СВЯТИЛИЩЕ
АВРОРА — легендарная планета, заселённая, вероятно, в доисторические времена. Заселение её относится, по всей видимости, к закату эры межзвёздных перелетов. Некоторые считают её мифическим «первичным миром» — прародиной человечества, а название планеты — вариантом названия «Земля». Народ Микогена, сектора древнего Трентора, считал, что его предки родом с Авроры, и эта догма стала главной в микогенской системе верований, о которой известно крайне мало…
ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
49
Обе Капельки явились утром. Капелька Сорок Пятая, по обыкновению, была весела, а её сестра застыла на пороге в нерешительности. Смотрела в пол, видимо, опасаясь встретиться взглядом с Селдоном.
Селдон не знал, как себя вести, и подмигнул Дорс. Та весело, по-деловому обратилась к девушкам:
— Одну минутку, Сестры. Мне нужно кое-что объяснить моему другу, а то он не знает, чем ему сегодня заняться.
Они шмыгнули в ванную. Дорс шёпотом спросила:
— Что-нибудь не так?
— Да. Капелька Сорок Третья явно смущена. Скажи ей, что я постараюсь вернуть Книгу как можно скорее.
Дорс смерила Селдона удивлённым взглядом.
— Гэри, — сказала она, покачивая головой, — ты, конечно, исключительно внимателен и заботлив, но хитрости тебе явно недостаёт. Как ты не понимаешь, что, как только я заикнусь о Книге, эта несчастная девица сразу поймет, что ты мне рассказал все-все о том, что случилось вчера, и вот тогда-то она смутится окончательно. Единственный выход — вести себя с ней так, как обычно.
Селдон обреченно кивнул и сказал:
— Может, ты и права.
Вернулась Дорс как раз к обеду. Селдон лежал на кровати, нетерпеливо перелистывая Книгу. Угрюмо взглянув на Дорс, он пробурчал:
— Если придётся тут задержаться, неплохо было бы обзавестись каким-нибудь средством связи. Я не знал, когда ты вернешься, и, признаться, беспокоился.
— Ну вот она я, вернулась, — улыбнулась Дорс, стянула с головы шапочку и с неприязнью посмотрела на неё. — Правда? Ты волновался? Как приятно. А я, честно говоря, думала, что ты так поглощен чтением Книги, что и не заметишь моего отсутствия.
Селдон фыркнул.
— Что касается средства связи, — сказала Дорс, — то думаю, что в Микогене нам вряд ли удастся раздобыть что-либо подобное. Ведь это означало бы, что варвары, находящиеся здесь, и те, что за границей Микогена, могли бы поддерживать связь между собой, а цель нынешней политики — всеми силами препятствовать каким-либо внешним сношениям.
— Точно, — кивнул Селдон, отложив Книгу. — Собственно, это видно из того, что тут написано. А тебе что-нибудь удалось разузнать об этом… как ты его назвала? — …храме?
— Да, — кивнула Дорс, отклеивая ленточку с бровей. — Он существует. И не один. Храмы разбросаны по всему сектору, но существует одно, главное здание…Слушай, ты не поверишь, одна женщина заметила мои подкрашенные ресницы и заявила, что мне не следует показываться на людях. У меня есть опасение, что она на меня донесет за аморальное поведение!
— Ладно, не бойся, — нетерпеливо махнул рукой Селдон. — Ну и что же, выяснила ты, где находится этот главный храм?
— Я поняла, где он находится, но Капелька Сорок Пятая предупреждала меня о том, что женщин внутрь допускают только по особым случаям. И таких случаев в ближайшее время не предвидится. А называется это место Святилищем.
— Как-как?
— Святилищем.
— Удивительно неуклюжее слово. Что оно означает?
Дорс покачала головой:
— Я его тоже впервые слышу. И ни одна из Капелек не смогла мне объяснить, что оно значит. Для них «Святилище» — это не название здания, а его сущность. Спрашивать у них, почему оно так называется, это всё равно что спрашивать, почему стена называется стеной.
— Ну хорошо, что же в таком случае они знают об этом заведении?
— Кое-что знают, Гэри. Они знают, для чего оно предназначено. Это место посвящено чему-то, отличному от обыденной жизни в Микогене. Другому, прежнему, более прекрасному миру.
— Тому миру, где они жили раньше?
— Точно. Капелька Сорок Пятая… в общем, ещё бы чутьчуть, и она именно так бы и сказала. Но слова произнести не посмела.
— Аврора?
— Да. Но у меня такое подозрение, что, если бы ты произнес это слово вслух при большом скоплении народа, люди бы попросту испугались. Капелька Сорок Третья только и успела сказать: «Святилище посвящено…», потом запнулась, а потом вывела буквы пальцем на ладони. Да ещё и зарделась, словно совершила что-то запретное.
— Странно, — нахмурился Селдон. — Если эта Книга — их главное руководство, учебник жизни, так сказать, стало быть, Аврора — самое дорогое из всех воспоминаний, краеугольный камень их мировоззрения, ось, вокруг которой вертится весь Микоген. Почему же упоминание о ней запрещено? Ты уверена, что поняла всё правильно?
— Да, Гэри. Скорее всего ничего загадочного тут нет. Если бы об этом болтали напропалую, информация просочилась бы за пределы Микогена, попала бы к варварам. И лучший способ избежать этого — сделать из самого упоминания об этом мире табу.
— Табу?
— Это такой специальный антропологический термин. Табу — это разновидность запрета на какие-то действия. Ну вот, например, в здешнее Святилище не допускают женщин — наверняка это связано с каким-то табу. Уверена, любая Сестра умерла бы от ужаса, если бы ей предложили нарушить запрет.
— А ты хорошо поняла, где находится Святилище? Сможешь мне объяснить, чтобы я сам сходил туда?
— Во-первых, Гэри, один ты туда не пойдешь. Я пойду с тобой. Я считала, что этот вопрос мы уже обсудили и закрыли. На расстоянии я не могу защитить тебя ни от снежной бури, ни от страстных женщин. И потом, мне кажется, что не стоит особо обольщать себя мыслью о том, чтобы попасть в Святилище. Во-вторых, туда не дойти пешком. Микоген, конечно, маленький сектор, но не настолько маленький.
— Ну хорошо, а на экспрессе?
— Маршруты экспресса не пролегают по микогенской территории. Это бы чересчур облегчило контакты между микогенцами и варварами. Но кое-какой транспорт тут всё-таки есть. Что-то такое безнадёжно устарелое, что в ходу лишь на отсталых планетах, Собственно, сам Микоген — словно кусочек отсталой планеты, вырезанный откуда-то и вставленный в тело Трентора…Да, Гэри, заканчивай чтение как можно скорее. Капелька Сорок Третья волнуется. Отдав тебе Книгу, она тоже нарушила какой-то запрет, и, если это выяснится, ей может здорово нагореть.
— Хочешь сказать, что давать эту Книгу варвару — тоже табу?
— Уверена.
— Ну что ж. Можно отдать хоть сейчас. Потеря невелика. Я бы сказал так: девяносто пять процентов содержания — скука смертная: бесконечное описание борьбы политических группировок, бесконечное восхваление политиков, о мудрости которых судить крайне трудно, бесконечные рассуждения на темы морали, и ото всего этого разит таким самодовольством, что просто рассвирепеть можно.
— Выходит, ты только обрадуешься, если я заберу у тебя Книгу?
— В общем и целом, да. Но оставшиеся пять процентов посвящены Авроре, которая почти никогда не называется своим именем. Думаю, в этом что-то есть, и я склонен полагать, что мог бы извлечь из этого кое-какую пользу. Вот потому-то я и хочу отправиться в Святилище.
— Ты думаешь, в Святилище ты сумеешь больше узнать об Авроре?
— Может быть. И еще: меня просто захватила эта тема — об автоматах, или как их там… роботах. Это очень интересно.
— Уверена, ты не принимаешь этого всерьёз?
— Как раз наоборот. Почти всерьёз. Если понять содержание некоторых фрагментов книги буквально, получается, что некоторые роботы выглядели совсем как люди.
— Конечно. Если собираешься изготовить имитацию человека, какой же ты её сделаешь? Естественно, ты придашь устройству форму тела человека.
— Да, это понятно. Имитация предполагает сходство, но сходство ведь может быть весьма приблизительным. Художник, допустим, набросает карикатурную фигурку, но ты поймешь, что он нарисовал человека. Голова — кружочек, тело — палочка, ручки и ножки зигзагами, вот и всё. Но дело в том, что роботы были потрясающе похожи на людей. Абсолютно похожи.
— Глупости, Гэри. Ты только представь, сколько времени уйдёт на то, чтобы создать верные пропорции металлического тела, сымитировать очертания мускулатуры.
— При чем здесь «металлическое тело», Дорс? У меня полное впечатление, что с какого-то времени началось производство органических или псевдоорганических роботов. Их тело покрыто кожей, и выглядели они совсем как люди — не отличить.
— Что, так написано в Книге?
— Буквально несколько слов. Но впечатление такое…
— Твоё впечатление, Гэри. Твоё. Я бы не стала принимать этого всерьёз.
— Погоди. Послушай меня. Из всего того, что в этой Книге написано о роботах, я сделал четыре вывода. Первое: как я уже сказал, некоторые из них являлись точными копиями людей. Второе: продолжительность их жизни была необычайно велика.
— Ой, только не говори «жизни», — поморщилась Дорс. — Хотя бы — «деятельности». А то уж и вправду получается всё как у людей.
— Третье, — продолжал Гэри, не обратив внимания на её замечание. — Некоторые из них, по крайней мере один, живы доныне.
— Гэри, так говорится в легендах. Древний герой, дескать, не умер, а пребывает в состоянии анабиоза и вернётся к жизни, когда придёт время спасать его народ. Ну, Гэри, что ты в самом деле!
— Четвёртое, — не сдавался Селдон. — В нескольких строчках речь идёт об этом самом храме, или Святилище. Правда, в Книге оно так не называется, но зато говорится, что там находится этот самый робот. — Немного помолчав, он тихо спросил: — Ну, понимаешь теперь?
— Нет, — покачала головой Дорс. — Что я должна понять?
— Если связать воедино все четыре вывода, то есть: робот может выглядеть совсем как человек, он всё ещё жив, прожил двадцать тысячелетий и находится в Святилище.
— Нет, Гэри, не пытайся убедить меня. Не может быть, чтобы ты в это поверил.
— Не могу сказать, чтобы я действительно в это верил, но и отмахнуться не могу. А что, если это правда? Пускай один шанс из миллиона, а вдруг всё-таки правда? Неужели ты не понимаешь, как это важно для меня. Ведь этот робот может помнить Галактику такой, какой она была задолго до того, как появились первые исторические записи. Он мог бы помочь мне в создании психоистории.
— Но даже если это так, неужели ты надеешься, что микогенцы впустят тебя в Святилище и позволят допрашивать робота?
— А я не собираюсь просить разрешения. Для начала я хочу проникнуть в Святилище и посмотреть, есть ли там тот, кого я хотел бы допросить…
— Но… не сегодня же? Хотя бы завтра. Если к утру не передумаешь, пойдём вместе.
— Не ты ли сама сказала мне, что женщин туда не пускают?
— Не сомневаюсь, что снаружи женщинам можно смотреть на Святилище, и почти уверена: большего нам обоим сделать не удастся.
Селдон целиком и полностью положился на Дорс. По микогенским улицам она ходила чаще его и чувствовала себя здесь намного увереннее.
Однако Дорс особой уверенности не ощущала.
— Имей в виду, — предупредила она довольно хмуро, — мы запросто можем заблудиться.
— Почему? У нас же есть карта-путеводитель.
Дорс сердито стрельнула глазами в Гэри.
— Мы в Микогене, Гэри, нe забывай. Нужна бы была компьютерная карта, такая, чтобы можно было задать вопрос и получить ответ. У микогенцев эту функцию выполняет, как видишь, кусок пластика с обозначениями. Я не могу объяснить пластику, где я нахожусь, — ни голосом, ни нажиманием кнопочек. Это напечатанная вещь. Понимаешь? Ориентироваться по ней можно только глазами.
— Ну так прочитай, что там напечатано!
— Я как раз этим и занимаюсь, но она составлена, эта карта, для тех, кто тут привык ориентироваться. Всё равно придётся спрашивать дорогу.
— Нет, Дорс. Только в самом крайнем случае. Мне не хотелось бы привлекать внимания. Лучше попробовать самим найти дорогу. Пусть мы будем блуждать, путаться, но только сами.
Дорс склонилась над картой, пригляделась повнимательнее и наконец проговорила:
— Так… Ну что ж, Святилище здесь так или иначе обозначено. И это вполне естественно. Вероятно, всякому микогенцу приходится время от времени туда добираться. — Приглядевшись ещё внимательнее, она сказала: — Но прямой дороги туда отсюда нет.
— Что?
— Погоди, не волнуйся. Наверняка можно сначала добраться до другого места, откуда идёт какой-то транспорт до Святилища. Придётся сделать пересадку.
Селдон облегченно вздохнул.
— Ну, слава богу. Конечно, что тут такого? Пересадки — дело обычное даже на Тренторе. То есть в других секторах Трентора.
— Можно подумать, я этого не понимаю! — огрызнулась Дорс. — Просто я привыкла к говорящим путеводителям. А когда ищешь дорогу сам, самые простые вещи могут запросто не прийти в голову.
— Ладно, дорогая. Не ворчи. Если ты уже поняла, как туда добираться, веди. Я последую за тобой.
И они отправились в путь. Шли и шли, пока наконец не добрались до остановки.
Народу на остановке было немного — трое мужчин в белых кертлах и парочка женщин в серых. Селдон дружелюбно улыбнулся, но вся компания широко раскрыла глаза, и все как один отвернулись.
Тут как раз подкатило пресловутое транспортное средство. Будь Селдон сейчас на Геликоне, он бы назвал его автобусом. Внутри оказалось около двадцати сидений со спинками, на каждое из которых могло усесться по четыре человека. Около каждого сиденья располагалась отдельная дверца. На остановках пассажиры могли свободно выходить с обеих сторон автобуса. (Селдон задумался было, а каково приходится тем пассажирам, которые вынуждены выходить на ту сторону, по которой движется встречный поток транспорта, но довольно скоро заметил, что, как только автобус подъезжал к очередной остановке, встречные машины сразу останавливались и ждали, пока не сойдут все пассажиры.)
Дорс подтолкнула Селдона к сиденью, где было два свободных места. Селдон занял место, Дорс села рядом с ним. (Мужчины, как заметил Селдон, входили и выходили первыми.)
— Прекрати глазеть на людей, — прошипела Дорс на ухо Седдону. — Не забывай, где ты находишься.
— Попытаюсь.
— Смотри-ка, — кивнула Дорс, указывая на узкий плоский экран на спинке предыдущего сиденья. Как только автобус тронулся, на экране замерцали буквы — название следующей остановки и названия важных учреждений или строений, мимо которых пролегал маршрут. — По идее, — сказала Дорс, — с помощью этой штуковины мы должны узнать, когда нам нужно пересаживаться.
— Хорошо, — кивнул Селдон. Немного погодя он наклонился к Дорс и прошептал: — Никто на нас не смотрит. Я уже заметил: так обстоит дело в любом многолюдном месте. Искусственные границы выстраиваются для того, чтобы сохранить право на индивидуальность. Ты о таком никогда не задумывалась?
— Я всегда принимала это как данность. Если ты собираешься возвести такое элементарное явление в ранг правила для своей психоистории, имей в виду, ты никого не удивишь.
Дорс оказалась совершенно права: вскоре светящийся экран предупредил их о том, что автобус приближается к тому месту, где им нужно было сойти и сделать пересадку на другой, который шёл прямо до Святилища.
Они сошли и стали ждать другого автобуса.
Пока автобус не подошёл, Селдон успел заметить, что в нужном направлении уже ушло несколько автобусов. Значит, маршрут этот оживлённый. «Ничего удивительного, — решил Селдон. — Наверняка Святилище — своеобразный центр сектора».
Вскоре подкатил автобус, они вошли и заняли места. Селдон взволнованно прошептал:
— Дорс, мы и в тот раз ничего не платили, и теперь…
— Судя по путеводителю, общественный транспорт тут бесплатный.
Селдон выпятил нижнюю губу.
— Подумать только… Какая цивилизованность! Вот тебе и отсталость!
— Твоё правило нарушено, — сообщила Дорс шёпотом. — На нас смотрят. Мужчина справа от тебя.
51
Селдон скосил глаза. Справа от него сидел тощий старик, кареглазый, смуглый. Селдон почему-то решил, что у него, не пройди он обряда депиляции, наверняка были бы чёрные как смоль волосы.
«Необычный какой-то Брат. Нетипичный», — подумал Селдон, отведя взгляд и глядя прямо перед собой. До сих пор почти все Братья, которые встречались ему в Микогене, были высокие, светлокожие, и глаза у них были, как правило, серые или голубые. Правда, не так много он видел Братьев, чтобы делать какие-то обобщения.
Но тут что-то легонько коснулось правого рукава его кертла. Селдон робко обернулся и увидел карточку с торопливо нацарапанными словами: «Осторожнее, варвар!»
Селдон вздрогнул и инстинктивно поднес руку к шапочке. Мужчина, сидевший справа от него, одними губами произнес:
— Волосы.
Тут рука Селдона нащупала непослушную прядь волос, выбившуюся из-под шапочки на виске. Как можно быстрее и незаметнее он заправил волосы под шапочку и проверил, всё ли в порядке, притворившись, что почесывает лысину.
— Спасибо, — прошептал Селдон, повернув голову к соседу.
Сосед улыбнулся и довольно громко спросил:
— В Святилище направляешься?
— Да, — кивнул Селдон.
— Нетрудно догадаться. Я тоже. Выйдем вместе? — дружелюбно улыбнулся он.
— Но я не один. Со мной моя… моя…
— Твоя женщина? Значит, выйдем втроём?
Селдон даже не знал, что ответить. Он скосил взгляд влево. Дорс смотрела прямо перед собой, не обращая, казалось, никакого внимания на мужскую беседу — ну прямо истинная, хорошо воспитанная Сестра. Однако она ухитрилась легонько коснуться своим коленом колена Селдона, как бы говоря: «Всё в порядке».
— Да, конечно, — вежливо ответил незнакомцу Селдон.
Потом они больше не разговаривали с соседом, но вот табличка оповестила их о том, что следующая остановка — Святилище, и новый знакомец Селдона поднялся, приготовившись к выходу.
Автобус резко повернул, объезжая вокруг парка, и вскоре остановился. Началась жуткая сутолока. Мужчины проталкивались вперёд, стараясь обогнать женщин. Женщины покорно уступали им дорогу.
Голос микогенца был чуть хрипловатым, но приятным.
— Друзья мои, — сказал он. — Вы не против, если я вас буду так называть? Друзья мои, завтракать ещё рановато, но вы уж мне поверьте, имеет смысл перекусить. Если вы не против, я бы вам посоветовал купить какой-нибудь еды и перекусить на воздухе. Я хорошо знаком с этими местами и помогу вам разыскать уютный уголок.
Селдон немного встревожился — уж не хитрый ли это трюк, чтобы заманить ничего не подозревающих варваров в ловушку? Однако он решил рискнуть.
— Вы очень добры, — сказал он. — Мы тут совершенно ничего не знаем, так что с радостью принимаем ваше любезное предложение.
Вскоре они уже нагрузились покупками, купили с уличного лотка сандвичи и какой-то молочный напиток. Микогенец предложил позавтракать в парке около Святилища.
По пути, глядя на Святилище, Селдон отметил, что здание немного напоминает Дворец Императора и парк чем-то похож на окрестности Дворца. Трудно было предположить, что на подобную постройку микогенцев вдохновила архитектура Дворца, но тем не менее зданию было не отказать в своеобразной красоте.
— Красиво, правда? — с нескрываемой гордостью спросил микогенец.
— Очень, — подтвердил Селдон. — Всё сверкает! Замечательно!
— А парк вокруг Святилища, — пояснил микогенец, — разбит наподобие того, что когда-то красовался около здания правительства в нашем Мире Утренней Зари, но, конечно, наш гораздо миниатюрнее.
— Скажите, а парк около Дворца Императора вы никогда не видели? — спросил Селдон осторожно.
Микогенец понял намек, но не счел его ни в коей мере оскорбительным.
— Они тоже старались скопировать то здание в Мире Утренней Зари.
Вскоре троица подошла к полукруглой скамейке из белого камня, радостно сверкавшей в лучах утреннего солнца, как и само здание.
— Хорошо, — взгляд микогенца выражал удовольствие, — моё любимое местечко не занято. Я зову его своим, потому что это моя любимая скамейка. Отсюда открывается сквозь деревья прекрасный вид на боковую стену Святилища. Прошу садиться. Камень не холодный, не бойтесь. И твоя спутница пусть тоже садится. Она варварша, и у неё другие привычки. Но она… она может принять участие в беседе, если хочет.
Дорс зыркнула на микогенца, но промолчала и села.
Селдон, понимая, что хочешь не хочешь, а придётся провести какое-то время с новым знакомым, протянул руку и представился:
— Меня зовут Гэри, а мою спутницу — Дорс. Числительными, вы уж простите, мы не пользуемся.
— Каждому своё, — кивнул микогенец. — Меня зовут Мицелий Семьдесят Второй. У нас очень многочисленная когорта.
— Мицелий? — несколько обескураженно переспросил Селдон.
— Вы удивлены? Вы, наверное, до сих пор общались только с членами старейших семейств. У них имена типа «Туча», «Солнечный Свет», «Звёздное Сияние» и тому подобные — все такие, астрономические.
— Должен признаться… — начал было Селдон, но Мицелий прервал его:
— Ну а теперь познакомьтесь с представителем низшего слоя. Наши имена происходят от всего, что имеет отношение к земле и тому, что на ней произрастает. Вполне уважаемые имена.
— Нисколько не сомневаюсь, — кивнул Селдон. — Кстати, позвольте вас поблагодарить за тот совет, что вы мне дали в автобусе.
— Знаете, — признался Мицелий Семьдесят Второй, — я и правда спас вас от большой беды. Если бы ваши выбившиеся из-под шапочки волосы до меня увидела какая-нибудь Сестра, она бы обязательно закричала, а первый попавшийся Брат вышвырнул бы вас из автобуса, не дожидаясь остановки.
Дорс чуть-чуть наклонилась вперёд, чтобы задать вопрос микогенцу.
— А почему вы не сделали этого сами?
— Я? Видите ли, я не питаю неприязни к варварам. Я учёный.
— Учёный?
— Первый в своей когорте. Я учился в школе при Святилище и закончил её весьма успешно. Я обучен всем древним наукам и теперь обладаю правом посещать особую библиотеку, где собраны книги, написанные варварами, и читать любую. У нас там имеются даже компьютерные справочники, и я умею с ними обращаться. Это очень помогает расширению кругозора.
Так что меня совершенно не раздражает такая мелочь, как выбившиеся из-под шапочки волосы. Я не раз видел в книгах репродукции и рисунки, где изображены люди с пышными шевелюрами. Мужчины и женщины, кстати, — сообщил он, бросив быстрый взгляд на Дорс.
Какое-то время они молча жевали сандвичи. Молчание нарушил Селдон:
— Я обратил внимание, что у каждого Брата, который входит в Святилище и выходит из него, есть красная сумочка.
— О да, — кивнул Мицелий Семьдесят Второй. — Переброшена через левое плечо и свисает справа от талии. Обычно их затейливо украшают.
— Но для чего они нужны?
— Называются они «обиа» и символизируют радость от входа в Святилище и цвет крови, которую каждый готов пролить, чтобы сохранить его.
— Крови? — неприязненно переспросила Дорс.
— Это просто символ. Никогда не слышал, чтобы кому-то на самом деле пришлось пролить кровь ради спасения Святилища. Да и радости, откровенно говоря, мало. Там только плачут, рыдают и скорбят об Утраченном Мире. — Он помолчал и сказал тихонько: — Ужасно глупо.
— Значит, вы — неверующий? — спросила Дорс.
— Я учёный, — с нескрываемой гордостью ответил Мицелий. Он усмехнулся, и лицо его избороздили морщинки. Он сразу постарел. Селдону вдруг стало интересно, сколько лет новому знакомому. Несколько веков? Нет, этого не может быть, но всё-таки…
— Сколько вам лет? — вырвалось у Селдона. Вопрос, похоже, нисколько не задел Мицелия Семьдесят Второго. Он как ни в чём не бывало ответил:
— Семьдесят два.
Но Селдон не удовлетворился таким ответом.
— А я слыхал, что в прежние, давние времена представители вашего народа жили очень долго — по нескольку веков.
Мицелий Семьдесят Второй немного удивлённо посмотрел на Селдона.
— А откуда у тебя такие сведения? Вряд ли кто-то мог такое рассказать. Хотя это правда. То есть некоторые верят, что это правда. А веру эту поддерживают Старейшины, поскольку этот факт служит убеждённости в нашем превосходстве. Однако у нас действительно высокая продолжительность жизни. Это потому, что мы рационально питаемся. Но до ста лет у нас мало кто доживает.
— Я так понял, что лично вы не верите в превосходство микогенцев перед другими народами?
— Народ как народ, — пожал плечами Мицелий. — Во всяком случае, не хуже других. Но мне кажется, что все люди равны. Даже женщины, — подчеркнул он, взглянув на Дорс.
— Не думаю, — засомневался Селдон, — что многие в Микогене с вами согласились бы.
— Так же как и многие из ваших, — кивнул Мицелий Семьдесят Второй. — Но я в это верю. Учёный обязан в это верить. Я прочитал огромное количество варварской литературы. Я знаком с вашей культурой, понимаю и чту её. Даже написал о ней несколько научных статей. И поэтому я сижу тут так спокойно и разговариваю с вами, словно вы — такие же, как мы.
— Похоже, вы гордитесь тем, что понимаете жизнь и обычаи варваров, — немного раздражённо проговорила Дорс. — А за пределами Микогена вы когда-нибудь бывали?
— Нет, — несколько пристыженно ответил Мицелий Семьдесят Второй.
— Почему же? Ведь тогда вы узнали бы нас гораздо лучше.
— Я бы чувствовал себя неловко. Мне пришлось бы носить парик. Я бы стеснялся.
— Зачем вам парик? — удивлённо спросила Дорс. — Могли бы оставаться лысым.
— Нет, — упрямо покачал головой Мицелий. — Я бы не сделал такой глупости. Все, у кого на голове растут волосы, тыкали бы в меня пальцем и дразнили не переставая.
— Дразнили? За что? — воскликнул Селдон. — Мой отец, к примеру, рано облысел, и мне кажется, у меня тоже есть такая склонность. Пройдёт пара десятков лет, и я тоже стану лысым.
— Всё равно… это не то… не такая лысина, — упорствовал Мицелий. — Остаются волосы по краям и над глазами… брови. Для меня «лысый» — это когда совсем нет волос. Никаких.
— Нигде на теле? — с любопытством спросила Дорс.
Тут уж Мицелий Семьдесят Второй, похоже, оскорбился по-настоящему. По крайней мере, вопрос Дорс оставил без ответа.
Селдон, желая сгладить неловкость и вернуться к начатому разговору, спросил:
— Скажите, пожалуйста, Мицелий Семьдесят Второй, дозволяется ли варварам входить внутрь Святилища?
— Никогда! — яростно затряс головой Мицелий. — Это позволено только Сыновьям Утренней Зари.
— Только Сыновьям? — уточнила Дорс.
Мицелий какое-то время молчал, утратив дар речи. Наконец, овладев собой, он пробормотал:
— Вы же варвары, надо сделать скидку… Дочери Утренней Зари входят в Святилище только в определённые дни, в дни особых торжеств. Вот так всё обстоит. Я не хочу сказать, что лично я одобряю такой порядок вещей. Если бы всё зависело от меня, я бы сказал: «Входите все, и радуйтесь, и наслаждайтесь, если сможете!»
— А вы сами были там когда-нибудь?
— Когда я был маленький, родители водили меня, но, — он покачал головой, — всё, что я запомнил, так это то, что все там смотрят в Книгу, читают из неё отрывки и только вздыхают и плачут о прошлом. Там нельзя разговаривать, смеяться. Даже смотреть друг на друга нельзя. Думать можно только об Утраченном Мире и больше ни о чём другом. Это не для меня, — Мицелий решительно взмахнул рукой. — Я учёный, и я хочу, чтобы мне был открыт весь огромный мир.
— Прекрасно сказано, — одобрительно кивнул Селдон; нащупавший, как ему казалось, лазейку. — Мы тоже учёные — и я, и Дорс.
— Знаю, — спокойно кивнул Мицелий Семьдесят Второй.
— Знаете? Откуда?
— Кем же вам ещё быть? Из варваров в Микогене бывают только торговцы, политики и дипломаты, да ещё учёные. А вы похожи только на последних. Вот это-то меня в вас и заинтересовало, — от души улыбнулся он.
— Вы не ошиблись. Я математик. Дорс историк. А вы?
— Я специалист по культуре. Я прочел очень много величайших произведений, написанных варварами — Лиссо, Ментоном, Новигором…
— А мы успели познакомиться с величайшим произведением вашего народа, — прервал его Селдон. — Я, например, прочел Книгу… Об Утраченном Мире.
Мицелий Семьдесят Второй широко раскрыл глаза. Удивлению его не было предела.
— Неужели? Но как? Где?
— У нас в Университете есть копии, которые можно прочесть при наличии специального допуска.
— Копии Книг?
— Да.
— Поразительно! Хотел бы я знать, ведомо ли это Старейшинам?
— И ещё я там прочел про роботов, — сообщил Селдон.
— Про роботов?
— Да. И именно поэтому мне так хочется попасть в Святилище. Мне хотелось бы взглянуть на робота.
Дорс потянула Селдона за рукав, но он взял быка за рога и не обратил на её предупреждение никакого внимания.
— Я в такие вещи не верю, — гордо проговорил Мицелий. — Учёным это не к лицу. — Он воровато оглянулся по сторонам. Видимо, всё-таки боялся, что кто-то его услышит.
Селдон не отступался:
— Я прочел, что робот до сих пор находится в Святилище.
— Не желаю болтать о такой чепухе, — пробурчал Мицелий Семьдесят Второй.
— Но если он в Святилище, — стоял на своем Селдон, — то где именно?
— Даже если бы он там был, я бы не смог тебе ничего подсказать. Я же там не был с детства.
— Но, может быть, там есть какое-то особое место?
— Существует алтарь. Но туда входят только Старейшины. И там ничего нет.
— Вы там бывали?
— Нет, конечно, нет.
— Откуда же вы знаете, что там ничего нет?
— Я не знаю, что там нет гранатового деревца. Не знаю, что там нет лазерного органа. Я не знаю, что там нет миллиона всевозможных вещей. Если я об этом не знаю, разве это значит, что они там есть?
Селдон не сразу нашёлся, что сказать.
По лицу Мицелия Семьдесят Второго пробежала легкая усмешка.
— Логика учёного, — проговорил он. — Со мной не так просто разговаривать. И тем не менее я бы не советовал вам подниматься в алтарь Старейшин. Не думаю, чтобы вам понравилось то, что произойдёт, если они заметят варваров в Святилище, не говоря уже об алтаре. Ну что ж, всего вам наилучшего, — сказал Мицелий и, не сказав больше ни слова, поспешил уйти. Селдон проводил его удивлённым взглядом.
— Чего это вдруг он так сорвался?
— Видимо, из-за того, что к нам кто-то идёт, — сказала Дорс.
И действительно, к ним шёл высокий мужчина в просторном белом кертле. Через плечо у него свисала красная сумочка с блестящей вышивкой. Шагал он очень уверенно, так шагал бы представитель власти, более того — недовольный представитель этой самой власти.
52
Гэри Селдон встал ему навстречу, сам не зная зачем. Он не был уверен, что его порыв — верное с точки зрения этикета действие, но подумал, что вреда от этого большого не будет. Дорс встала следом за ним и скромно потупила взор.
Микогенец остановился прямо перед ними. Этот человек также был немолод, однако выглядел немного иначе, чем Мицелий Семьдесят Второй. Старина, казалось, красила его лицо. У него была благородная форма головы, ярко-голубые глаза, цвет которых резко контрастировал с ослепительно красной сумочкой.
Незнакомец сказал:
— Как я вижу, вы варвары.
Голос у него оказался более высокий, нежели ожидал Селдон, и говорил он медленно, тщательно взвешивая каждое слово.
— Вы не ошиблись, — вежливо, но твёрдо ответил Селдон. Он решил не унижаться, но и грубить не собирался.
— Ваши имена?
— Я — Гэри Селдон с Геликона. Моя спутница — Дорс Венабили. Она с Цинны. А вас как зовут, микогенец?
Микогенец сощурился, однако твёрдость, с которой разговаривал Селдон, от него не укрылась. Видимо, он тоже ценил смелость и решительность.
— Я — Молния Второй, — ответил он и, гордо вздернув подбородок, добавил: — Старейшина Храма. А вы кто такие, варвары?
— Мы, — ответил Селдон, сделав особое ударение на слове «мы», — учёные из Стрилингского Университета. Я математик, моя спутница — историк, и мы занимаемся изучением обычаев Микогена.
— Кто вам дал на это право?
— Мы находимся в Микогене по приглашению Протуберанца Четырнадцатого.
Молния Второй немного помолчал, усмехнулся и сказал:
— Верховный Старейшина. Я хорошо с ним знаком.
— Не сомневаюсь, — отрезал Селдон. — Есть ещё вопросы, Старейшина?
— Да.
Судя по всему, Старейшина не собирался сдавать позиции.
— Кто тот человек, что сидел с вами рядом и убежал, завидев меня?
Селдон покачал головой:
— Мы с ним незнакомы, Старейшина, и ничего о нём не знаем. Мы встретились с ним совершенно случайно и спросили его о Святилище.
— А почему вы спросили его? И о чём именно?
— Мы задали ему всего два вопроса, Старейшина. Мы спросили его, не Святилище ли это здание и можно ли туда войти варварам. На первый вопрос он ответил утвердительно, а на второй — отрицательно.
— Всё правильно. А почему вас интересует Святилище?
— Сэр, мы здесь для того, чтобы изучить обычаи Микогена, а разве Святилище — это не сердце и мозг Микогена?
— Оно наше и принадлежит только нам.
— А если бы, Старейшина, Верховный Старейшина разрешил нам посетить его из чисто научных соображений?
— У вас на самом деле есть такое разрешение?
Селдон на мгновение растерялся. Дорс украдкой взглянула на него. Нет, солгать он не посмел.
— Нет, — ответил он и добавил: — Пока нет.
— И никогда не будет, — сурово проговорил Старейшина. — Вы в Микогене по приглашению, но даже самый главный властитель не может распоряжаться всем на свете и пренебрегать интересами народа. Мы высоко ценим наше Святилище, и должен вам сказать, что присутствие варваров в Микогене наш народ, мягко говоря, неприязненно воспринимает вообще, а в особенности — на территории Святилища. Стоит только кому-нибудь одному поднять панику и закричать «Вторжение!», и самая мирная толпа в одно мгновение рассвирепеет и разорвёт вас в клочья. Поверьте, я не преувеличиваю. Будьте благоразумны. Ради вашей же пользы, не пренебрегайте милостью, оказанной вам Верховным Старейшиной, и уходите. Немедленно!
— Однако Святилище… — заупрямился Селдон, но Дорс тихонько потянула его за рукав.
— Вы уже посмотрели на Святилище снаружи, — строго сказал Старейшина. — Внутри вам смотреть не на что.
— Там робот, — сказал Селдон спокойно.
Старейшина не мигая смотрел на Селдона целую минуту, а потом, снизойдя настолько, что склонился к самому уху Селдона, прошептал:
— Уходи немедленно, или я сам подниму панику. Если бы я не уважал Верховного Старейшину, я бы тебе и уйти не дал.
И тут Дорс — откуда у неё столько силы взялось! — резко рванула Селдона за рукав и увлекла за собой. Он пошатнулся и быстро зашагал следом за ней.
53
Только на следующее утро, за завтраком, Дорс заговорила о вчерашнем происшествии. Заговорила так, что Селдон был готов сквозь землю провалиться.
— Восхитительное фиаско мы потерпели вчера, — сказала она.
Селдон, который искренне надеялся, что она не затронет эту досадную тему, невинно спросил:
— В чём же, собственно, мы потерпели фиаско?
— Нас выгнали с позором. И ради чего всё это было? Чего мы добились?
— Только одного. Узнали, что робот там действительно есть.
— Мицелий Семьдесят Второй сказал, что его там нет.
— А что он ещё мог сказать? Он учёный. По крайней мере, считает себя учёным, и в той библиотеке, куда ходит, других сведений он попросту не мог добыть. Ты лучше вспомни про реакцию Старейшины.
— Я про неё не забыла.
— А ведь он не повёл бы себя так, не будь в Святилище робота. Он испугался, поняв, что мы знаем об этом.
— Это всего лишь твоя догадка, Гэри. Но даже если он там есть, внутрь нам всё равно не пробраться.
— Попытаться можно. После завтрака пойдём и купим сумочку, ну, эту самую, обиа. Я перекину её через плечо, скромно потуплю взор и войду в Святилище как ни в чём не бывало.
— В шапочке? Да тебя раскусят за секунду.
— Нет, не раскусят. Мы отправимся для начала в библиотеку, где собрана варварская литература. Так или иначе, я не прочь туда попасть. А из библиотеки, которая, как я понял, располагается в пристройке к Святилищу, наверняка есть вход в само Святилище.
— Где тебя тут же сцапают.
— Совершенно не обязательно. Ты же слышала, что сказал Мицелий Семьдесят Второй о том, какая там внутри обстановочка. Все смотрят в пол и медитируют, скорбя о родимой Авроре. Друг на друга никто не глядит. Вероятно, это попросту запрещено. Ну вот. Потом я разыщу алтарь Старейшин…
— Даже так?
— Вспомни, Мицелий сказал, что не советует мне подниматься в алтарь. Подниматься. Стало быть, расположен алтарь в башне. Скорее всего в самой высокой, центральной.
Дорс покачала головой.
— Я не могу вспомнить точно, что он сказал, и не уверена, что ты запомнил правильно. Мне кажется, не стоит так опрометчиво полагаться… Постой! — вдруг сказала она взволнованно и нахмурилась.
— Ну! Что? — поторопил её Селдон.
— Древнее слово «алтарь»… У него есть такой оттенок значения… что-то возвышенное, то, что находится наверху…
— Ага! То-то же! Значит, мы всё-таки узнали кое-какие очень важные веши в результате того, что ты назвала «фиаско». И если я могу разыскать живого робота, который прожил двадцать тысяч лет, и если он сможет сказать мне…
— Ну хорошо, допустим, он существует, хотя поверить в это трудно. Допустим, ты его найдешь, как ты думаешь, долго ли тебе удастся болтать с ним о том о сём, пока твоё присутствие не будет обнаружено?
— Не знаю, но, если я его найду, я уж придумаю, как заставить его разговориться. Теперь мне слишком поздно отступать, какие бы препоны ни ждали меня на пути. Челвик отстанет от меня только тогда, когда я докажу, что на самом деле нет ни малейшей возможности разработать психоисторию. И теперь, когда блеснул луч надежды, я добьюсь своего во что бы то ни стало, и ничто меня не остановит — даже угроза смерти.
— Гэри, микогенцы могут разгневаться, и рисковать опасно.
— Пусть. Я всё равно попытаюсь.
— Нет, Гэри. Я должна беречь тебя, и я не позволю тебе сделать этого.
— Должна позволить. Найти способ разработки психоистории — это намного важнее, чем моя жизнь, моя безопасность. Моя безопасность только потому и важна, что я должен разработать психоисторию. Удержи меня от того, что я задумал, — и вся твоя забота теряет смысл. Подумай сама.
Селдон чувствовал, что прав. Воодушевлению его не было предела. Психоистория — его собственная туманная теория, которую он ещё совсем недавно считал несбыточной мечтой, — вдруг стала так близка, достижима. Сам не понимая, как это произошло, он наконец поверил в неё. Словно кусочки разбросанной головоломки начали сходиться, и, хотя до того, чтобы собрать её целиком, было ещё немыслимо далеко, он был уверен, что Святилище — один из кусочков этой головоломки, может быть, самый важный.
— Тогда я пойду с тобой, чтобы вытащить тебя оттуда, балбес ты этакий, когда будет нужно.
— Женщинам туда входить нельзя.
— А что делает меня женщиной? Только серый кертл. Под ним даже грудь не видна. В шапочке моей прически не видно. Самое обычное лицо. Мужчины тут не бреются, и щетины у них на щеках не видно. Значит, всего-то и нужно, что белый кертл и красная сумочка. Любая из Сестер могла бы сделать то же самое, не связывай её табу. А я на табу плевать хотела.
— Есть ещё я. На меня ты не наплюешь. Я не позволю тебе. Это слишком опасно.
— Для меня это не более опасно, чем для тебя.
— Но я просто обязан рискнуть.
— Значит, и я обязана. Почему это дело для тебя важнее, чем для меня?
— Потому что… — выпалил Селдон, но осекся и задумался.
— Запомни хорошенько, — ледяным голосом проговорила Дорс, — без меня ты туда не пойдешь. Попытаешься, я тебя так стукну… а потом свяжу. Если не хочешь, чтобы так вышло, лучше даже не думай отправиться туда в одиночку.
Селдон растерялся и пробормотал что-то нечленораздельное. Он решил не спорить с Дорс, по крайней мере — пока.
54
На небе не было ни облачка, но цвет его был какой-то странный — бледно-бледно-голубой, словно оно было подёрнуто дымкой. «Хороший будет день», — подумал Селдон, и вдруг ему нестерпимо захотелось увидеть солнце. А солнце на Тренторе можно было увидеть только с поверхности, да и то лишь тогда, когда рассеивались облака.
А коренные тренторианцы — скучали ли они по солнцу? Задумывались ли о нём, вспоминали ли его? Посещая другие планеты, где светило настоящее солнце, смотрели ли они на его слепящий диск в страхе и восхищении?
«Почему так происходит, — думал Селдон, — что так много людей живёт всю жизнь, не задаваясь вопросами? Разве есть в жизни что-либо более прекрасное, чем поиск ответов на вопросы?»
Селдон спустился с небес на землю. Он шагал по улице, застроенной невысокими домами, в большинстве из которых располагались магазины. В обе стороны скользили автомобили. Все они были такие старомодные, что уличное движение напоминало парад древней автомобильной техники. Селдон задумался. «Старомодный» — всегда ли это слово имеет насмешливый оттенок?.. Ведь «старомодный» — это, как правило, «медленный, неторопливый». А зачем спешить, если на то пошло?
На улице Селдону время от времени попадались дети. «Да, — думал Селдон, — долголетием тут и не пахнет, иначе Микоген попросту со временем впал бы в детство». И мальчики, и девочки расхаживали в кертлах. Кертлы у них были покороче, чем у взрослых, — едва заходили за колено. Наверное, чтобы детям было легче бегать и прыгать.
И еще: у детей были волосы, правда, у всех без исключения подстриженные довольно коротко, однако кертлы у детей постарше были снабжены капюшонами, покрывавшими головы. Не то, подрастая, дети сами стеснялись ходить с непокрытыми головами, не то их заставляли носить капюшоны до того дня, когда им предстояло пройти обряд депиляции.
У Селдона мелькнула мысль, и он спросил у Дорс:
— Дорс, а когда вы ходили по магазинам, кто расплачивался за покупки — ты или Сестры?
— Конечно, я. Капельки и не вытаскивали своих кредитных карточек. Да и с какой стати? Все покупки делались для нас, а не для них.
— Но ведь у тебя тренторианская карточка — то есть варварская.
— Да, Гэри, однако никаких проблем не возникло. Пойми, они тут могут делать что угодно — хранить свою культуру, традиции, обычаи, носить балахоны и разгуливать лысыми, но деньгами обязаны пользоваться универсальными. Если они от этого откажутся, это вызовет спад коммерции. Конечно же, ни одному разумному человеку такое в голову не придёт. Деньги правят миром, Гэри, — сказала Дорс, помахав в воздухе воображаемой кредитной карточкой.
— То есть никто не возражал, что ты расплачивалась со своей кредитной карточки?
— Да, никто и не пикнул. Даже на шапочку мою не глядели. Денежки, Гэри… за них покупается всё на свете.
— Замечательно. Значит, я могу купить…
— Нет, покупать буду я. Покуда я в женском обличье, мне это сделать будет намного легче. Они тут настолько привыкли не обращать на женщин внимания… А вот, кстати, и магазин готовой одежды, где мне уже довелось побывать.
— Ладно, давай, а я туг подожду. Купи мне хорошенькую красную сумочку. Покрасивее, пожалуйста.
— Только не притворяйся, будто забыл о нашем уговоре. Я куплю две хорошенькие сумочки и ещё белый кертл моего размера.
— А ты думаешь, продавцу не покажется странным то, что женщина покупает белый кертл?
— Нисколько. Он решит, что я покупаю кертл для мужа, у которого совершенно случайно такой же размер, как у меня. Думаю, никаких возражений быть не должно.
Селдон остался на улице, чувствуя себя неловко. Ему казалось, что вот-вот к нему кто-нибудь подойдёт, обзовет варваром. К счастью, ничего такого не случилось. Прохожие не обращали на него никакого внимания — ни мужчины, ни женщины.
Ясно — никто не ожидал встретить варвара. Не ожидали, а потому и не видели.
Совсем неплохо! Особенно с точки зрения предстоящего вторжения в Святилище. Уж там-то никто не ожидает увидеть варвара?
В общем, к тому времени, когда вернулась Дорс, Селдон успел развеселиться по-настоящему.
— Ну, всё купила?
— Все, что хотела.
— Тогда пошли домой, переоденемся.
Белый кертл сидел на Дорс не так хорошо, как серый. Понятно — она же не могла примерить его в магазине; у продавца тогда наверняка случился бы нервный шок.
— Ну, как я выгляжу, Гэри? — спросила Дорс.
— Совсем как мальчик, — улыбнулся Селдон. — Ну-ка, возьми сумочку… как ее… обиа. Надо научиться называть её правильно.
Дорс, ещё не успевшая надеть шапочку, тряхнула кудряшками.
— Ни в коем случае! Ты что, собираешься маршировать с обиа по всему сектору, чтобы все микогенцы пялились на тебя?
— Да нет, я просто хотел посмотреть, как это будет выглядеть.
— Нет, возьми вот эту. Она красивая и более дорогая.
— Ты права, Дорс. Тебе надо выглядеть попроще, чтобы в тебе не заподозрили женщину.
— Да я об этом и не думала, Гэри. Просто я хочу, чтобы ты красиво выглядел.
— Спасибо огромное, но боюсь, что это невозможно. Тактак, и как же она надевается?
Гэри и Дорс объединенными усилиями напялили обиа, сняли, снова надели. Так они практиковались до тех пор, пока не научились ловко надевать и снимать сумочки. Обучение взяла на себя Дорс, поскольку она успела вчера понаблюдать за мужчиной, который всё это проделал около Святилища.
Но когда Гэри похвалил её за столь денное наблюдение, она покраснела и сказала:
— Гэри, что тут особенного? Просто обратила внимание. Случайно.
— Гениальная случайность! — воскликнул Селдон.
Добившись, как им показалось, удовлетворительной сноровки в обращении с сумочками, они принялись самым придирчивым образом рассматривать друг друга. Обиа Гэри сверкала и переливалась. Вышивка на сумочке была крайне замысловатая, рисунок напоминал дракона. У Дорс обиа была гораздо проще, всё украшение — тоненькая полоска поперек центра, чуть светлее ткани.
— Простенько, но со вкусом, — похвалила Дорс свою сумочку.
— А теперь, — объявил Селдон, — мы их сложим и уберём во внутренние карманы. Ещё захватим мою кредитную карточку — прошу прощения, не мою, а, если точнее, Челвика, и ещё возьмём Книгу. Её мы положим вот сюда, в другой карман.
— Книгу? Ты не боишься брать её с собой?
— Да я просто обязан её взять! Уверен, всякий, кто направляется в Святилище, обязательно захватывает с собой копию Книги. Мицелий же говорил, что там все читают. В случае необходимости, мы с тобой уставимся в одну Книгу, глядишь, никто не заметит. Ты готова?
— Не сказала бы, но я иду с тобой.
— Путешествие нам предстоит серьёзное. Будь добра, проверь, не выглядывают у меня на этот раз волосы из-под шапочки. Кстати, не советую почесывать голову.
— Не буду. Ты в порядке.
— Ты тоже.
— Только ты сильно нервничаешь.
Селдон лукаво проговорил:
— Угадай, почему?
Дорс невольно потянулась к нему, схватила за руку и тут же отшатнулась, сама удивлённая своим внезапным порывом. Она потупилась и одёрнула кертл. Гэри, удивлённый, но довольный, откашлялся и сказал:
— Ну, пошли.