскорблению (часовня Спасителя в Петрограде); чтимые верующим народом обители святые (как Александро-Невская и Почаевская Лавры) захватываются безбожными властителями тьмы века сего и объявляются каким-то якобы народным достоянием; школы, содержащиеся на средства Церкви Православной и подготовлявшие пастырей Церкви и учителей веры, признаются излишними и обращаются или в училища безверия, или даже прямо в рассадники безнравственности. Имущества монастырей и церквей православных отбираются под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законною волею самого народа… Где же пределы этим издевательствам над Церковью Христовой? Как и чем можно остановить наступление на Нее врагов неистовых? Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери нашей… А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою словами святого апостола: