тился к юноше.
— Чего изволишь, юный богатырь?
— Я бы хотел воспользоваться вашей кузницей. Не даром, конечно же.
— Ты в ремесле сведущ али поучиться чему желаешь?
— Немного разбираюсь. Хочу подкову сделать на удачу в путешествие.
— Это дело хорошее. Давай-ка так, я погляжу, что ты за мастер, а там и о цене поговорим. Ежели хорош, то и денег не возьму.
— Как будет угодно, — кивнул юноша.
Подходящее железо он прикупил по пути, горнило уже растоплено, так что осталось приступить к работе. Юноша достал металл и собрался сунуть его в огонь.
— Куда ж ты, молодой, руки обожжёшь! — тут же спохватился кузнец.
— Всё в порядке, — ответил Мирослав, — Я знаю, что делаю.
Он применил третье умение и положил металл в угли. Дав ему раскалиться до нужной температуры, юноша достал его и взялся за работу. Одними руками он бил и вытягивал металл, придавая ему форму.
— Батюшки, первый раз такое вижу на своём веку, — пробормотал кузнец, завороженно глядя, с какой точностью и скоростью работает Мирослав.
В конце юноша вырезал обережные символы и опустил подкову в воду.
«Хмм… Удовлетворительно. Давно практики не было.»
— Как звать тебя, молодой мастер? — воскликнул мужчина.
— Дарён я, — кивнул ему юноша, — А вас, мастер?
— Да какой я после такого мастер? Ростих я.
— Ваша подкова весьма хороша для цели, ради которой создана, — покачал головой Мирослав, — В своём деле вы мастер и должны собой гордиться. Благодарю за то, что разрешили воспользоваться кузней.
— Всегда пожалуйста. Заходи в любое время.
За несколько улиц до пункта назначения Мирославу встретился раскрасневшийся купец Ждан.
— Ой, Дарён! Надо же! Теперь-то точно настоящий! Или нет? Возмужал-то как. Это ведь ты?
— Я, Ждан, кто ж ещё, — улыбнулся Мирослав, — От коня озверевшего тебя спас два года назад.
— Точно ты! Чудеса какие.
— Кстати, о чём ты? Почему «теперь настоящий»? — насторожился Мирослав.
— Да вот, значится, я заглядывал к товарищу своему по делу, тут недалечко. Ну мы с ним засиделись-заболтались, по чарке приговорили, сам знаешь, как оно бывает. Он недавно партию товара продал выгодно. Как не отметить?
Юноша кивнул.
— Ну вот, потом я вышел, иду и вижу мимо ты идёшь. Но какой-то не такой. Бледнее обычного, простоволосый и одет не по фигуре. Я было рот открыл окликнуть, но, как взглядами пересеклись, аж похолодел. Словно смерти в глаза заглянул. Моргнул, а тебя и след простыл. Велес сохрани, жуть какая. И тут увидел тебя. И тоже другой. Но просто возмужал.
«Дарён! Это наверняка он! И хватает же наглости упырю посреди бела дня ходить! Хотя, с такой безопасностью как Бориславле, диву даюсь, что такого раньше не случилось.»
— Куда это существо пошло? — обычно спокойное лицо Мирослава исподволь исказилось тревогой и злостью.
— Ты не подумай, я ж не пью почти. Да и сколько там было, чарку-другую. Меру знаю. И не пойми, с чего такое мерещится. Я ведь…
— Ждан! — раздражённо прервал его болтовню его юноша, — Куда оно пошло?
— Не знаю, вроде по этой улице по прямой куда-то брело. А что это было?
— Обычный морок, забудь. Я с ним разберусь.
Мирослав рванул с места, облегчая тело техникой и используя ускорение. Юноша мчал вперёд, легко обходя редких прохожих. Он на бегу осматривал окружение техникой взора, но ничего подозрительного не заметил.
«Куда? Куда он мог идти? С чего вдруг решил прогуляться по городу днём? Почему объявился сейчас? Почему здесь?»
В голове Мирослава мелькнула догадка и он похолодел внутри. Ему вспомнился тот злобный взгляд на фестивале. Его обладатель тоже испарился, и юноша не придал этому значения. Но сейчас всё вдруг стало ясно.
«Расслабился ненадолго… Забылся… А ведь сильные упыри вполне умеют скрывать своё присутствие и я знал, что один такой вполне может слоняться по Бориславлю… Гербера!»
Оставшееся расстояние промелькнуло за мгновение. Застройка поредела. Вот он и дом виднеется с маленьким садиком, где Гербера растит травы. Вокруг никого. Тихое место. Спокойное. Удобное.
«Надеюсь, я надумываю себе и Ждану померещилось… Не может же жизнь так строго карать меня за каждый момент слабости… За каждую ошибку…»
Юноша перемахнул через заборчик, не замедляясь, и ворвался в дом, так что дверь от такого толчка ударилась о стену и захлопнулась обратно. Глаза быстро адаптировались к смене освещения. За накрытым столом сидят двое. Связанная Гербера с кляпом во рту и перепуганным растерянным взглядом. И он.
— Ну здравствуй, Мирослав. Никаких резких движений или эта миленькая головка покатится по полу.
Знакомый голос. И ещё более знакомое лицо. Вокруг шеи женщины же обвился алый круг, мерцающий живой. Упыриные чары.
— Что молчишь, Мирослав? Или мне лучше звать тебя — Дарён?
Точно такой, как описал его Ждан. Одет с чужого плеча. Неестественно бледный. Рыжие волосы растрёпаны и свободно лежат на плечах. Губы изогнуты в хищной зловещей улыбке. Глаза цвета увядшей сирени полны ненависти и смертоносной решимости. Дарён Русалов. Настоящий хозяин этого имени, убитый Мирославом два года назад.
— Значит, ты всё ещё жив, — сказал юноша, собирая эмоции в кулак и возвращая самообладание, — Долго же пришлось ждать твоего появления.
— Жив, — скривился Дарён, — Смешно. Хотя да, я чувствую себя живым как бы даже не больше, чем раньше. До того, как ты меня убил. Вот интересно, а твоя подружка знает, что ты бессердечный убийца?
— Она мне не подружка, просто преподаватель в академии. Отпусти её.
— Слышала? Зря прихорашивалась и снедь наготавливала, — ехидно осклабился упырь, — Ты ему не подружка.
— Дарён, если в тебе хоть капля человеческого осталась — обойдёмся без невинных жертв. Ты хочешь отомстить мне, а не ей или кому-то ещё.
— С чего ты такое решил? Я лишь пришёл побеседовать. Садись-ка к нам, в ногах правды нет.
— Дарён…
— Сядь, или я ей голову снесу.
«Не уверен, что это за чары. Но учитывая дистанцию и плотность живы, могу не успеть убить его прежде, чем они сработают. Да и бывают такие, что даже после смерти владельца какое-то время ещё действуют. Рисковать нельзя. Нужно выждать момент, чтобы разом рассечь ошейник и прикончить самого упыря.»
Мирослав сел напротив, оперевшись на предплечья и сплетя пальцы в замок. Бледные губы Дарёна растянулись в две тонких ниточки, выражающих улыбку.
— Вернёмся к волнующей меня теме. Девка, я сниму с тебя кляп, а ты не ори. Будешь орать — головы лишишься. Всё ясно?
Гербера кивнула.
— Чудненько.
Упырь вытащил кляп.
— Дарён, что происходит? Кто это? — тут же спросила перепуганная Гербера.
— Давай-ка я ещё раз нас всех познакомлю. Дарён Русалов — это я. Твой дружок — Мирослав Оливин.
«Как же сильно всё усложняется из-за заложников… У меня будет только один шанс…»
— Я ничего не понимаю.
— А всё просто. Он убил меня и моего друга Корнея, а после присвоил мою личность.
— Это правда? — спросила Гербера.
«Когда всё кончится, я смогу её убедить… Сейчас главное не спровоцировать упыря раньше времени.»
— Да, но…
— Причина не важна. Ты хладнокровный убийца, — перебил его Дарён, — И вор. С самого рождения только и делаешь, что крадёшь у меня. Мать. Отца. Право обучаться алхимии с ранних лет. Мамины секретики, что помогли тебе стать именитым алхимиком. Её ведьминские трюки, позволившие тебе получить силу, которой с рождения был обделён. Отцовские тренировки и наставления, сделавшие сильным богатырём. Это всё должно было быть моим. Но ты отнял это и забрал себе! И даже этого тебе было мало! Ты меня убил и украл мою жизнь! Скажи, братец, тебе нравится носить моё имя, так ведь?
— С чего ты решил, что мы с тобой братья? — спросил Мирослав, — Откуда такая уверенность?
— Ну сейчас нас, конечно, не спутать. Но тебе одного внешнего сходства мало?
— В мире немало странностей бывает. Я привык одним глазам не верить.
— Как же моя семейка любит выкручиваться и находить себе оправдания, — расхохотался Дарён, — Эй, девка, как там тебя.
— Гербера.
— Вот скажи, мы ведь с ним похожи?
— Да.
— А разве бывает так, чтобы в одной деревне в один день появилось два одинаковых ребёнка, но от разных матерей?
— Не знаю.
— Ты гляди, она всё ещё на твоей стороне, — ухмыльнулся Дарён, — Ладно. Что уж там просвещу вас. Умерев, я получил бесценные знания, которые вам людишкам недоступны.
— Например? — спросил Мирослав.
— Например, что душа содержит всю память человека. Каждую её крупицу. Каждый незначительный момент. Когда бывавшие близко к смерти люди говорят, что у них вся жизнь перед глазами пронеслась — это не метафора. Так и происходит, ведь на мгновение они теряют связь с телом и его ограничениями.
«Это правда. Я такое тоже пережил.»
— Допустим. Что с того?
— То, что, умерев, я вспомнил всё с самого начала. С момента, когда моя душа должна была войти в тело. Удивительно, а?
— И что же ты вспомнил?
— То, что ты чужак. Вторженец, вытолкнувший меня прочь и занявший моё место.
Мирослав замер. Он никогда не задумывался о том, как именно произошло его перерождение. Принимал всё как данность. Так что слова Дарёна застали его врасплох.
— Ооо, посмотрите, по глазам вижу, что дошло наконец, — зло усмехнулся упырь, — Но знаешь, что самое странное в этом всём? То, как родился я. Чисто технически — Лаванда действительно не моя мать, твоими стараниями.
— И как же тогда?
— Всё кроется в расхожем приложении к имени, которым обычно прикрывают ненужных никому подкидышей, чьи родители решили, что брать ответственность за своё дитя не станут. Русалов. Русалкин сын. Так вот в моём случае — это не метафора.
— Не может быть! — воскликнула Гербера.
— О, я и сам бы не поверил, — хмыкнул Дарён, — Да только теперь я всё это помню. Тело немёртвого ничего не забывает. Уж не знаю, как так выходит. Наверное, боги при создании мира решили, что душа должна обрести рождение, раз уж пришла в этот мир, и возложили обязанность решать эту проблему на русалок. По крайней мере, я помню, как та положила меня в траву у деревни и нависла сверху, глядя жутким взглядом полным ненависти. Замахнулась когтистой рукой, но словно бы окаменела, не в силах коснуться. Если это не воля богов, то я уж и не знаю, как такое объяснить.