СЭТЧЕМ
СЭТЧЕМ — сектор города-планеты Трентор… В последние века существования Галактической Империи Сэтчем был сильнейшей и стабильнейшей частью планетарного города. Его правители долго стремились к Имперскому трону, мотивируя свои притязания на него не слишком обоснованными утверждениями о том, что являются потомками первых Императоров. При Манниксе Четвертом Сэтчем был милитаризован и, как утверждали впоследствии имперские власти, планировал захват всей планеты…
ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
81
В дверях стоял высокий, широкоплечий мужчина с длинными светлыми усами, кончики которых кокетливо загибались кверху, и густой бородой. Только подбородок и нижняя губа у него были чисто выбриты. Их покрывала легкая испарина. При столь буйной растительности на нижней половине лица стрижка у него была такая короткая, что Селдону невольно припомнился Микоген.
Одежда незнакомца явно представляла собой какую-то форму. Красно-белое одеяний дополнял широкий ремень, усеянный серебристыми заклепками.
Заговорил он густым, рокочущим басом, с акцентом, какого Селдону раньше слышать не доводилось. Как правило, незнакомые акценты режут слух, а выговор незнакомца звучал приятно, даже музыкально. Может быть, причиной тому был низкий, красивый тембр голоса.
— Я — сержант Эммер Талус, — выделяя каждый слог, произнес незнакомец. — Ищу доктора Гэри Селдона.
— Это я, — кивнул Селдон и шепнул Дорс: — Значит, Челвик не сумел явиться самолично и прислал вместо себя эту говяжью тушу.
Сержант придирчиво осмотрел Селдона с головы до ног и объявил:
— Да, это вы. У меня есть описание вашей внешности. Прошу вас следовать за мной, доктор Селдон.
— Ведите, — ответил Селдон.
Сержант шагнул назад, Селдон и Дорс — вперёд.
Сержант остановился и предостерегающе поднял руку.
— У меня приказ увести отсюда только доктора Селдона, и никого больше.
Мгновение Селдон удивлённо смотрел на сержанта. Но удивление быстро сменилось возмущением.
— Не может быть, чтобы у вас был именно такой приказ, сержант. Доктор Дорс Венабили — моя сотрудница и спутница. Она должна сопровождать меня.
— Это не входит в мою компетенцию, доктор.
— Ваша компетенция меня нисколько не беспокоит, сержант Талус. Я ни шагу не сделаю без неё.
— А я вам больше скажу, — вмешалась Дорс, — в мою компетенцию входит постоянная защита доктора Селдона, и я не могу выполнять свои обязанности, не будучи рядом с ним. А потому куда он, туда и я.
Сержант несколько растерялся.
— Но… я и сам обязан о вас заботиться, доктор Селдон. Если вы откажетесь следовать за мной добровольно, я, следуя приказу, должен доставить вас в самолёт силой. Постараюсь не сделать вам больно.
Он протянул руки, словно хотел схватить Селдона за талию.
Селдон отпрыгнул назад и одновременно нанес резкий удар по правой руке сержанта выше локтя, там, где слой мышц был тоньше всего.
Сержант вздрогнул, задохнулся от боли, затем развернулся и вновь пошёл на Селдона. Даван с места не трогался, а Рейч спрятался сержанту за спину.
Селдон ударил снова и ещё раз, но сержант уже ожидал удара и подставил под кулак плечо.
Дорс выхватила ножи.
— Сержант, — проговорила она сквозь зубы, — повернитесь сюда! Хочу, чтобы вы поняли: если будете упорствовать и попытаетесь увести доктора Селдона против его воли, мне придётся вас хорошенько отделать.
Сержант, не двигаясь, какое-то время оторопело, словно загипнотизированный, смотрел на подрагивающие лезвия ножей, но вскоре взял себя в руки и объявил:
— В мои инструкции не входит упоминание о том, что я не обязан применять силу к кому-либо, кроме доктора Селдона.
Его правая рука метнулась к рукоятке пистолета, что торчала из кобуры на поясе, Дорс отреагировала мгновенно: выставив перед собой ножи, она кинулась на сержанта.
Однако ни тот, ни другая не успели выполнить задуманное.
Рейч рванулся вперёд, изо всех сил стукнул сержанта по спине левой рукой, а правой выхватил из кобуры пистолет с длинным узким стволом, тут же отскочил в сторону, сжал пистолет обеими руками и прокричал:
— Руки вверх, сержант, а не то пальну!
В руках Рейча, судя по форме оружия, было не что иное, как нейронный хлыст.
Сержант растерялся, покраснел.
— Брось эту штуку, сынок, — пробасил он. — Ты всё равно не знаешь, как она работает.
— Чё тут знать-то? — хихикнул Рейч. — Нажмешь вот тут вот, и ба-бах! И бабахнет, коли ты хоть пальцем шевельнешь.
Сержант замер на месте. Он отлично понимал, как опасно оружие в руках возбуждённого двенадцатилетнего мальчишки.
Селдон тоже забеспокоился.
— Осторожно, Рейч, — проговорил он. — Не стреляй. Убери палец с курка.
— Я не дам ему меня сцапать, не дам!
— Он ничего не сделает. Прошу вас, сержант, не двигайтесь. Давайте разберёмся. Вам было приказано забрать меня отсюда. Так?
— Так, — кивнул сержант, не сводя глаз с Рейча, который в свою очередь не спускал глаз с него.
— И больше никого забирать вам не приказано. Так?
— Так, доктор, — подтвердил сержант недрогнувшим голосом; чувствовалось, что он человек мужественный.
— Хорошо. Но выслушайте меня, сержант. Вам было приказано не забирать никого другого?
— Я только что сказал…
— Нет, нет. Послушайте, сержант. Есть разница. Каков был приказ? «Забрать доктора Селдона»? Только это, и больше ничего? Или вам приказали: «Забрать доктора Селдона, и никого другого»?
Сержант подумал и ответил:
— Мне было приказано забрать вас, доктор Селдон.
— Значит, в вашем приказе нет ни слова ни о ком другом, верно?
— Да, — подтвердил сержант после непродолжительной паузы.
— Вам не было приказано забирать доктора Венабили, но вам и не приказывали её не забирать. Верно?
— Похоже, что так, — после чуть более продолжительной паузы ответил сержант.
— Ну вот. А теперь посмотрите на Рейча. У этого юноши в руках нейронный хлыст, нацеленный на вас, — ваш нейронный хлыст, не забывайте, — и он просто жаждет пристрелить вас.
— Ага! — выкрикнул Рейч.
— Не спеши, Рейч, — успокоил мальчишку Селдон. Итак, он жаждет вас пристрелить, а у доктора Венабили — парочка ножей, с которыми она обращается весьма искусно, уверяю вас. И ещё я, а я могу одной рукой так вправить вам кадык, что вы до конца своих дней будете говорить только шёпотом. Ну, так как? Хотите вы забрать доктора Венабили или нет? Ваш приказ позволяет вам сделать выбор.
Сержант ещё немного подумал и подавленно кивнул.
— Я возьму женщину.
— А ещё мальчика Рейча.
— И мальчика.
— Прекрасно. Дайте мне честное слово — слово солдата, — что вы не обманете.
— Даю вам честное слово солдата, — кивнул сержант.
— Хорошо. Рейч, отдай ему пистолет. Быстро. Без фокусов.
Рейч скорчил недовольную гримасу, поглядел на Дорс, ища в её глазах поддержки, но та после минутной растерянности покачала головой. Она была в это мгновение ненамного счастливее Рейча.
Рейч протянул сержанту оружие.
— Скажи спасибо им, жирная ты… — конец фразы он пробормотал себе под нос.
— Убери ножи, Дорс, — попросил Селдон.
Дорс покачала головой, но ножи убрала.
— Ну, сержант? — поторопил Селдон.
Бросив взгляд на нейронный хлыст, сержант взглянул на Селдона и сказал:
— Вы честный человек, доктор Селдон, и я сдержу слово.
И ловко, с военной сноровкой, он убрал пистолет в кобуру.
Селдон обернулся к Давану и сказал:
— Даван, прошу вас, забудьте обо всём, что только что видели. Мы, все трое, добровольно отправляемся с сержантом Талусом. При встрече передайте Юго Амарилю, что я о нём не забуду и, как только всё будет позади и я обрету свободу действий, позабочусь о том, чтобы он попал в Университет. И еще: если я смогу когда-нибудь хоть чем-нибудь вам помочь, я сделаю это. А теперь пойдёмте, сержант.
82
— Летал когда-нибудь на самолёте, Рейч? — спросил Селдон.
Рейч молча покачал головой. Он во все глаза смотрел вниз, на проплывавшую под крылом самолёта поверхность планеты. В его взгляде читались страх и восторг.
А Селдон в очередной раз поразился — сколько же на Тренторе линий экспресса и такси! Даже на дальние расстояния люди в основном путешествовали под землей. А воздушные путешествия, столь популярные на других планетах, на Тренторе были роскошью. А уж такой самолёт…
«И как это только Челвик ухитряется?» — подумал Селдон.
Он смотрел в иллюминатор на сменявшие друг друга холмы куполов, на зелень, покрывавшую поверхность планеты, местами представлявшую собой настоящие джунгли, зеркала небольших озер, свинцовые воды которых время от времени вспыхивали в лучах солнца, изредка пробивавшихся сквозь плотный слой облаков.
Так они летели около часа; Дорс, наблюдавшая за пейзажем без видимого удовольствия, закрыла шторку иллюминатора и сказала:
— Хотела бы я знать, куда мы летим.
— Если этого не знаешь ты, — пожал плечами Селдон, — то уж я тем более. Ты на Тренторе дольше моего.
— Да, но я жила внутри, — возразила Дорс. — А тут, наверху, я заблудилась бы, как маленький ребенок в лесу.
— Ну ладно… думаю, Челвик знает, что делает.
— Уверена, — коротко кивнула Дорс. — Но он может не иметь никакого отношения к происходящему. Не понимаю, почему ты думаешь, что за всем этим стоит он.
— Ну… — поднял брови Селдон. — Пожалуй, сейчас я так не думаю. Но думал. Почему бы и нет?
— Потому, что тот, кто организовал всё это, не указал, чтобы меня взяли с тобой. Не верю, чтобы Челвик забыл о моём существовании. Потому, что он не явился сам, как в Стрилинге и Микогене.
— Не может же он всегда являться лично, Дорс. Может быть, он занят. Удивительно как раз не то, что он не появился сейчас, а то, что он ухитрялся появляться тогда.
— Ну хорошо, он сам не появился, но разве он мог прислать за нами этот летающий дворец? — и Дорс обвела рукой действительно роскошный салон самолёта.
— Что тут такого? Может быть, он это сделал нарочно. Кому придёт в голову, что на столь дорогом транспортном средстве удирают бедняги, которым только и надо привлекать к себе у як можно меньше внимания? Двойная, а то и тройная конспирация.
— Слишком очевидная, на мой взгляд. И неужели он послал бы за нами такого тупицу, как сержант Талус?
— Никакой он не тупица. Просто он обучен беспрекословно выполнять приказы. Если приказ соответствующий, на Талуса вполне можно положиться.
— Вот-вот, Гэри. Вот именно. Но почему он получил несоответствующий приказ? Не могу поверить, что Четтер Челвик велел ему вытащить тебя из Даля и при этом ни словечком не обмолвился обо мне. Просто невероятно.
На это Селдону ответить было нечего.
Прошёл ещё час, и Дорс сказала:
— Холодает, похоже. Посмотри-ка вниз, растительность уже не зеленая, а коричневая, и обогрев включился.
— Что это значит?
— Даль расположен в тропической зоне, и, значит, мы летим либо на юг от него, либо на север, и забрались уже довольно далеко. Если бы я имела хоть какое-то представление о том, в какой стороне линия ночи, я бы поняла, куда мы летим.
Прошло ещё какое-то время, и самолёт пронесся над обледеневшим побережьем водного пространства, подступавшего к куполам.
И тут же, довольно неожиданно и резко, пошёл вниз.
— Ща грохнемся! — вскрикнул Рейч. — Ща в лепешку расшибемся!
Селдон судорожно стиснул подлокотники кресла.
Дорс не испугалась.
— Пилот признаков тревоги не проявляет. Не волнуйтесь, просто мы сейчас влетим в туннель.
И только она успела это сказать, как крылья сложились, и самолёт, подобно пуле, влетел в отверстие туннеля. Вокруг сгустился мрак, но в следующее же мгновение зажглось освещение. За иллюминаторами заскользила светящаяся ленточка — змейка огней вдоль стен туннеля.
— Я, наверное, никогда не пойму, как они узнают, что туннель свободен, — пробормотал Селдон, утирая пот со лба.
— Думаю, пилот получил такие сведения загодя, — сказала Дорс. — Во всяком случае, путешествие наше близится к концу, и скоро мы узнаем, куда попали. — Немного помолчав, она добавила: — А узнаем — не обрадуемся.
83
Самолёт выскользнул из туннеля и помчался по длинной посадочной полосе. Освещение здесь так напоминало естественное, что Селдон вспомнил о минутах, проведенных под открытым небом в Имперском секторе.
Самолёт затормозил гораздо быстрее, нежели ожидал Селдон, что, разумеется, привело к возрастанию инерции. Рейч упал на спинку переднего сиденья да так и прилип, и Дорс пришлось потянуть его за плечо. Сержант Талус, подтянутый, строгий, вышел из кабины, открыл дверцу пассажирского салона и помог всем троим по очереди спуститься.
Селдон вышел последним. Вполоборота глянув на сержанта, он сказал:
— Полёт был весьма приятным, сержант.
По лицу сержанта пробежала легкая улыбка, пушистые усы чуть поползли вверх. Слегка коснувшись околыша фуражки, он проговорил:
— Еще раз спасибо, доктор.
Затем он проводил их к роскошному автомобилю, где все трое разместились на заднем сиденье. Сам сержант сел за руль, машина мягко тронулась с места и поехала вдоль по широким улицам, застроенным высокими, красивыми зданиями, поблескивающими в лучах яркого света. Как и повсюду на Тренторе, издалека доносился шум экспресса. Тротуары были заполнены толпой хорошо, даже слишком хорошо, одетых пешеходов. Кругом царила подчеркнутая чистота.
Селдон чувствовал себя не слишком уверенно. Похоже, сомнения Дорс оправдывались. Он наклонился и прошептал в самое ухо женщины:
— Как думаешь, уж не отвезли ли нас обратно, в Имперский сектор?
— Нет, — покачала головой Дорс, — в Имперском секторе здания выстроены в основном в стиле рококо, и парков тут не так много. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я говорю.
— Но где же мы тогда, Дорс?
— Боюсь, придётся поинтересоваться, Гэри.
Ехали они недолго и вскоре подкатили к автостоянке около высокого четырёхэтажного здания. Вдоль карниза бежали лепные украшения в виде фантастических зверей, разделенных полосами светло-розового камня. И лепнина, и само здание смотрелись на редкость красиво.
— Ну, — сказал Селдон, — уж это точно рококо.
Дорс пожала плечами и промолчала. А Рейч восхищенно присвистнул и проговорил как можно более равнодушно:
— Ничё себе домишко.
Сержант Талус дал Селдону знак, определённо означавший, что тот должен выйти и следовать за ним, но Селдон откинулся на спинку сиденья и, вторя универсальному языку жестов, обнял за плечи Дорс и Рейча, показывая, что без них не сделает ни шагу.
Сержант немного растерялся. Он уже стоял у внушительного дверного проёма. Даже кончики усов у него опустились.
— Ну, хорошо, идите все втроем, — упавшим голосом проговорил он. — Честное слово так честное слово. Только учтите, другие вам слова не давали.
Селдон кивнул:
— Вы, безусловно, отвечаете только за себя, сержант.
Сержант явно был тронут, и на мгновение физиономия его просияла. Казалось, он был готов подать Селдону руку или ещё каким-то образом отблагодарить математика, повинуясь порыву души. Однако он взял себя в руки и шагнул на первую ступень широкой лестницы, ведущей к дверям. Лестница тут же поползла вверх.
Селдон и Дорс, вполне искушенные в подобных вещах, шагнули следом за ним, без труда удержав равновесие. А Рейч на мгновение растерялся, но потом, по-видимому, решив, что эта диковинная лестница не что иное, как немного усовершенствованный эскалатор, уверенно шагнул на ступень правой ногой и, подтянув левую, сунул руки в карманы и беспечно засвистел какой-то легкомысленный мотивчик.
Двери распахнулись, и оттуда вышли две женщины, обе молоденькие и хорошенькие. Они были одеты в длинные платья, сшитые из какого-то шуршащего материала, туго стянутые широкими поясами на талии. Каштановые волосы каждой из девушек были заплетены в две толстые косы. Селдону их прически понравились, но он задумался, сколько же времени они тратят на то, чтобы каждое утро так укладывать волосы. У тех женщин, что попадались им по дороге сюда, он таких изысканных причесок не заметил.
Обе женщины смотрели на гостей с явным неудовольствием, и Селдон этому нисколько не удивился. После всего, что они с Дорс пережили за этот день, выглядели они ничуть не привлекательнее Рейча.
Тем не менее женщины отвесили всем изящный поклон и отработанным жестом пригласили войти.
Войдя в двери, они прошли через просторный вестибюль, уставленный замысловатой мебелью и устройствами, назначение которых Селдону показалось непонятным. Пол в вестибюле был светлый, какой-то радостный, с подсветкой. Селдону стало неловко — шагая по такому красивому полу, они оставляли на нём пыльные отпечатки следов.
Потом распахнулись следующие двери, и из них вышла ещё одна женщина. Она была явно старше тех двоих, что встретили их снаружи. А они отвесили новой даме поклон с приседанием, столь изящно, что Селдон удивился, как это они не упали. «Наверняка такое даётся только долгой практикой, — подумал Селдон. — Может, и мне подобает что-то такое изобразить?» Но поскольку он понятия не имел, как изобразить такой изысканный реверанс, он попросту поклонился. Дорс не пошевелилась. Рейч стоял с широко раскрытым ртом, смотрел по сторонам с восторгом и удивлением и даже не глянул на вошедшую женщину.
Она была полная, но не чересчур. Волосы у неё были уложены точно так же, как и у двух девушек, и платье на ней было примерно такое же, только побогаче — всё расшитое затейливым орнаментом. Селдону оно показалось несколько вычурным.
Женщина была немолода, и волосы её кое-где были тронуты сединой, но на щеках у неё были очень симпатичные ямочки, и они удивительно молодили её лицо. Светло-карие глаза смотрели весело, было в ней что-то такое… не пожилое, а скорее материнское.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она, как будто не имела ничего против присутствия Дорс и Рейча. — А я вас поджидала. Вы доктор Селдон, с которым я так мечтала познакомиться. А вы, по-видимому, доктор Венабили. Мне сообщали, что вы повсюду следуете за доктором Селдоном. А вот этого молодого человека я, боюсь, не знаю, но и его я рада видеть. Ну ладно, не буду утомлять вас разговорами, вам, конечно, надо отдохнуть с дороги.
— И вымыться, мадам, — резко добавила Дорс. — Нам всем не помешает постоять под душем.
— О, конечно, — кивнула женщина. — И переодеться. Особенно молодому человеку, — она с улыбкой посмотрела на Рейча, не выказывая столь заметной неприязни, какая была во взглядах её помощниц.
— Как ваше имя, молодой человек? — спросила женщина.
— Рейч, — ответил Рейч хрипло и смущенно. И на всякий случай добавил: — Госпожа.
— Потрясающее совпадение! — воскликнула женщина, и глаза её весело сверкнули. — А меня зовут Рейчел! Ну не чудно ли? Пойдёмте, мы всё для вас устроим. А потом, за обедом, наговоримся всласть.
— Погодите, мадам, — вмешалась Дорс. — Можно узнать, где мы находимся?
— Это Сэтчем, милочка! И пожалуйста, зовите меня Рейчел, так будет лучше. Я формальностей не признаю.
Дорс нахмурилась.
— Вы удивлены, что мы интересуемся? Разве не естественно, что мы хотим знать, где находимся?
Рейчел мягко, мило рассмеялась.
— Ох, доктор Венабили, и вправду нужно что-то такое придумать с названием этого места. Я не вопрос вам задала, а ответила. Вы спросили, где вы находитесь, а я не спросила у вас, зачем вам это нужно знать, а сказала: «Сэтчем». Вы в секторе Сэтчем.
— В Сэтчеме? — потрясенно переспросил Селдон.
— Конечно, доктор Селдон. Мы мечтали встретиться с вами с того самого дня, как вы выступили с докладом на Декадном конгрессе, и теперь очень рады, что вы наконец у нас.
84
На то, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок и отойти после всех приключений, потребовался почти целый день. Гостям принесли одежду — шелковистую и просторную, в сэтчемском духе. После душа все уснули как убитые.
Только на следующий сэтчемский вечер был устроен обещанный мадам Рейчел обед.
На длинном столе стояло только четыре прибора — для Селдона, Дорс, Рейчел и Рейча. Со стен и потолка лился мягкий свет, цвет которого время от времени ненавязчиво, мягко менялся. Скатерть, изготовленная из непонятной ткани, мерцала и искрилась.
За обедом им прислуживали многочисленные слуги, а когда в какой-то момент Селдон бросил взгляд на открывшуюся дверь, он заметил, что в соседних апартаментах находятся солдаты, и притом вооруженные, в полной боевой готовности. Сидели они как бы внутри бархатной перчатки, но стальной коготок был совсем неподалеку.
Рейчел вела себя мило и дружелюбно и особое внимание уделяла Рейчу, которого намеренно усадила рядом с собой.
Рейч, чистенький, вымытый до блеска, неузнаваемый в новой одежде, подстриженный, причесанный, не осмеливался рта раскрыть, словно чувствовал, что его лексикон никак не вяжется с новым обличьем. Он исподтишка наблюдал за Дорс и копировал все её движения за столом.
Угощения были вкусные, но такие острые, что Селдон с трудом узнавал блюда.
Рейчел, очаровательно улыбаясь, сверкая ровными зубками, сказала:
— Вы, наверное, думаете, что мы приправляем пищу микогенскими специями, но это не так. Тут, на столе, всё наше, сэтчемское. На планете нет другого столь самостоятельного сектора, как Сэтчем. И мы упорно трудимся, чтобы сохранить нашу самостоятельность.
Селдон вежливо кивнул:
— Всё просто превосходно, Рейчел. Мы вам очень благодарны.
Правда, про себя он подумал, что в Микогене еда была всё-таки повкуснее, а ещё — что пора признать собственное поражение. Ну, не собственное, так Челвика, что в принципе одно и то же.
В конце концов Сэтчем сцапал его. Случилось то самое, что так испугало Челвика после случая наверху.
— Надеюсь, вы простите мне мою настойчивость, но, как хозяйка, я просто не могу не задать вам кое-какие вопросы, — сказала Рейчел. — Поправьте меня, если я не права, но ведь вы трое — не одна семья? Вы, Гэри, и вы, Дорс, не женаты, и Рейч — не ваш сын?
— Нет, между нами нет никаких родственных связей, — ответил Селдон. — Рейч родился на Тренторе, я — на Геликоне, а Дорс — на Цинне.
— И как же вы познакомились?
Селдон коротко рассказал, не углубляясь в подробности.
— Как видите, ничего романтического.
— А мне рассказали, что вы повздорили с моим помощником, сержантом Талусом, когда он собирался забрать вас одного из Даля.
— Я привязался к Дорс и Рейчу, — ответил Селдон, — и не хотел с ними расставаться.
Рейчел улыбнулась и проговорила:
— А вы человек сентиментальный, как я погляжу.
— Да. Сентиментальный. И обескураженный.
— Обескураженный?
— Ну конечно. И раз уж вы задали такой личный вопрос, можно мне тоже кое о чём вас спросить?
— Ну конечно же, Гэри, дорогой мой. Спрашивайте о чём угодно.
— Как только мы встретились с вами, вы сказали, что Сэтчем мечтал заполучить меня с того самого дня, когда я выступил на Декадном конгрессе. Зачем я вам был так нужен?
— Не поверю, что вы до сих пор не догадались. Вы нам нужны из-за вашей психоистории.
— Догадался. Это понятно. Но почему вы думаете, что, получив меня, вы получили и психоисторию?
— Наверняка вы не так беспечны, чтобы потерять её.
— Всё гораздо хуже, Рейчел. У меня её и не было.
Рейчел слегка нахмурилась.
— Но в докладе вы такого не говорили. Не могу сказать, чтобы я поняла ваш доклад. Я не математик и просто терпеть не могу цифр. Но у меня на службе — математики, которые разъяснили, что вы имели в виду…
— В таком случае, дорогая Рейчел, вам нужно было выслушать их более внимательно. Смею предположить, что они объяснили вам, что психоисторическое прогнозирование — вещь безнадёжно далекая от практического применения.
— Я не могу поверить этому, Гэри. Ведь на следующий же день после доклада у вас была аудиенция у этого псевдоимператора, Клеона.
— У псевдоимператора? — с чуть заметной иронией переспросила Дорс.
— Ну конечно, — подчеркнуто серьёзно ответила Рейчел. — У псевдоимператора. У него нет истинного права на престол.
— Рейчел, — несколько раздражённо проговорил Селдон, — Клеону я сказал то же самое, что сейчас сказал вам, и он отпустил меня.
Улыбка сошла с лица Рейчел, и голос её стал немного другим.
— Да, он отпустил вас. Отпустил, как кот, который играет с мышкой. И с тех пор он вас преследовал — в Стрилинге, в Микогене, в Дале. Но что-то мы слишком серьёзно заговорили. Давайте отдыхать. Послушаем музыку?
Только она произнесла эти слова, как неизвестно откуда полилась приятная инструментальная музыка. Рейчел наклонилась к Рейчу и тихо проговорила:
— Малыш, если тебе невмоготу управляться с вилкой, можешь есть ложкой, а то и пальцами. Не стесняйся.
— Да, мэм, — кивнул Рейч и с трудом проглотил кусок, но Дорс поймала его взгляд и одними губами проговорила:
— Возьми вилку.
Рейч послушался.
— Музыка очаровательная, мадам, — сказала Дорс вслух (она упрямо не переходила на обращение по имени), — но отвлекаться не стоит. Мне почему-то кажется, что если нас кто и преследовал, так это люди из Сэтчема. Наверняка вы не были бы так хорошо осведомлены о наших приключениях, если бы за всем этим не стоял Сэтчем.
Рейчел громко рассмеялась.
— У Сэтчема повсюду глаза и уши, но мы за вами, уверяю вас, не гонялись. Если бы гонялись, вас бы давно уже без труда схватили и доставили сюда, что в конце концов и случилось в Дале, когда мы на самом деле этого захотели. А вот когда погоня проваливается и руки не дотягиваются до цели, то уж это, конечно, промашки Демерзеля.
— Вы такого низкого мнения о Демерзеле? — поинтересовалась Дорс.
— Да. Вас это удивляет? Мы утерли ему нос.
— Вы лично? Или весь Сэтчем?
— Сэтчем, конечно, но покуда победитель — Сэтчем, то я и есть победитель.
— Как-то странно, — покачала головой Дорс. — На Тренторе все считают, что такие понятия, как «победа», «поражение» и тому подобные, не имеют ничего общего с Сэтчемом. Все считают, что Сэтчемом правит одна воля, одна рука, и что эти воля и рука принадлежат мэру. Не поверю, чтобы этим мог бы похвастаться ещё кто-то в Сэтчеме, и вы — в том числе.
Рейчел широко улыбнулась, потрепала Рейча по щеке и сказала:
— Ну что же, если вы считаете, что наш мэр — автократ и что Сэтчемом правит одна-единственная рука, тут вы, пожалуй, правы. Но придётся употребить личное местоимение, поскольку это моя рука и моя воля.
— Почему ваша? — недоумённо спросил Селдон.
— А почему бы и нет? — пожала плечами Рейчел, посматривая на слуг, занявшихся уборкой стола. — Я мэр Сэтчема.
85
Первым отреагировал на это заявление Рейч. Совершенно позабыв о той маске цивилизованности, которую до сих пор старался не снимать, он от души расхохотался и проговорил сквозь смех:
— Ой, тётечка, ладно вам врать-то. Тётечки мэрами не бывают. Мэрами токо дядечки бывают.
Рейчел с улыбкой посмотрела на него и ответила без запинки:
— Ой, малыш, бывают мэры дядечки, а бывают тётечки. Перевари это в своем чайничке, ага?
Рейч выпучил глаза и замер. Наконец ему удалось выдавить из себя:
— Ну вы даёте, тётечка. Во шпарите-то!
— А то как же. Шпарю о-го-го как, — с улыбкой подтвердила Рейчел.
Селдон откашлялся и проговорил:
— Однако ловко у вас получается!
Рейчел кивнула:
— Давно не приходилось так разговаривать, но такое не забывается. Был у меня когда-то приятель, далиец… давно, когда я была совсем молоденькая. Нет, конечно, — вздохнув, она покачала головой, — он так не разговаривал, он был образованный человек… но мог, если хотел, и меня научил. Мне ужасно нравилось вот так с ним болтать. Знаете, весь мир вокруг менялся. Да, замечательно было… Но, увы, невозможно. Мой отец был против. Ну а теперь откуда ни возьмись появляется этот плутишка, Рейч, и напоминает мне об этих давно минувших днях. Тот же акцент, те же глаза, такой же смугленький. Ох, ещё лет шесть, и он станет грозой для молоденьких девушек. Правда, Рейч?
— Чтоб я знал, — растерянно проговорил Рейч и так же растерянно добавил: — Мэм.
— Станешь, станешь, точно тебе говорю, и будешь ужасно похож на моего приятеля, и лучше бы мне тогда с тобой не встречаться. Ну, обед закончен, и тебе пора к себе, Рейч. Посиди, посмотри головизор, если хочешь. Читать ты вряд ли умеешь.
Рейч залился краской.
— Ничё, выучусь. Господин Селдон так сказал.
— Ну, раз он так сказал, конечно, выучишься.
Тут появилась девушка, встала возле Рейча и вежливо поклонилась Рейчел. А Селдон и не заметил, когда Рейчел успела подозвать её.
— А чё, мне нельзя побыть тут с господином Селдоном и госпожой Венабили? — спросил Рейч.
— Увидитесь попозже, — мягко проговорила Рейчел. — У нас будет важный разговор, так что пока нам придётся расстаться.
Дорс одними губами проговорила: «Иди», и Рейч, не слишком довольный, слез со стула и поплелся за девушкой.
— Не волнуйтесь за мальчика. С ним всё будет в порядке, — пообещала Рейчел, когда Рейч ушёл. — Как, кстати, и со мной. Точно так же, как сейчас ко мне подошла эта девушка, прибудет целая дюжина вооруженных мужчин, и даже быстрее, если потребуется. Хочу, чтобы вы это поняли.
— Мы и не думали нападать на вас, Рейчел… или теперь уже «мадам мэр»?
— Рейчел. Просто мне сообщили, что вы — неплохой мастер боевых искусств, Гэри, а вы, Дорс, отлично работаете ножами, которые мы уже забрали, кстати, из вашей комнаты. Так что не тратьте своё мастерство попусту. Гэри мне нужен живым, невооруженным и добрым.
— Но я точно знаю, — вмешалась Дорс, по-прежнему сохраняя не самый дружелюбный тон, — что правителем Сэтчема последние сорок лет был не кто иной, как Маннике Четвертый, что он до сих пор жив и здоров. Кто же тогда вы?
— Та самая, кем представилась, Дорс, Маннике Четвертый — мой отец. Он действительно, как вы выразились, жив и здоров. Император и вся Империя числят его мэром Сэтчема, но он устал от государственных дел и мечтает передать их в мои руки, которые совсем не против эти дела принять. Я его единственное дитя, и всю мою жизнь меня учили тому, как нужно править. По закону и по титулу мэром остаётся мой отец, но фактически мэр — я. Кстати говоря, войска Сэтчема уже успели присягнуть на верность мне, а в Сэтчеме это — самое главное.
Селдон кивнул:
— Хорошо, как скажете. Пусть так, Маннике Четвертый или Рейчел Первая — вы, видимо, Первая. Ни отцу, ни вам удерживать меня не имеет никакого смысла. Я сказал вам, что не располагаю работающей психоисторией, и не уверен, что она когда-либо достанется вам или кому-то другому. Я так и Императору сказал. Я совершенно бесполезен и для него, и для вас.
— Как вы наивны, — усмехнулась Рейчел. — Вы знакомы с историей Империи?
— С некоторых пор у меня возникло желание, — ответил Селдон, — узнать её получше.
— Имперскую историю неплохо знаю я, — вставила Дорс, хотя специализируюсь в основном по доимперским временам, мадам мэр. Но какая разница — знаем мы историю или нет?
— Ну, если вы знаете историю, вы должны знать, что Дом Сэтчема древний и уважаемый и ведёт род от династии Дацианов.
— Дацианы, — возразила Дорс, — правили пять тысячелетий назад. Число их потомков, живших и умерших с тех незапамятных времен, за сто пятьдесят поколений так велико, что равняется, пожалуй, половине населения Галактики, если вы пытаетесь оспаривать какие-то генеалогические права на престол.
— Наши генеалогические права, доктор Венабили, — впервые за всё время холодно и недружелюбно проговорила Рейчел, — никаким сомнениям не подлежат, и оспаривать их нечего. Они записаны на бумаге. Дом Сэтчема удерживал власть в течение всех этих поколений, и были случаи, когда мы сидели на Имперском троне и правили Империей.
— А в учебниках по истории, — упрямо возразила Дорс, — о правителях Сэтчема чаще всего пишется, что они были антиимператорами и большая часть Империи их никогда не признавала.
— Всё зависит от того, кто написал учебники истории. В недалеком будущем этим будем заниматься мы, поскольку некогда принадлежавший нам престол снова станет нашим.
— Чтобы этого добиться, вам придётся развязать гражданскую войну.
— В этом не будет ничего страшного, — сказала Рейчел. Теперь она снова очаровательно улыбалась. — Но я бы не отказалась от помощи доктора Селдона, чтобы предотвратить подобную катастрофу. Мой отец, Маннике Четвертый, всю жизнь был мирным человеком. Он сохранял лояльность ко всем, кто бы ни забирался за эти годы на Имперский трон, и поддерживал экономику Трентора на плечах Сэтчема ради блага всей Империи.
— Не уверена, чтобы Император свято верил, что цели вашего отца именно таковы, — усмехнулась Дорс.
— Я тоже, — спокойно кивнула Рейчел, — поскольку все Императоры, восседавшие на троне во время правления моего отца, были узурпаторами. Узурпатор на узурпаторе. А узурпаторы не могут позволить себе такой роскоши, как доверие к истинным правителям. И всё-таки мой отец сохранял мир. Но, конечно, он отдал немало сил созданию и обучению могущественной армии, призванной защищать этот мир, процветание и спокойствие в секторе. А Имперское правительство не противилось этому, потому что Сэтчем им был нужен мирным, довольным, спокойным и лояльным.
— Но лоялен ли он? — спросила Дорс.
— По отношению к законному Императору — конечно, — сказала Рейчел. — И сейчас мы достигли такого уровня, что можем без труда сбросить правительство буквально одним ударом. И ещё до того, как кто-то успеет вымолвить: «гражданская война», на троне уже будет сидеть истинный Император или, если вам так больше нравится, Императрица. А на Тренторе всё будет тихо и мирно, как и было.
Дорс покачала головой.
— Позвольте, я вас немного просвещу? Как историк.
— Я никогда не против послушать, — пожала плечами Рейчел и чуть-чуть склонила голову к Дорс.
— Как бы велика и как бы прекрасно обучена ни была ваша армия, какие бы средства ни были у неё на вооружении, она всё равно не справится с объединенными вооруженными силами Империи, расквартированными в двадцати пяти миллионах миров.
— О, доктор Венабили, вот вы сами и задели больное место узурпатора. Двадцать пять миллионов миров — и рассеянные, разбросанные по ним вооруженные силы. Громадные расстояния между формированиями; расхлябанные офицеры, отвыкшие от боевых действий, если к чему и готовы, так разве что только к тому, чтобы выступить за свои собственные интересы, а уж никак не за интересы Императора. А наши силы все целиком собраны здесь, на Тренторе. Мы можем начать и кончить наше дело задолго до того, как просиживающие штаны на дальних планетах генералы и адмиралы почешутся и поймут, что они тут зачем-то нужны.
— Но когда поймут, то сюда прибудут силы, которым вы не сможете противостоять.
— Вы в этом уверены? — насмешливо спросила Рейчел. — К этому времени мы уже будем во Дворце. Трентор будет нашим, никто и не пикнет. Зачем же тогда Имперской армии вообще будет шевелиться, когда каждый марионеточный командующий получит в своё распоряжение собственную планету, собственную провинцию?
— Значит, вы именно к этому стремитесь? — удивлённо спросил Селдон. — Неужели вы хотите уверить меня в том, что собираетесь править Империей, разорванной на кусочки?
— Вы совершенно правы, — кивнула Рейчел. — Я хочу править Трентором и прилегающими к нему планетными системами, которые составляют часть Тренторианской провинции. Мне гораздо более по нраву стать Императором Трентора, чем Императором Галактики.
— И вас устроит один только Трентор? Неужели? — недоверчиво спросила Дорс.
— Почему бы и нет? — с воодушевлением проговорила Рейчел, склонилась к столу и крепко упёрлась ладонями в его крышку. — Именно об этом думал мой отец все сорок лет. Он и живёт-то теперь только для того, чтобы своими глазами увидеть это. На что нам сдались миллионы миров, далеких миров, которые для нас ровным счётом ничего не значат, которые тянут из нас силы, оттягивают их на невообразимые расстояния; из-за них только неразбериха, сплошные скандалы, разбираться в которых — попусту тратить время. Наша планета, наш громадный город — вот та галактика, которой нам хватит за глаза. У нас есть всё, чтобы безбедно существовать. А остальная Галактика пускай распадается. Пусть каждый милитарист-марионетка получает свой жирный кусок. И биться за куски не придётся. На всех хватит.
— Но они всё равно будут биться, — возразила Дорс. — Никто не удовлетворится выделенной ему провинцией. Каждый будет считать, что соседу достался больший или лучший кусок. Каждый не будет чувствовать себя в безопасности и будет, как о единственной её гарантии, грезить о владычестве над Галактикой. Это ясно как дважды два, мадам Императрица Пустоты. Начнутся бесконечные войны, в которые втянут и вас, и весь Трентор, и в конце концов всё рухнет, останутся одни руины.
— Ну, если не смотреть дальше своего носа, можно нарисовать и такую картину, — с явной насмешкой проговорила Рейчел. — Если воспринимать уроки истории буквально.
— Ну а если смотреть дальше? — парировала Дорс. — У кого же ещё брать уроки, как не у истории?
— У кого? — усмехнулась Рейчел. — А у него! — воскликнула она, показывая указательным пальцем на Селдона.
— У меня? — удивился Селдон. — Но я уже сказал вам, что психоистория…
— Не повторяйте того, что уже сказали, мой милый доктор Селдон, — оборвала его Рейчел. — Так мы ни до чего не договоримся… Как вы полагаете, доктор Венабили, мой отец никогда не подозревал об опасности затяжной гражданской войны? Неужели вы думаете, что он ни разу не употребил свой могучий ум на то, чтобы задуматься об этом? В последние десять лет он был готов в любой день завоевать Империю. Нужна была только убеждённость в безопасности после победы.
— Которой у вас нет, — кивнула Дорс.
— Но которая у нас появилась, как только мы узнали о докладе доктора Селдона на Декадном конгрессе. Отец мой слишком стар и не сразу понял, в чём дело. Но когда я объяснила ему, как это важно, он согласился со мной и именно тогда формально передал мне бразды правления. Так и вышло, Гэри, что своим вступлением на пост мэра я обязана вам и вам же надеюсь быть обязанной вступлением на более высокий пост в будущем.
— Я никак не могу объяснить вам, что не в силах… — раздражённо начал Селдон.
— Неважно, что вы можете и чего не можете. Важно то, во что поверят или не поверят люди. Они поверят вам, Гэри, когда вы объявите, что психоисторический прогноз гласит, что Трентор может править сам собой, что провинции должны стать королевствами, которые будут жить в мире и добрососедстве.
— Я такого прогноза делать не собираюсь, — мотнул головой Селдон, — покуда не располагаю досконально разработанной психоисторией. И роль шарлатана играть не намерен. Если вам нужно нечто в таком духе, вот и прогнозируйте, я не против.
— Ну, Гэри, что вы говорите? Мне не поверят. Поверят вам. Вам, великому математику. Почему бы не потрафить народу?
— Представьте себе, — вздохнул Селдон, — о том же самом просил меня Император. Ему я отказал, так неужели вы думаете, что вам не откажу?
Рейчел некоторое время молчала, а когда снова заговорила, в её голосе зазвучали почти умоляющие нотки.
— Гэри, подумайте, ведь я не Клеон — и это совсем не одно и то же. Клеон, несомненно, требовал от вас пропаганды, направленной на сохранение его положения на престоле. Это бесполезно, поскольку престол ему не сохранить. Разве вы не знаете, что Галактическая Империя переживает упадок, что так больше продолжаться не может? Трентор сам упорно катится по наклонной плоскости, и его тянут за собой, как гиря на шее, двадцать пять миллионов миров. Впереди нас ждёт распад и гражданская война, что бы вы ни сделали ради Клеона.
— Что-то подобное я уже слышал, — сказал Селдон. — Может быть, это и правда, но что из этого?
— Ну так помогите же Империи распасться на части без всякой войны! Помогите мне захватить Трентор, наладить надёжное управление административной единицей. Позвольте мне дать свободу всей Галактике, чтобы каждая планета пошла собственной дорогой, в соответствии со своими обычаями и культурой. И тогда Галактика снова оживёт за счёт торговли, туризма, культурных связей, и над ней перестанет маячить призрак угрозы разрыва, до которого её обязательно доведёт нынешнее правительство. Амбиции у меня самые скромные: один мир вместо миллионов, мир вместо войны, свобода вместо рабства.
— Но почему Галактика больше поверит мне, чем вам? — спросил Селдон. — Меня никто не знает, и на кого из командиров флота произведёт неизгладимое впечатление слово «психоистория»?
— Сейчас вам не поверят, но я и не прошу вас ни о чём сейчас. Дом Сэтчема ждал тысячи лет, подождёт и несколько тысяч дней. Поступайте ко мне на службу, и я сделаю ваше имя знаменитым. Я пообещаю, что психоистория просияет во всех мирах, а в нужное время, когда я решу, что оно нужное, вы произнесете своё предсказание, и мы нанесём удар. И тогда в Галактике воцарится Новый Порядок, покой и счастье на века. Ну, Гэри, неужели вы мне откажете?