— Тебе лучше полежать. Я аспирин принесла. Поможет от головной боли.
— Спасибо, — сказала Мэгги. — Извините, что доставила столько хлопот.
— Дорри следовало лучше за тобой приглядывать, раз ты впервые попала на вечеринку.
— Там было столько народу, и жара, ужасно хотелось пить. Вот я и набралась. Ничего больше не помню.
— Может, память вернется, когда головка прояснится. Я знаю, что такое похмелье. Случалось в свое время испытать.
Мэгги проглотила две таблетки аспирина, запила остатками чая и, как только Рини вышла, закрыла глаза и провалилась в сон.
Она проснулась около пяти. Голова уже не так дико болела, отвратительный привкус во рту почти исчез. Она села в кровати — голова уже не кружилась от резких движений, и она отправилась в ванную почистить зубы. Там она обнаружила, что никаких следов крови на подложенной в трусы салфетке нет. А почему же тогда раньше были пятна? Такого раньше не случалось.
Мэгги стала внимательно осматривать себя и на внутренней поверхности бедра заметила длинную царапину. Как это ее угораздило? Должно быть, села где-нибудь неудачно. Ей вспоминалось лишь, как она танцевала с долговязым, который все время прижимался к ней. Потом она почувствовала сильную усталость… ее голова покоилась у него на груди… а дальше как будто кто-то ластиком стер из ее памяти абсолютно все. Ну ладно, по крайней мере ясно, откуда кровь — она обо что-то оцарапалась. Все теперь: никакого апельсинового сока, пока не убедишься, моя дорогая, что его наливают прямо из бутылки, сказала она себе.
Мэгги спустилась вниз. Рини жарила колбасу с луком. Желудок у Мэгги сразу забунтовал, но она мужественно спросила:
— Может, помочь?
— Картошку почисть. Как головка?
— Лучше, спасибо.
— Чай заварен, пей.
— Спасибо, выпью.
— У Дорри вечерняя смена, до одиннадцати.
Дети, которые всегда являлись к столу, когда наполнялись тарелки, быстренько опустошили их и исчезли. Рини, налив себе чаю, удалилась к телевизору, а Мэгги вымыла посуду и села за стол с газетой. Ее заинтересовала колонка с объявлениями о вакансиях. Как получить работу в театре? Где об этом пишут? Старательно изучая газетные столбцы, она все же не переставала чувствовать смутное беспокойство из-за того, что память ей так внезапно изменила. Что же произошло? Откуда эта ужасная царапина? Неужто она так опьянела, что ничего не соображала и сама себя исцарапала в кровь?
Боже, а вдруг это блохи? Мать всегда говорила, что блохи заводятся от грязи. А в том доме грязи было предостаточно. Мебели там почти не было, сидели на подушках, сброшенных на пол, лампы прикрыли платками, чтобы приглушить свет. На столе была неаппетитная еда. И среди гостей было много странной публики. Какая-то чудная женщина в черном, одетая почти как Дорри, но у Дорри это выглядело забавно, а у той — страшновато. Потом двое мужчин в узких брюках и светлых рубашках, которые весь вечер танцевали друг с другом. И еще целая орава одетых в кожу парней с татуировками и в кепках, которые они не снимали. А может, ее кто-нибудь ударил? Она опять прошла в ванную, чтобы оглядеть каждый сантиметр кожи.
Что это за красные пятна? Укусы? Если да, то почему только на шее и один на груди? Мэгги вспомнила, что Рини очень странно разглядывала ее, хотя ничего такого не сказала. Мэгги заглянула в шкафчик над раковиной, но там была только бритва, крем для бритья, пузырек с аспирином и лейкопластырь. Ничего дезинфицирующего. Что же случилось, пока она была в отключке? Неизвестность пугала ее. Жаль, что нельзя поговорить с мисс Кендал. Ей можно было сказать все. Объясняться с Рини она побаивалась, мало ли что та про нее подумает. Она женщина добрая, но вряд ли ей понравится, что жиличка принесла в дом блох. Если дело, конечно, в блохах. А вдруг она заразу какую-нибудь подцепила? Надо все же выяснить. Дорри, что ли, спросить? Да, Дорри может знать. Она там свой человек.
Дорри пришла домой не в духе. Она поскандалила с хозяином, который обвинил ее в том, что она на халяву подкармливает своих приятелей. Это был справедливый упрек. К ней завалилась куча подружек, с которыми она обсуждала вчерашнюю вечеринку: разбирали по косточкам гостей. Сердитая Дорри накинулась на Мэгги, которая слушала на кухне радио.
— Ну здорово ты вчера выступила, ничего не скажешь!
— Извини, — смиренно пробормотала Мэгги. — Но откуда мне было знать, чего они подмешали в сок?
— Да брось придуриваться! В каждом стакане почти треть водки или джина была! Сколько стаканов ты выдула?
— Три.
— Боже милостивый! Не диво, что ты скопытилась!
— Извини, — снова сказала Мэгги совсем уже неуверенно. — Я же раньше никогда не пила, откуда мне было знать?
— Ну тогда… ясно, конечно, почему ты свалилась, — озадаченно проворчала Дорри.
— Ничего не помню после третьего стакана. Только что танцевала с длинным таким….
— Видела. Вы прямо прилипли друг к другу. Вон на шейке-то следы какие!
Мэгги инстинктивно коснулась рукой горла.
— А я думала, меня блохи искусали.
Дорри расхохоталась.
— Ну блин! Тебя что — в шкафу держали?
Мэгги покраснела.
— Йетли тебе не Лидс…
— Неужели? Там что, вечеринок не собирают? Молодежь везде одинаковая. Это у тебя, конечно, укусы — любовные укусы!
— Любовные?
— Ну да, когда кровь закипит…
— Ой, — прошептала Мэгги, покраснев еще гуще.
— Хочешь сказать, про это тоже ничего не помнишь? — недоверчиво переспросила Дорри.
Мэгги отрицательно покачала головой.
— Ну, считай, что получила боевое крещение!
— А это… не заразно? Ну, не навсегда останется?
— Да нет, конечно! Через пару дней все пройдет.
Мэгги с облегчением закрыла глаза.
— Слава Богу. А то я уж не знала, что и подумать.
Дорри встревоженно смотрела на Мэгги. Она давно поняла, что имеет дело чуть ли не с Маугли, выросшим где-то в глухих дебрях, но даже не подозревала, насколько эта девчонка неопытна и наивна. Глядя на нее на вечеринке, — она танцевала, опустив голову на грудь какого-то незнакомого высокого парня, — Дорри с легкой завистью подумала: «Ну, подклеили нашу малютку Ширли Темпл!» Потом танцующие пары скрыли от нее Мэгги. Теперь она чувствовала запоздалую вину: она вспомнила о Мэгги, только услыхав за спиной чей-то голос: «Эта рыжая шлюшка надралась влежку. Торчит в сортире, зайти нельзя. Надо бы ее оттуда вытащить…»
Дорри сразу поняла, о ком идет речь. Мэгги стояла на коленях перед унитазом. Дорри с трудом поставила ее на ноги. Трусы и колготки были спущены до колен. «Фу, ты почище нашего Билли», — брезгливо сказала Дорри. Оставлять Мэгги в таком виде было нельзя. Дорри нашла Дейва и сказала, что надо отвезти Мэгги домой.
— Да ведь еще и двенадцати нет! — возмутился он. — Можно еще часа два погулять.
— Давай оттащим ее и вернемся.
Так они и сделали. Дорри раздела Мэгги и уложила в постель. А сама вернулась к Дейву. «Зря мы ее с собой брали, — сказала она ему. — Ну теперь с утряночки у нее головка-то бо-бо будет».
Теперь же, глядя на синяки, украшавшие шею Мэгги, она чувствовала себя виноватой. В сердце ее закралось беспокойство. Этот долговязый был не парнишка какой-нибудь, а взрослый мужчина. Гораздо старше других.
— А никаких других следов у тебя не осталось? Нигде? — встревоженно спросила она.
Мэгги вспомнила про царапину, но подумала, что до такого места никто же не доберется, это она сама, верно, по пьянке где-то удосужилась пораниться. Села на какое-нибудь стекло битое или еще что-нибудь в этом роде. Она смутно помнила странный звук — будто что-то лопнуло, треснуло, порвалось…
— Нет, больше нет, — солгала она.
Дорри облегченно вздохнула.
— Ну тогда ладно. — «Она же в стельку упилась, кому такая будет нужна», — подумала про себя Дорри. — Ставь чайник, давай чайку попьем на ночь глядя.
На следующий день Мэгги позвонила и сообщила мисс Кендал о безнадежной ситуации с актерской школой.
— Ох, беда какая! Мне надо было повнимательней отнестись к этому делу, раздобыть побольше информации, — удрученно ответила та. — Это моя вина.
— Да нет, это все моя наивность, — сказала Мэгги. — Мне надо было по-другому действовать. Найти какую-нибудь работу в театре. Какую ни на есть, только бы ухватиться за самый нижний порожек театральной лестницы.
— Надо купить номер «Сцены», там печатают списки вакансий, это профессиональный журнальчик. Но имей в виду, новичку устроиться очень трудно, у тебя ведь никакой специальности нет.
— Но программки я же могу продавать, правда? Или шоколад, мороженое. Для этого особых навыков не требуется. А я тем временем осмотрюсь и, глядишь, научусь кое-чему.
Мэгги пришлось купить номер «Сцены», но кроме того, она потратила несколько шиллингов на транспорт: она несколько раз ездила в Вест-энд, где обходила театр за театром, спрашивая, нет ли там какого-нибудь свободного местечка. Мест не было. Но к концу недели ей попалось на глаза объявление в местной газете, и в понедельник она уже начала работать контролершей в театре в Килбурне.
5
Войдя к Мэгги, Барт застал ее за ее двумя любимыми занятиями: она читала и слушала музыку. Она почти всегда слушала фортепьянную музыку — самых разных композиторов, от Шопена до Ширинга.
— Как это ты умудряешься одновременно читать и слушать? — спросил он, когда впервые заметил эту ее привычку.
Она ответила ему удивленным взглядом.
— А что в этом необычного?
Только через много лет он понял, в чем дело, когда она однажды обмолвилась, что привыкла в детстве украдкой читать в постели, чутко прислушиваясь — не идет ли кто, чтобы успеть спрятать книжку прежде, чем откроется дверь.
Теперь эти полузабытые слова стали обретать новый, более глубокий смысл. Теперь перед ним предстала не просто непослушная девочка, которая вопреки запретам читала в постели, а женщина, которой доставляло удовольствие наслаждение запретным. Это открытие сопровождалось еще одним, мало приятным для него: он, Уильям Джон Бартлет, который хвастал, что знает Мэгги Кендал как никто на свете, оказывается, не знал ее совсем. Он знал только то, что ему позволяли знать. По ее собственному усмотрению.