— Смело! — заметил иронично Олег.
— И даже нагло. — подхватили из-за стола.
— Не так уж нагло. — рассмеялся Виталий устало: — Вы ведь аналитики, так проанализируйте взаимоотношения между сознанием и подсознанием. Олег, я попрошу вас это сделать — а ну вспомните, что происходит, когда вы голодны? Кто и каким образом даёт вам понять, что вы голодны?
— О! — воскликнула Татьяна, жена Олега: — Он тогда в хищного зверя превращается!
Её слова вызвали весёлое оживление и соответствующие комментарии по поводу характера голодного Олега.
— Ну, ребята, — поднял руки вверх Олег: — Сдаюсь! Голодный я может и не подарок, но попробуем разобраться, что или кто делает меня хищником! — он постарался скорчить соответствующую рожу собственной супруге.
— Всё начинается с ощущения, — чуть успокоив окружающих, продолжил он: — Некто даёт мне понять, что я голоден.
— Зачем скромничать. — кинул реплику Виталий:- Если бы дело было всего лишь о «даёт понять», то вам оставался выбор. Но в данном случае выбора у вас нет. Это приказ, который вы не можете не выполнить.
— Хм. — удивлённо повёл головой Олег, как будто ему жал воротник рубашки: — Выбора нет, это уж точно. Если хочется жрать, то повторяя слово рис, рис, рис — не насытишься. — обвёл насмешливым взглядом ребят Олег, вспоминая известную цитату.
— Должен напомнить, что ощущение голода, кроме того, обостряет все чувства — зрение, обоняние, мышечный тонус… — подхватил Виталий: — Кто-то отдаёт приказ и даёт средства для его выполнения. И если приказ выполняется, то сразу следует награда — ощущение удовольствия и сытости. Но если приказ не выполняется, — следует наказание, арсенал которых очень разнообразен, и с которым каждый из нас знаком не понаслышке. — ухмыльнулся Виталий.
— Разумно. — заметили за столом со значительной долей печали: — Все наши страсти и желания из подсознания. И оно честно выполняет свои обязательства.
— Особенно приятны некоторые его награды. — с видом знатока заметил Олег, ответом ему был смех.
— Хорошо, с наградами понятно. — вдруг отозвалась, пришедшая из другой комнаты Светлана:- А вот о каком противоречии между сознанием и подсознанием вы говорили? Возможно ли это?
— Это самый главный вопрос. — Виталий произнёс это с непонятной печалью: — Понять собственный интерес, выделить своё из чужого. Определить цель и наметить путь её достижения. Ведь подсознание работает на весь вид, на всю экологическую систему, для его важно вырастить потомство, после чего включить механизм самоликвидации — старость и смерть. Для подсознания не важна судьба отдельного человека, А вот у сознания интерес другой, его интересует собственная жизнь и самоликвидация его не очень радует. Но есть ли у него шанс? — он обвёл всёх весёлым взглядом. Все притихли, ожидая продолжения, а Виталий примолк:
— У сознания есть несколько стратегий. Можно подобно лукавому слуге выманивать у туповатого господина награду, обманывая последнего и получая, таким образом, вознаграждение. Это достигается развратом, извращениями, наркотиками. К чему ведёт эта стратегия, понятно без долгого анализа. — бросил он хмурый взгляд на Олега: — Это путь деградации личности, путь тактических побед и абсолютного стратегического поражения. Второй путь — из слуги подсознания превратиться в его господина. Сделать так, что бы теперь оно вымаливало награду у сознания, выполняя приказы.
— А возможно ли это? — после довольно долгой паузы задумчиво спросил Арнольд, вопрос его вызвал за столом лёгкое движение.
— Наш мир совершенен. — в глазах Виталия появилась лёгкая ирония: — В нем возможно всё — и летающие тарелки, и снежные люди. Как вы знаете, существует масса доказательств их существования, по крайней мере, не меньше чем опровержений их существования.
Смех за столом, был доказательством того, что его аргумент оценён в должной мере.
— И вот свершилось! — с патетикой воскликнул Арнольд: — И подсознание стало слугой у сознания, и что же дальше? — патетика уже превратилась в иронию: — Что это даёт человеку? Так ли уж это ему надо?
За столом его слова вызвали спор, и единая до сих пор аудитория разбилась на несколько более узких кружков, в каждом из которых шло активное обсуждение проблемы.
Виталий уже обращался к самому ближайшему окружению, к счастью я сидел рядом, поэтому не отвлекался локальными спорами.
— Проблема в том, что мы начали с цели, а не с личности. Если бы мы начали с исследования личности, то такой бы проблемы и не возникло. Ведь развитие личности — процесс непрерывный. Мы изменяемся непрерывно — в детстве мы имеем одни интересы, затем с удивлением вспоминаем об этом, увлечённые уже совсем другим. Иной раз достаточно секунды, что бы изменить все интересы и ценности человека, но чаще это изменение подобно движению часовой стрелки, настолько оно незаметно, но неуклонно. К сожалению, малейшей ошибки в развитии личности достаточно для её уничтожения — нервные срывы, неврозы и психологические комплексы, психозы, шизофрения, а то и самоубийство. — Виталий замолчал, но к концу его слов за столом уже споры прекратились, и всё внимание было обращено к нему.
— Вы считаете, это настолько серьёзно? — голос Арнольда был достаточно озабоченным, что бы понять, что он вполне разделяет мнение Виталия — Много широких и гладких дорог, но к истине ведёт тернистый и трудный путь. — В его словах слышалась печаль.
— И всё-таки, какой прок от беспрерывного развития личности? — Олег прервал рассуждения Арнольда: — Каков предел этому развитию, и есть ли смысл от этого для самого человека?
Виталий вздохнул: — В своё время по этому поводу говорили — «Сие таинство есть». А если желаете более основательного ответа, то представьте себе, что может думать пёс о занятиях своего хозяина? Глядя на шкафы с книгами хозяина? — он потёр озабочено подбородок: — Мы сейчас находимся в положении пса, рассуждающего о занятиях своего хозяина, профессора математики.
Его слова произвели впечатление на притихшую аудиторию, пример с собакой поражал своей наглядностью.
— Да уж, с позиции собаки, человек странное существо… — протянул кто-то задумчиво за столом.
— И поступки человека для нее непостижимы. — заметил Виталий: — Конечно, обидно, воспринимая себя вершиной мироздания, увидеть, что мы настолько далеки от совершенства.
— Но, судя по вашим словам, у человека есть шанс достичь его. — Света стояла за моей спиной и слова её, внезапно раздавшиеся из-за спины, заставили меня вздрогнуть: — Что тогда произойдёт?
За столом воцарила напряжённая тишина, Виталий, задумавшись, пожал плечами: — Тогда, наверное, должно что-то произойти, что-то невероятное, что мы воспримем как чудо.
У меня, его слова вызвали лавину мыслей, которая пронеслась в единый миг, сдирая пелену с глаз — ведь действительно, что-то из ряда вон выходящее уже произошло..!
Часть втораяБРАТЬЯ
Глава 21
Зябко ёжась, сунул Саша руки в тёплую глубину карманов куртки. Ритмичный перестук быстрых колёс электрички не мешал мысли, и воспоминания медленным потоком влекли его в такое беззаботное совсем ещё недалёкое пошлое. Всего лишь шесть лет прошло с того памятного дня, положившего начало веренице событий, захвативших их, подобно цунами и влекущих со всё возрастающим ускорением неизвестно куда.
И таким далёкими кажутся эти совсем ещё недавние годы бездумных забав и игр, когда меньше всего думаешь о последствиях, когда настроение данной секунды, мига кажется смыслом всего существования.
Легко было в той, уже такой далёкой безответственности, не чувствуя на себе ярма непосильной тяжести ответственности, угрюмой несговорчивости и упорной неотвратимости её, не оставляющей и единого шанса. Злобно-мстительная, не прощает она ни единой неучтенной подробности, и ужесточает с каждым днём, — да что там днём, передёрнул от озноба плечами, каждой секундой свои требования, всё более и более закабаляя необходимостью. Когда цена ошибки начинает непомерно возрастать, наполняя беспокойством и страхом все мысли, все поступки… Когда малейшая неучтённая деталь порождает сначала маленькую волну событий, которые вместо того, что бы сразу же и успокоиться, вдруг закручиваются — вокруг чего-то, самого обычного, в чёрном жутком вихре, с которым уже нет сил справиться, и который захватывает самыми странными событиями уже тебя самого, швыряя в чёрных своих петлях…
Не возможно вспомнить, когда и с кем из них случилось это впервые, как трудно вспомнить — когда впервые начал дышать, жить… Это было всегда. Напрягая зрение можно было сквозь мутную плену действительности увидеть какие-то волнующиеся тени за каждым предметом. Тянулись они, теряясь в тёмных глубинах, подобно стеблям водорослей, тающим в тёмной воде. По началу совсем не глубоко видели они с братом эти стебли, но увлекали их непонятные законы колебаний этих теней, странная их взаимосвязь. Вскоре они заметили, что, меняя расположение предметов, можно определённым образом влиять на движение стеблеей-теней, вот тогда и начиналось самое интересное, — самое невероятное оборачивалось реальностью.
Вдруг подпрыгивает без видимой причине кухонный шкаф, гремя посудой и звякая столовыми приборами… А самое главное, тени оживали, высвечиваясь многоцветием красок, обрастали многочисленными причудливыми гроздьями полипов, совершающих сложное движение, неуловимое в тонкости своей глазом, мерцая светящимся ореолом, непрерывно меняя форму, медленно соприкасались гроздья, при вялых движениях стеблей, иногда без видимого результата, а, иногда обмениваясь частью своих полипов, а иногда поглощая друг друга, или накладывались. Сложнейшее взаимодействие осуществлялось непрерывно между ними, поначалу совершенно непонятные они будили любопытство, развивали страсть к экспериментам, а в реальности все эти процессы отражались своим отпечатком — предметом, свойствами его, каким бы он ни был. За каждым предметом скрывался сложнейший мир взаимодействий, и братья заметили, что если подбирать предметы, выстраивая их в определённом порядке, то этим вызывается цепочка взаимодействий, волной устремляющаяся во все стороны и воздействующая на предметы реального мира, самым неожиданным образом, вот тогда-то и начинал подпрыгивать кухонный шкаф…