— Ой ну тебя, — махнул рукой Ратибор и тоже сел, он потратил минуту на восстановление самообладания и заговорил уже спокойнее — Дарён, выкладывай, что узнали?
Мирослав пересказал всё, что они выяснили.
— А у вас что?
— На месте смерти пьяницы трава повяла, — начал рассказ Брячислав, — Бондарь помер в своей мастерской, так что там особых следов не нашли. Где умер торговец, трава тоже завяла, да только как-то странно. Я пару стекляшек купил и взял образцы тебе на сравнение.
— Молодец, — кивнул Мирослав, — Отличная идея, сэкономим время.
— А возница посреди городской площади помер, так что тоже ничего не нашли интересного. Те, кто обнаружили тела, описали их так же, как ты только что по записям коронера.
Брячислав достал из сумки две пробирки и протянул Мирославу. Тот взял их в руки и поднял к свету лампы, чтобы разглядеть получше.
— Да. Определённо. Второе растение отравили, чтобы вызвать быстрое увядание.
— Это Голуба заметила, — сказал Брячислав, — Я бы и не обратил внимания, если бы она меня носом не ткнула. Пришлось потом возвращаться к первому месту смерти за образцом.
— Пустяки, — отмахнулась девушка, — Ты нечто более важное заметил.
— Вот и не пустяки! — ответил юноша, — Но да, точно. Наши свидетели все говорили больно уж одинаково. Вроде и мелочь, монстр ведь один и тот же. Но когда я попытался детали выведать, сразу начали путаться и говорить разные вещи. Так, словно заучили описание монстра, но сами его никогда не видели, а потому пришлось выкручиваться.
— Про места смерти Бряч уже сказал, — подключился Ратибор, — Но вот свидетели у меня разное говорили. Те, что видели монстра в день смерти возницы, как и у Брячислава. Говорили про старуху в белом саване и красных сапогах. Но те, что видели её у дома бондаря, говорили про птицу с двумя змеиными головами, что выпорхнула из окна.
— Холеры ранее были известны любовью к такому облику. Так что вселившись в птицу она определённо могла бы превратиться во что-то подобное, — сказала Всемила, — Но вот талантом менять облик большая часть нечисти не владеет. Так что быть не может, чтобы все показания оказались одинаково правдивы.
— Да и вот ещё что. Из четверых между собой знакомы были только пьяница и бондарь. Выпивали вместе часто, — добавила Голуба, — Теперь вроде всё обсудили.
— Ну, что думаешь Ратибор? — спросил Брячислав.
— Да что. Весьма похоже, что тут два разных дела. Первые жертвы убиты определённо Холерой, но вот вторые уже нет. Нас прислали найти и уничтожить конкретного монстра, так что этим и займёмся. Остальное передадим княжьему сыску. Ночами подежурим, дождёмся очередного её появления, уничтожим и домой.
— Погоди, княжич. Даже если предположить, что те два убийства вообще не связаны с первыми, то всё остальное говорит о неком умысле. Это не просто нападение монстра, — встрял Мирослав.
— Да какая разница? Нам надо тварь уничтожить, а дальше пусть сыскари маются, — сказал княжич.
— Разница в том, что мы можем тут месяц проторчать, а Холера так и не вылезет, — ответил юноша.
— Ты что, думаешь ей управляют? — спросил Ратибор, — Ведьму подозреваешь?
— Ведьму или кого-то с умением подчинения монстров.
— Да с чего бы обладателю такой силы всякой мелочью промышлять?
«Мало ты знаешь о том, что у людей в головах, княжич, ой мало.»
Времена странствий Пересвета.
— Кто-кто у вас завёлся? — переспросил Пересвет у деревенского старосты.
— Навий пастырь!
— Это ещё кто? Никогда о подобном не слышал.
Малина и Хотен почти синхронно кивнули, соглашаясь с товарищем.
— Вестимо кто, — воздел палец вверх мужчина, — Всей нежити хозяин! Страшенный с виду и зело могучий!
— Ладно, допустим, — Пересвет махнул рукой на надежду выяснить что-то более информативное и переключился на практическую сторону вопроса, — Что он сделал?
— Да всё! — очень подробно описал ситуацию староста, но спустя долгую многозначительную паузу всё же решил добавить, — Ну вот недавно река измельчала. Того и гляди урожаю конец. А это страшидло пришло и вытащило какую-то жабу. Взяло её на руки и, ехидно хихикая, ушло! Сразу вода вернулась.
— То есть «страшидло» избавило вас от проблемы и даже не попросило ничего взамен? — уточнил Хотен.
— Да, — кивнул староста.
— Тогда в чём проблема? — в один голос спросили все трое.
— Так ведь это ещё не всё, — ответил тот.
— Так и выкладывай уже! — топнула ногой Малина, — Чего голову морочишь!
— Да он столько наворотил, дня не хватит всё пересказать! — воскликнул староста, — Лешего приструнил, ичетика из колодца прогнал, даже криксу извёл!
— Но ведь это хорошо, — сказал Пересвет, — Поступки не монстра, но достойной личности!
— Всё так да не так! — кивнул староста.
— Судя по описанию деяний, он убил только криксу, — задумчиво сказал Хотен, — То есть ещё и с уважением к природной гармонии действовал. Я тоже не понимаю в чём проблема.
— В том ведь и есть! — воскликнул мужчина, словно это было очевидно, — Ежели бы он их извёл всех, то честь ему и хвала. А он собрал их всех и за собой водит! Поселился на Сизой Горе и спускается, чтобы очередную нежить подчинить. Зачем? Вестимо, что собирает себе навье воинство, чтобы потом разом всех нас сгубить!
— Чепуха какая-то… — сказал Хотен, — Кто-то вроде кощея мог бы начать подчинять всех вокруг, чтобы укрепить власть. Но мешать им вредить людям он не стал бы. Здесь же на лицо добрые намерения.
— Ещё иногда немного еды пропадает то тут, то там, явно его рук дело.
— Зря только время тратим, — покачала головой Малина, — Я думала, тут беда приключилась, а на деле всё наоборот. С жиру бесятся.
— Ну что ж вы, господа богатыри! — укоризненно посмотрел на них староста, — Завидя грозовые облака, все убирают бельё с верёвок, не дожидаясь, пока промокнет. Ежели беда близится, надо заранее действовать, пока не стало поздно!
— Вы совершенно правы, Жизномир, — неожиданно согласился Пересвет, — Пусть может казаться, что сейчас всё хорошо — само происходящее необычно и стоит изучить вопрос получше. Мы займёмся этим делом.
На следующий день Малина, Хотен и Пересвет отправились на Сизую Гору, которую так прозвали за густую голубоватую дымку, что её окутывала.
— Ты действительно думаешь, что тут что-то зловещее творится? — спросила Малина.
— Нет, мне просто любопытно, кто скрывается за этим вычурным прозвищем «навий пастырь».
— Я тут подумал, — сказал Хотен, пока они поднимались по склону, — Возможно, мы имеем дело и не с навьём.
— Почему? — спросила Малина.
— Учитель некогда рассказывал, что во времена обучения он бывал далеко на юго-востоке. На землях, которые нынче принадлежат Империи под именем Млекоморье. Тогда их ещё только осваивали.
— Я читал об этом периоде, — кивнул Пересвет, — Немало семей обрели дворянский статус именно благодаря заслугам в освоении Млекоморья. Из тех, кто сие мероприятие пережил, конечно. Многие сгинули. Сейчас же оттуда завозят немало диковин, которых больше нигде не встретить.
— Да, так и есть, — кивнул Хотен, — Так вот одна из отправившихся туда семей владела техникой подчинения навья.
— Ну ведьмы всякие постоянно заводят себе ручную нежить, — пожал плечами Пересвет, — Не такая уж невидаль. Всё равно лишь слабых существ можно подчинить. С более сильными разве что договор взаимовыгодный заключают. На подчинение не тянет.
— Ничего себе пустяки, — воскликнула Малина, — Забыл, как нас чуть не прикончила орава анчуток под контролем обезумевшей ведьмы с Ржавых Топей? Мелочь, может, и мелкая. Но когда их полсотни и у каждого пыряло в руках, становится не до смеха.
— Да помню я, — ответил Пересвет, — Но то не в открытом бою было. Нас врасплох застали.
— А разница?
— В том…
— Полно вам, — перебил их Хотен, — Тут суть как раз в том, что та техника позволяла подчинять и сильных существ. Не только всякую мелочь.
— Быть не может! — воскликнул Пересвет, — Они бы стали одной из влиятельнейших семей империи, если бы дело обстояло именно так! Я никогда не слышал о роде, что владеет подобной силой!
— Это потому, что их всех убили, — спокойно сказал Хотен.
— Как же так?
— Учитель не очень любил распространяться на эту тему и мне не велел. Но вам я доверяю, — юноша понизил голос, — То была воля самого императора. Говорят, что он потребовал у Лесинских поделиться техникой подчинения с императорской семьей. На благо государства, конечно. Когда получил отказ — отправил их осваивать Млекоморье. Где всех членов этого рода и убили. Как всегда. Кому-то слава и почёт, а кому-то смерть и забытьё.
— Это возмутительно! — воскликнула Малина, — Разве так можно?
— Раз сделали — значит, можно, — ответил Хотен, — Учитель своими глазами всё видел. Он прибыл в Млекоморск, бывший тогда главным опорным городом региона, за пару недель до трагедии.
— А что именно там случилось? — спросила Малина.
— Остальные влиятельные семьи региона собрались все вместе и напали на имение Лесинских. А потом подали всё так, будто те слишком много навья наловили и потеряли контроль.
— Почему твой учитель решил, что случившееся было именно приказом императора? — спросил Пересвет.
— Сделать на месте он ничего не мог, но, когда вернулся, сразу отправился к правителю, — ответил Хотен, — Тот ответил, что ему следует помалкивать или такие разговоры будут сочтены изменой против государства. Более того, на пути из столицы на учителя напали подосланные убийцы. Ему пришлось сфабриковать свою смерть и до конца жизни прожить далеко на севере. В том городке, где мы с вами встретились. Как по мне, так всё очевидно. Так что я склонен верить в рассказ учителя.
— Какой ужас, — пробормотала Малина, — Неужели власть императора настолько непоколебима, что он может себе позволить подобное?
— Власть держится на силе. Если у тебя её достаточно, то ты можешь творить всё, что вздумается, — сказал Хотен, — Так было с незапамятных времён и будет всегда. Увы. Вон, на нынешнего правителя погляди. Похлеще своего деда будет.